Она была для меня звуком, знаете ли. Чем-то что не слышно на слишком высоких частотах. Она смеялась очень заразительно, немного странно но неизменно притягательно. Она была очень красивой. Такой красивой, какой бывают первые цветы весной - вы им радуетесь, даже если это бедные одуванчики. Я любил ее. Любил. Но это совершенно не значило, что я не вел себя как последняя мразь.