Я, как все маленькие девочки, всегда мечтала об огромной, всепоглощающей любви. Мне казалось, что это цветы и песни на радио в чью-то честь. Казалось, что это завтраки в постель и ужины при свечах. Большой дом, лабрадор и сад с гамаком. Я мечтала сидеть на мягком ковре перед согревающим камином, опираясь спиной на чьи-то колени и мечтая о том, какими красивыми будут наши дети.

Мои представления ломали постепенно. Мне не дарили цветы, и я с грустью признавала, что не в них любовь. Мне швыряли в лицо мои признания вместе с холодным завтраком, и я задумывалась о том, что все-таки и без этого может быть любовь. В корзину выбрасывались и мечты о доме, и о лабрадоре, и о саде с гамаком. Чьи-то колени пинали, но их все равно хотелось любить.

А потом ты осознаешь себя по пояс в грязи, измаранную и брошенную, в поисках огромной, всепоглощающей детской мечты. И тебя кто-то подбирает, дарит цветы, заказывает песни и зажигает свечи, а ты вдруг понимаешь, что любовь – это именно те колени, которым будет позволено пинать, только ради минуты, когда к ним можно будет прислониться спиной и мечтать о том, какими красивыми будут наши дети.