Закат всегда потрясает безвкусицей и нищетой, но еще сильнее — последним отчаянным блеском, окрашивающим равнину в цвет ржавчины, когда солнце почти уже скрылось за горизонтом. Этот нестерпимый свет, напряженный и ясный, эта галлюцинация, заполняющая пространство всеобъемлющим страхом темноты, неожиданно прекращаются, когда мы замечаем их фальшь, как прекращаются сны, когда мы понимаем, что спим.