Зазвенел мобильный, не глядя на дисплей, я ответила. В динамике услышала твой родной, но уже забывшийся голос. Абсолютно спокойно, без всякого сомнения и тревоги в голосе, ты уверенно стал рассказывать, что ушел от своей жизни, что ты долго думал, перед тем как сделать это, и что решение твое окончательное, так как вирус тебя все-таки одолел и состояние это тебе больше никогда не позволит быть человеком, каким ты был. Конечно, ты не забыл рассказать и о том, что тебе было очень хорошо без меня некоторое время. Но всему виной это твое состояние, твоя болезнь - душевная чума, лишившая тебя навсегда радости, которой ты заразился от меня. Ты сказал, что теперь понял те переживания, о которых я тебе когда-то давно безустанно и навязчиво твердила, казавшиеся тебе тогда такими нелепыми, надуманными и слишком простыми в их преодолении, но теперь наполняющими тебя. Тебя, а не меня. Иронично.

— Сколько прошло лет? - спросила я.

— Пять. Это уже шестой год.

Для кого-то отрезок времени незначительный, но для меня - целая жизнь - изменившая меня до такой степени, что я перестала даже помнить себя той другой - счастливой.

— Я сейчас живу на квартире бабушки, помнишь, где она находится?

— Я скоро приеду.

.. . . . . . . . . . . .

Ты сидел на стуле, упершись локтями в колени и опустив голову на ладони, глядя в пол перед собой. Ты был спокоен, как и во время нашего короткого телефонного разговора. Конечно, я уже точно знала, что обратного пути нет. Единственное, что у осталось - это возможность броситься в эту сомнительную неизвестность вместе с человеком, которого тебе не нужно искать или ждать, ты знаешь кто он и где он, но ты точно так же знаешь, что надежда на этот побег наивна, как и все в этой жизни наивно, кроме смерти. Твои глаза и руки на фоне пустых белых стен то сбивали меня с толку, то забрасывали меня в саму себя, и все это мне показалось сном.

— Как живешь? - спросила я.

— Не очень хорошо. Но я не хочу сейчас говорить об этом. Лучше расскажи, как ты?

— Ладно. Все в порядке. Могу я чем-нибудь помочь?

— Мне кажется, что если кто-то мне и может помочь, то это только ты.

— Я знаю.

Я пыталась представить какое-то будущее, но оно было беспощадно незримым. И тогда я послала все к черту, понимая, что мне незачем воображать то, что и так уже случилось, ведь мы снова в одной комнате.

Ты говорил и с каждым словом подходил все ближе и ближе к пропасти своего отчаяния. Именно сейчас (тогда) на самом краю за миг до твоего последнего шага я тебя остановлю, я не протяну тебе руку, нет, я крепко тебя схвачу за плечи. Я подамся сейчас к тебе в этот угол, в бесконечность расходящихся навсегда, выбеленных, холодных, отторгающих стен, и мы отдадимся этой бессознательной страсти, которая на мгновение утешит нас…

Комната наполнилась мелодией звонка, ты исчез, а я проснулась. В списке звонков твоего номера не было.