Самолет.

Хекджэ просыпается от лучей, бьющих ему прямо в глаза. Сквозь окно иллюминатора, не закрытого занавеской, пробиваются первые вестники наступившего утра. Прищурившись, парень вытягивает вперед руку, чтобы посмотреть на время, и обреченно стонет. Часы показывают лишь половину пятого.
Рассвет. Романтика, – думает Хекджэ и бросает взгляд на сидящего рядом Донхэ. Младшему повезло больше, на его глазах была темная повязка с мультяшками. Еще до их перелета он хвастался ею перед Хеком, потому что купил последнюю с любимыми персонажами блондина. И, если тогда Хек завидовал лишь рисунку, то теперь не отказался бы и от функций этой вещи.
Донхэ что-то негромко простонал, привлекая внимание Хека, и попытался перевернуться. Между бровей появилась недовольная морщинка, когда он встретил препятствие в виде подлокотника кресла. Сколько бы они не летали – Хэ так и не привык спать в самолётах неподвижно. Хотя, это не странно, ведь обычно он спит в позе звезды на кровати, выталкивая старшего за ее пределы. Или размещая свои конечности на нем.
Вернувшись в начальное положение, губы Хэ растянулись в улыбке. Такой детской, наивной, что Хекджэ не удержался и потянулся к его лицу. Блондин провел пальцами по нежной щеке, чувствуя под пальцами бархатную кожу, как у младенца. У Донхэ всегда было приятно трогать твердые мускулы, целовать шею и ласкать языком пухлые губы. Он будто соткан из атласной ткани, гладкой на ощупь, безумно красивой и переливающейся на вид. Ведь Рыбка Хека была воистину очень красива. От прикосновения Донхэ стал улыбаться еще сильнее и ярче, буквально светился изнутри, и Хека это не могло не радовать. Ведь ему так нравилось действовать на младшего и вызывать у него улыбку. На минуту блондину пришла мысль, что его тонсен уже проснулся и специально хитрит, но в следующий момент Хэ звонко чмокнул губами воздух и опять стал делать попытки перевернуться.
- Вот глупый, – вырвалось громкое замечание у парня. Неспящие пассажиры обратили на него внимание, лениво поглядывая на молодых людей, и вернулись к своим делам.
Хекджэ выглянул в окно иллюминатора. Его всегда привлекало небо в своих разнообразных проявлениях. Такое – он видел впервые. Выше облаков, - по-детски охарактеризовал его блондин и придвинулся ближе к окошку. Буквально нависнув над Донхэ, Хек уперся руками в подлокотник его сидения и завороженно выглядывал наружу. Солнце уже почти встало, но все еще было ярко-красного цвета. Оно всегда такое ранним утром. В голову пришла глупая мысль, что солнце еще не отмылось от крови ночи. Ведь принято считать, что все жестокие убийства и преступления совершаются ночью. Солнце впитывает это, прощая всех, и дает второй шанс. Само же страдает от глупости людей, но восстанавливается и светит днем своим теплым светом, защищая всех жителей Земли. Солнце можно сравнить с отцом. Оно оберегает землян, спасает от холода и темноты, посылает свою любовь с каждым лучиком. Но оно никогда не будет людям ближе, чем Земля.
Руки Хека затекли, держась навесу, и соскочили с подлокотника, ударяя младшего. Выражение лица блондина было не описать. Он настолько растерялся и испугался, что разбудил Донхэ, что перестал дышать. Но, кажется, младшего было ничем не пронять. Облегченно вздохнув, Хек хотел отодвинуться, но заметил очень интересную деталь. Его руки оказались на столь важном органе, и он, почему-то, был в неспокойном положении. В голову ударили сперматозоиды, и Хека осенило. Ловко озираясь, как шпион на разведке, Хек оглядел рядом сидящих людей и забрался к младшему под одеяло, которым они были накрыты.
Если бы кто-то раньше сказал блондину, что он на такое пойдет, причем сам, он бы громко рассмеялся и не поверил. Но вот, он пыхтит под покрывалом, пытаясь разделаться с ширинкой на штанах младшего. Ее, как назло, заело, и избавление Донхэ от одежды заняло больше времени, чем он предполагал.
Наконец освободив орган Донхэ от одежды, он лизнул его в головку, пробуя на вкус и ожидая реакции с другой стороны. Ну, невозможно же спать при таком!
Вобрав головку в ротик, блондин стал медленно ее посасывать, не спускаясь ниже. Лаская ее язычком, он слизывает капельку выступившей смазки и довольно улыбается, слыша, как Донхэ тяжело вдыхает. Пальцы младшего впиваются в подлокотники кресла, и Хек слышит тихий скрип по кожаному покрытию, от таких нервных движений Донхэ. Хек смеется, пуская вибрации по члену младшего и изводя его тем самым еще больше.
- Хекки.. – шепчет Хэ в полудреме, пытаясь нащупать под одеялом ладонь Хекджэ, как спасательный жилет в бурю. Младший недовольно сопит, натыкаясь лишь на пустоту, и пытается отодвинуться, избавиться от посторонних движений, которые могут привести к беде. Но Хек не был бы Хеком, если разрешит ему это сделать. Блондин перемещается на пол, на колени, принимая более удобную позу для исполнения своего коварного плана. Донхэ только начинает отходить ото сна, удивленно хлопает глазами, рассматривая комок под одеялом, который находится у его ног. Пушистые ресницы младшего мечутся вверх вниз, будто он не может поверить в происходящее и пытается прогнать сонное наваждение.
Хекджэ дует на возбужденный орган, приближается и начинает медленно посасывать. Блондину безумно нравится мучить Донхэ, а тот факт, что младший сейчас наверняка сгорает от желания, смущения и неожиданности одновременно, только раззадоривает Хека. Язычок ласкает венки на члене, обводя каждую от начала до конца, изучая, будто занимается таким в первый раз. Руки Донхэ, наконец-то, нащупывают голову Хека под пледом, и он сжимает волосы старшего, оттягивая их чуть назад. Блондин слышит гневное шипение – Фиши злится, что все идет не по его плану. Если у него, конечно, был план. Хек чувствует, как давление на пряди волос увеличивается, и в скором времени выбирается из-под покрывала. Донхэ – с пунцовыми от смущения(или злости?) щеками, пытается вернуть свои штаны на место и гневно сверкает взглядом в сторону старшего. Взгляд стал суровым, прожигая Хека укором. Привычные озорные крапинки почти исчезли, и их заменил темно-шоколадный цвет, заполняющий собой всю дужку глаза. Если бы взглядом можно было убивать, Хекджэ был бы уже давно мертв. Но не проходит и минуты, как злость Хэ превращается в ухмылку, сверкающую, как оскал у хищника, загнавшего свою жертву в угол. Младший встает со своего места, дергая Хека за руку, и бегом направляется в сторону туалета. А Хек, не ожидавший такой перемены, послушно бежит следом.
Сбитое дыхание. Донхэ толкает старшего в тесную комнату, на ходу расстегивая несчастную пуговицу и ширинку своих брюк. Руки дрожат от возбуждения и какого-то предвкушения сладкого, тягучего удовольствия.
- А сейчас ты закончишь то, что начал, – голос Хэ звучит строго, но в нем отдаются нотки волнения. Желания сорваться на истерику без повода. Блондин улыбается и приближается вплотную к младшему, вжимая его в стену. Времени мало, занимать место надолго нельзя. Хек уже привычно опускается на колени и продолжает начатое. Плоть Хэ твердая, как камень, и Хек смеется, мысленно жалея свою Рыбку - и как она не умерла от перевозбуждения? Донхэ же злится. Он наматывает на кулак пряди волос старшего и тянет на себя, давая знать, что сейчас ведет он, а не Хеджэ. Старший скользит губами и языком по члену Хэ, постепенно ускоряя темп и сглатывая все, после настигающего Хэ оргазма. Младший падает на Хекджэ, и виснет на нем, не в состоянии быстро прийти в себя.
В дверь барабанят и, кажется, не в первый раз. Хек быстро надевает на Донхэ его штаны и, налепляя на лицо улыбку, вытаскивает младшего в салон самолета. У того перед глазами летают звездочки с изображением Хекджэ, и он, словно в прострации, проходит на свое место, отходя от произошедшего. Они любили рисковать и пробовать что-то новое, но чтобы настолько…

Хэ закрывает глаза и кладет голову на плечо старшего. До конца полета еще пара часов, и у него еще есть время вздремнуть. Только он надеется, что на этот раз озабоченные мартышки не будут его будить.