мы совсем не умеем быть правильными или взрослыми
всеми этими переписками, зимами, веснами -
мы совсем разучились говорить о чем-то хотя бы чуть-чуть серьезном.
я умею сводить все к шутке, он умеет сводить все к злости.
у неё скоро свадьба, она ждет меня летом в гости,
есть еще один - у него вместо сердца - полости,
голова полна всякой дурости,
мысли плавают в невесомости.
но это все границы, это все просто условности.
мы совсем не умеем отвечать за тех кого приручили,
хотя нас учили -
не обижай маленьких, не дерзи старикам и родителям,
вы нас видели?
нам нет еще тридцати, а мы успели устать и состарится -
накидаться, спиться, поставиться,
переспать не с одним десятком таких же потерянных,
поскулить как побитый щенок у кого-то под дверью и
решить что любовь уже была найдена и проебана -
то ли в петлю лезть, то ли шагать с самого высокого небоскреба
тут игры, правила,
меня давно и надолго вставило -
и я думаю - не отпускает уже несколько лет подряд -
фонари горят,
собаки гавкают и скулят,
когда же закончится этот ад?
а кто-то еще решил будто он состоялся,
ему вот едва перевалило за двадцать,
а он уже не умеет останавливаться и держаться.
мне все хочется взять его потыкать как слепого котенка в мамкино брюхо -
поставить в угол и оттаскать за ухо,
эй идиот, ничего еще даже не успело начаться,
сфинктер реальности только принялся сокращаться,
не спеши никуда, держи хвост пистолетом и мир на мушке,
ты зависим тут от всего пока ходишь как все к кормушке -
чужого мнения хапнуть до сыта,
смешивать труксал с прозаком,
рифмовать пенис с фениксом
путать окружность с эллипсом,
вытряхивать из головы кашу напиханную туда через уши -
ты пока не научен слышать,
ты умеешь тут только слушать,
реже - кого-то выслушивать,
видеть и принимать близко к сердцу,
через ноты и мегагерцы,
через рифмы и децибелы
хотел быть первым -
запутался в нумерации.
забыл каким именем к тебе обращаться.
и только успел чему-то обрадоваться,
как жизнь твоя обернулась огромным и бесконечным фаллосом.
соединяя плюс с минусом,
полюс с полюсом -
этот придурок жизнью не научившись пользоваться,
зачем-то решил что все уже окончательно произошло,
в известном смысле, ты даже еще ходить не научился, душа моя,
раз уж на то пошло.
все мы безнадежны до зубового скрежета,
с гниющими ранами под дорогой одеждой,
клеймя каждого, кто не с нами - дураком и невеждой,
заходя за рамки, что бы очертить новые, идиотские, просчитанные границы,
я - умею пить, только ради того что бы напиться,
он владеет искусством врать и верить в свое же враньё,
на кладбищах тусуется воронье,
за кладбищем стоит школа и детский сад,
у третьего из нас - настольная книга - Маркиз де Сад,
четвертая не может решить для кого ей тут дальше жить,
и стоит ли вообще прикладывать хоть какие-нибудь усилия,
пятый задыхается от засилья
всяческой не смешной чепухи в окровавленных головах -
на обед мы принимает феварин,
любую боль переносим исключительно на ногах.
нами движет животный страх.
всеми нами управляет один лишь страх.