Я перестала любить эту скованность сердца, мучимого неразделённой любовью. Кажется мне, что нет ничего более незкого и унижающего в человеке добрую сильную волю, чем подобное чувство, которое не даёт дышать, хотеть чего-то, отупляет фантазию, делая человека живым трупом.
Во многом я так зло обрушиваюсь на это чувство, потому что оно стоит преградой между мной и человеком, который мне нравится. Но не только поэтому. Этот человек ужасно со мной схож, потому я смотрю на него как на себя и теперь только понимаю как я была не права в своей 3годичной печали.
Человек целен. И он начинает себя дробить только тогда, когда пытается отдаться другому человеку. Это некий акт саморазрушения, один из вариантов, очень поэтичный и излюбленный. Что с этим делать? - Я не знаю.
Сейчас подобные вещи кажутся мне почти противоестественными.
_________
Негодование вызывает у меня эта чудесная картинка, где даются цитаты Есенина и рядом Маяковского, и написано: "Люди делятся на 2 типа". Давайте же всё-таки помнить, что оба они закончили жизнь самоубийством.
_________
Люди чувствуют себя такими ничтожно маленькими, таким раздробленными, нивелированными, что смерть одного или 20 уже почти ничего не значит. Мы маленькие и нас много. Люди перестают чувствовать значимость собственных поступков, самоценность, вес. Люди уже перестают быть людьми, быть личностями. Толерантность = равнодушию. Это какое-то мерзкое болото, трясина, в которую затягивается всё на свете. Так больно.