В этой старой квартире, где я жил так давно,
Провести две недели было мне суждено.
Средь зеркал ее мутных, непонятных картин,
Между битых амуров так и жил я один.
Газ отсвечивал дико, чай на кухне кипел,
Заводил я пластинку, голос ангельский пел.
Изгибался он плавно, и стоял, и кружил;
А на третьем куплете я пластинку глушил.
И не ждал ничего я, ничего, ничего!
Приходил и ложился на диван ночевать.
Но однажды под утро зазвонил телефон,
И дышал кто-то смутно, и безмолвствовал он.
Я услышал, как провод лениво шипел.
И ту самую песенку голос запел.
И была пополам - ни жива, ни мертва -
Песня с третьим куплетом, допетым едва.
" Кто вы, кто вы, - кричал я, - ответьте скорей,
Что сказать вы хотите этой песней своей? "
Но проклятая трубка завертелась в руке,
И услышал слова я на чужом языке.
Может, птица и рыба говорили со мной,
Может, гад земноводный или призрак лесной?
Может, кто-то на станции странно шутил,
Или, может быть, друг мой так скушно кутил?
Или женщина это позвонила ко мне,
Сверхъестественно номер подбирая во сне?
И сказала, что знала, лгала, как могла,
Полюбила, забыла и снова нашла,
Ей приснилися мутные те зеркала,
И она разглядела, как плохо жила ?
И, как прежде пристрастна, как всегда холодна,
Не хотела признаться и молчала она.
Евгений РЕЙН