Февраль воет. Глухо, в нотах индустриальных звуков. А весна стережет. За углом и прямо за твоей спиной. Молча, выжидает. За окном ночь и капли с крыши. С глухим стуком отмеряют один и тот же ритм. Словно считая, сколько тебе осталось. За окном - темно. Деревья на ветру шелестят. По-летнему и зловеще. Лето подбирается. Ползком из-за спины. Чтобы мягко и цепко схватить за горло горячими пальцами и не дать дышать.

За весной идет лето. Потому весна стережет, как маньяк и долбит своей капелью прямо в мозг, дышит в лицо аномально свежим воздухом. От неё всегда несло безумием. От неё всегда понятно, насколько этот мир большой и насколько любой идиот, который думает, что знает что здесь и как, ошибается.

В этом есть что-то трагичное и местами красивое.

Где-то из всепоглощающей темноты доносится шорох моря. Босые ступни еле слышно касаются влажного песка. Её слишком длинные, до земли, белые вьющиеся волосы, иногда отливают красным. Потому что его глаза светятся алым. Они танцуют.