Лед в воздухе словно пробирается под кожу, заставляя все тело содрогаться сильной крупной дрожью, загибаясь в конвульсиях; вливается в вены, замораживая кровь, сковывая кожу, словно еще секунда, и легкий налет серебристого инея покроет ее узорчатой сеткой. Запах табака кажется неожиданно резким, в контрасте с холодом, сливаясь с ним, окутывает пространство, впитывается. Он везде, повсюду, отравляет, настойчиво лезет в нос, не давая покоя, въедаясь в глаза, и так неимоверно слезящиеся от неестественно яркого, но приглушенного, неестественного белого света от окна. Склеры жутко высушены, единственная попытка открыть и закрыть глаза - обращается настоящей пыткой. Кашель сгибает меня пополам, как резким ударом под дых, словно сейчас я начну выплевывать кровь и свои легкие вместе с вязкой слюной; словно все сейчас забрызгает ярким, сочным, алым цветом, отлично подойдет к цвету воспаленных сосудов, опухших век и хлопковой натяжной простыне. Я не могу дышать, не могу вздохнуть, извиваюсь подобно змее на алом, резкий запах и холод нещадно бьют по грудной клетке, и я почти желаю услышать треск собственных ребер, потому что сдавившая их тяжесть невыносима. Я почти надеюсь что это не банальная простуда, а ранние признаки рака, что метастазы или расплодившиеся смертельные клеточки прикончат меня раньше, чем я еще успею наломать дров в своей чертовой, бесполезной, бессмысленной и никому ненужной жизни. Я лишь желаю забыться… Уснуть.... Но тело скручивает новый приступ болезненного кашля, словно легкие наполнились водой, на ребра упала скала, из мышц сплели канат, по голове бьют стальным молотом, а кровь вливают жидкий азот.