В своей недолгой кошачьей жизни я встречала руки разных людей. Помню ласковые руки своей хозяйки. Она называла меня Томасиной, хотя я совсем не похожа на ту рыжую кошку из книжки, которую хозяйка читала своей внучке Вике…
Помню жёсткие руки матери Вики, они засунули меня в сумку, не позволив дождаться мою хозяйку из больницы… Помню грязные руки владельца приюта, в который меня привезли. При первой возможности я сбежала оттуда вместе с другом, белоснежным молодым котом. По дороге к моему дому его сильно порвали собаки, когда она отвлёк их от меня…
Дом я нашла, но дверь нам открыла чужая женщина. Из тепла к двери подбежала маленькая девчушка и, погладив меня мягкими ручками, воскликнула: « Ой, киса!» Но женщина, разглядев моего друга, брезгливыми руками отодвинула нас подальше, прошептав: «Брысь!» И торопливо захлопнула дверь…
Теперь мы – больничные кошки. Живем на больничном дворе. Люди так и зовут нас «Киса» и «Брысь». Меня – «Киса», а как увидят моего друга, так сразу – «Брысь». Теперь я избегаю человеческих рук. Брысю легче: он их не знал вовсе…
Однажды, убегая от злых мальчишек и их жестоких рук, я попала в канализационный колодец. Случайно. Среди высокой травы не заметила его необычайно широкой горловины. Упала, конечно, на лапы, но по пути ушибла спину о трубу, которая пересекала колодец на глубине. Брысь жалобно звал меня сверху, заглядывая с опаской в колодец. Все мои попытки выбраться были неудачными. Я сумела запрыгнуть на трубу, но колодец оказался очень глубоким, а труба – холодной и мокрой. Пришлось вернуться на дно. Так и сидела два дня и три ночи. Мяукала уже от безысходности. Брысь уходил и возвращался. В колодец заглядывали люди. Приходили и… исчезали навсегда. Правда, один паренёк бросил мне пирожок, который хоть и был с варёной травой, но очень выручил меня…
Появление моих спасителей я заметила потому, что они закрыли небо, наклонившись в колодец одновременно. Имя моё называли сразу: «Киса!»
Историю моего спасение мы с Брысем, как мозаику сложили из того, что видела и слышала я из моей темницы, и того, что знал Брысь, находясь на воле.
Две девочки, Маша и Лера, с бабушкой проходили мимо колодца, у которого звал на помощь Брысь. «Киса, кто тебя так?» - спросила Маша, увидев Брыся. Он замяукал: «Киса – в колодце! А я - Брысь!» Девочки и бабушка заглянули в колодец. И началось…
… Девочки говорили о живущем в ближайшем доме рыжем Славике, что у него должна быть верёвка и что он спустится в колодец. Ушли куда-то. Вернулись разочарованные…
… Потом появились слова «лестница» и «гимназия». Ушли… И снова разочарование. Лестница занята: на крыше гимназии рабочие укладывают новую кровлю…
… Потом снова «лестница» и «больница». Говорила бабушка, она знает завхоза больницы, думает, что он хороший человек. «Не ходите, он не любит кошек, он запрещает их кормить!» - кричала я им снизу. Но они ушли со словами: «Кисы, ждите»…
… Вернулись с лестницей и больничным грузчиком Ваней. Он большой-большой и (теперь я знаю) любит кошек. Ваня опустил большую лестницу, но для этого колодца она оказалась короткой. Тогда Ваня поставил её на мокрую трубу. Лестница болталась, спускаться по ней было небезопасно. Но Ваня решился! И уже опустил ногу в колодец… Спасибо тебе, Ваня, за поддержку! Я собралась со всеми своими силами и прыгнула на трубу! А по деревянной лестнице любая кошка выберется…
… Как вылетела, не помню! Летела быстрее ветра, а рядом – Брысь! Девочки радовались вслед: «Ура!!! Куда вы, кисы?»
… Когда мы с Брысем вернулись к колодцу, девочки уже ушли, а Ваня заносил лестницу в больницу. Больше мы их не видели. Но Брысь часто вспоминает девочек: ему понравилось, что они назвали его «Кисом». А я, вспоминая, думаю, а какие у них руки? Как в объявлениях, когда пишут о котятах? Добрые?