Думала не буду о тебе писать. Почему? Слова уже кончились, тема избита и каждый текст похож на предыдущий. Ну в самом деле что тут еще сказать, если просто люблю тебя до дрожи? Если имя твое, взгляд, голос, запах, - все до дрожи. И прижать бы тебя к себе и не отпускать даже чайник поставить. Никогда не отпускать, чтоб моя только. Я думала не буду больше писать о тебе, но вот сижу и строчу, и не могу остановиться, да и не хочу. Не изменят же эти слова ничего, но ты улыбнешься радостно, и будешь читать и улыбаться, знаешь, ради этого стоит писать. При чем можно ведь о чем угодно и не важно совсем, что писала уже о чем только можно, что слова кончились и тема избита, и чай стынет, и спать пора. Какая разница, если ты улыбнешься хотя бы на минуту? Вот хочешь, о Новом Годе напишу? Знаешь, я ведь совсем не люблю шампанское, эти легкие, невкусные пузырьки воздуха в нем и голова потом такая же легкая, не пьяная совсем, а в желудке зато лопаются эти пузырьки. Ну вот не люблю и все тут, но с тобой буду пить. Ты ведь и не дашь мне ничего крепче, правда? И слава богу, и не надо, а то я ведь потом не буду помнить ничего, а я хочу помнить. Ведь это будет наш Новый Год, первый, который мы встретим не смс-ками в полночь, а поцелуем. И я клянусь тебе - он греть будет куда сильнее смс-ок. Это будет наш праздник, первый, в который я буду видеть отблески елочных огней в твоих в глазах, шептать радостным голосом, что люблю, вот так вот просто до безумия люблю. А потом будем разворачивать подарки, если я тебя, конечно, не уговорю сделать это раньше, но ведь до полуночи нельзя, а мне каждый раз так нестерпимо ждать этой полуночи. Знаешь, ведь я всегда нарушаю правила, а это еще ни разу, потому что так ощущение чуда исчезает, ведь и праздник, наверное, лишь в нем - в этом детском ожидании под елкой того момента, когда можно будет сорвать оберточную упаковку и увидеть заботливо приготовленный для тебя сюрприз. А с тобой мне не нужны никакие подарки, и шампанского этого и не нужно, и курантов, и полуночи, ведь ты не Золушка, в конце концов, и не исчезнешь с последним ударом часов, оставив после себя лишь кроссовок. Нет, ты останешься со мной навсегда и на этот год, и на следующий, и плевать сколько еще лет пройдет, мы ведь не взрослеем, радость моя, и не стареем совсем. Мы так навсегда и останемся глупыми, влюбленными маленькими детьми. Мы будем страдать предновогодним синдромом, забивать весь холодильник мандаринами, в горячке искать друг другу подарки, прекрасно понимая при этом что не в них смысл, мы будем страдать интернет-зависимостью, я все так же буду вести какой-нибудь блог, ну а ты станешь гениальным программистом, а я буду ругаться, что ты себе зрение испортишь и будешь как я в очках ходить. А ты будешь стаскивать с меня эти самые очки и целовать, ну а я, само собой, замолчу, куда я денусь, но ругаться-то все равно не перестану, потом опять начну. И тогда ты притащишь мне мандаринку, потому что это почти единственное, что заставит меня заткнуться. А еще в тот самый Новый Год я обязательно уговорю тебя купить теплый плед, и будем с тобой, как в статусе каком-то, до самого утра сидеть в кресле, завернувшись в него, и пить горячий шоколад. Надо, кстати, научиться его варить, а то покупной это ведь совсем не то. Ну а потом под утро мы наконец-то ляжем спать, прямо как тогда - с четырех до пяти, и я буду обнимать тебя крепко-крепко, целовать твои губы, все еще отдающие шоколадом, и знаешь, это будет самый счастливый Новый Год в моей жизни. И я постараюсь, чтобы и для тебя он был самым лучшим, чтобы ты всегда радовалась рядом со мной. Я ведь знаю, что и так будешь радоваться, но это приятно - делать что-то для твоего счастья. Я думала, что больше не буду писать о тебе… Но, знаешь, это ведь просто невозможно. У нас остались еще тысячи не прожитых вместе мгновений, которые мы еще обязательно переживем, но пока что я буду о них писать. Зачем? Да все для того же, любимая, - чтобы ты улыбалась. Люблю твою улыбку.
22 Ноября 2011