Ульрих Викерт: Берлин - это тот город где я больше всего хотел бы жить. Потому что Берлин для меня - это метрополия. Что значит метрополия? Метрополия - это, в первую очередь, интернациональность. И мне нравятся надломленные города, потому что в разломах появляются новые побеги. В город приезжают люди, которые говорят: "Мы хотим попробовать". Китайцы, русские, французы приезжают сюда и говорят: "Здесь у нас есть простор для действий и предложения, которые мы не можем так быстро найти в других городах". Я нахожу биографию этого молодого человека очень захватывающей, потому что он очень рано осознал в чем его индивидуальность. Он просто сказал себе: "Я хочу отличаться от других и я это сделаю, хотя меня за это будут осуждать". И это потрясающе.
Билл Каулитц: Мне сразу же на ум приходит передача "Tagesthemen", которую он вел. Мне было лет 16-17. Конечно, в то время я такое не смотрел. Теперь я, конечно, понимаю насколько сильно он повлиял и на мое поколение тоже. Его знает каждый и он сделал очень многое. Чувствуется, что за всеми его темами, которые он обсуждал в студии, стоит он сам. Это не были просто набор скучных сообщений. Его истории цепляли, заставляли задуматься и не оставляли после себя чувства осуждения. Моя семья так же пребывала в восторге и волнении, когда узнала, что я встречусь и проведу целый день с Ульрихом Викертом. Думаю, я сегодня проигрываю своему собеседнику, потому я буду очень рад нашей встрече.
…Этот отель - это то место, где мы всегда останавливаемся приезжая в Германию. Он для нас уже почти как дом.
Ульрих Викерт: Вы жили в этом отеле на протяжении трех месяцев после операции?
Билл Каулитц: Именно. И как-то, приехав после продолжительного отсутствия сюда вновь, все были такие милые, и я решил поселиться в том же номере опять. Я в него зашел и подумал "Ох, нет. Я не могу здесь находится" и поменял номер. Это был самый сложный и самый напряженный период в нашей карьере: у меня пропал голос, мне сделали операцию и мы жили в постоянном абсолютном напряжении. Никто не знал, что будет дальше.
Ульрих Викерт: А что именно произошло с голосом?
Билл Каулитц: У меня была киста на голосовых связках, и они больше не могли как следует закрываться, и приходилось прилагать большие усилия чтобы издать хоть какой-нибудь звук, а потом голос пропал полностью. И это было…
Ульрих Викерт: Господи, а как же общаться?! Писать записки или как?
Билл Каулитц: Да! Мне приходилось писать записки и, конечно же, мне помогал мой брат, потому что нам нужно было только посмотреть друг другу в глаза и он уже знал, что я хочу сказать. Потому не было никаких проблем и я отдыхал от речи, если можно так выразиться.
Ульрих Викерт: Так что можно считать это идеальным партнерством?
Билл Каулитц: Абсолютно! Я считаю, что так или иначе это партнерство навсегда останется в моей жизни.
Ульрих Викерт: У вас есть ощущение, что кто-то из вас cильнее или слабее или… один - такой, а другой - такой?
Билл Каулитц: Я думаю, мы очень дополняем друг друга. У нас обоих есть слабости, но у нас это понятие энергии, и если у кого-то из нас плохое настроение, самочувствие или кто-то из нас устал, то другой может оказать поддержку и помочь.
…Мы сейчас находимся в знаменитой студии звукозаписи, в которой работал Дэвид Боуи и другие великие музыканты
Ульрих Викерт: Я задался вопросом, что у каждого есть своя индивидуальность. Индивидуальность развивается с ростом самого человека, посредством речи, того что он слышит, чему его учат в семье. В тебе индивидуальность зародилась в возрасте 8-9 лет - как такое возможно?
Билл Каулитц: Где-то до 6-7 лет мы с Томом выглядели абсолютно одинаково, мы никогда не одевали одинаковых вещей, но у нас были надписи на кофтах, чтобы воспитатели в детском саду, а потом учителя могли нас различать. А потом, из-за своих абсолютно разных вкусов, начиная с музыкальных - Том слушал абсолютно другую музыку - мы стали развиваться совершенно по-разному. Возможно, если у человека есть близнец, то их порой воспринимают как единое целое, часто даже не называют по имени, а говорят просто "близнецы". И, может быть, подсознательно каждый пытался развиваться исключительно по-своему и стать отдельной личностью и это особенно ярко проявилось в нашей внешности. Конечно у нас были разные периоды, но в общем они всегда были радикальными. Он выглядел очень радикально, я тоже, и вместе мы абсолютно не вписывались никуда. Нам было нелегко, но для меня с самого раннего возраста была важна свобода. Во мне всегда жил и до сих пор живет бунтарь, который хочет свободы как в выражении себя, так и в музыке. Так что свобода для меня это самое важное, еще с детства.
Ульрих Викерт: Потому для меня свобода также невероятное понятие. Но возможно у тебя тоже возникало такое чувство, что тебе не хватает свободы? *за точность не ручаюсь, не разобрала целиком*
Билл Каулитц: Правда в том, что к человеку часто относятся несправедливо. Я никогда не искал легких путей, я всегда спорил, у меня на все было свое мнение и, хотя я и хотел доказать, что я прав, мне не хотелось, чтобы у других были проблемы. У нас были огромные проблемы в школе. Время проведенное в школе - это ад, я с ненавистью шел туда каждое утро. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что да, все было так сложно, можно было бы сделать все намного проще. Но чем больше людей были против, чем больше говорили "Ему нельзя приходить в школу с накрашенными глазами, это запрещено", "Тому нельзя носить с собой чехол для гитары" и т.п., тем темнее я красился на следующий день и тем темнее становились мои волосы. Так что нам всегда пытались, что-то навязать. Было немного сложно… Но я хорошо учился в школе, я всегда получал хорошие оценки - для себя в первую очередь - и хотел, чтобы ко мне относились так же, как и ко всем остальным.
Ульрих Викерт: Если меня кто-то действительно разочаровывает, если человек оказывается интриганом или кем-нибудь еще, я говорю: "Он такой каков есть. И я не хочу иметь с ним ничего общего". В этом я иногда очень радикален. Может быть, я делаю это чтобы защитить себя.
Билл Каулитц: Да, мне кажется человека всегда ищет того с кем у него совпадают мировоззрение, кто на него похож. И я считаю, что если человек сразу думает "Что-то может получится", то это надолго. Человек видит сразу. Это касается и личных отношений, и деловых. Пока есть люди, которые тебя ненавидят, обязательно найдутся люди, которые тебя любят, и в итоге ты всегда примешь правильное решение. Я думаю, что когда у людей одинаковый взгляд на мир, они выражают себя, общаются и иногда начинают бороться за свободу. Может быть некоторые не доверяют партнеру полностью и ненависть находятся в шаге от любви. И у меня всегда было чувство, что пока все остается на своих местах все будет хорошо и человек сделает правильный выбор. Я всегда спокойно относилса к тому, что есть люди, которые нас не любят, имеют что-то против нас, в конце концов это нас только подстегивало.
Перевод - LiebchenHerz, специально для сообщества ALIENS WORLD
Копирование и размещение только с ссылкой на сообщество:aliensworld.diary.ru!
Интересный формат передачи.