Выворачивать вены. Привычка,
Слёзы выдавливать в тайне.
И без друзей закадычных,
Повторять сюжеты ошибок давних.
На моих порезанных руках морская соль,
Что тобой насыпана была на раны.
За то, что я играю не свою, чужую роль,
И остаюсь для всех каким-то недалёким, странным.
В этом бою силы не равны и близко,
Бесполезны попытки, всё брошено на ветер.
Я не излечимо болен, мёртв, подвержен риску,
Верёвка, мыло, сигарета, ступни на табурете.
Неизменны мысли о чём-то нехорошем,
В роли убийц именно они, не больше.
Ну же, давай, разозлись, дай мне по роже,
Тебе же станет легче, а мне немного проще.
Кому-то рухнуло разбитое стекло на голову.
Кого-то переехал поезд, даже не заметив.
А мы с тобой по кругу ищем поводы,
Чтобы по теории вероятности друг друга не встретить.
Знать все тридцать четыре буквы алфавита,
Но задерживать дыхание на третей и шестнадцатой.
В памяти твои инициалы, не выбить их битой,
Твои просьбы где-то рядом остаться, но…
Наебать бы время и замереть с тобой навсегда,
В какой-нибудь квартире на окраине Питера.
Бездарные строчки. Что я несу? Ерунда.
А я и не знаю человека, который бы смог это вытерпеть.
Мне смелости хватило бы, сказать тебе - "люблю".
Какая там любовь? В глаза смотреть хватило б сил.
Мы вдвоём будем руководствоваться справочником по вранью,
Я обещал, но за скобки не выносил. Простил.
Нужно историю заканчивать уже,
Это последние мои четыре строчки.
Потому что ты этого всего важней.
Подох поэт. Не три, а лишь одну я ставлю точку.