Ха. Знаешь, я вспомнила тот день. Мне тогда было отсилы лет семь или шесть.

Я, надо сказать, ребенком была часто неповоротливой и игривой. Опять что-то натворила, а на меня мама накричала. "Собирай, мол, вещи! Ты здесь больше не живешь! Собирай вещи, я сказала! Поедешь в интернат." Я тогда села на колени, вся в слезах, и стала собирать с полки в какой-то рюкзачек все свое имущество. Другим (говоря "другим", я имею ввиду взрослых) все эти вещи показались бы просто непригодным мусором. А я сидела, вытирала рукавом вязанного свитера слезы и сопли и собирала любимые раскраски, книжки, тетрадки, в которых по-детски корявым почерком написаны какие-то стишки и рисунки, и изредка оглядывалась на окно. На мать я не могла смотреть.

Была зима, вечер, по полу дуло, за прозрачными занавесками валил снег. Темно так. И я вдруг осознала - именно в тот миг, в ту минуту, сидя на холодном полу, поджав ноги, собирая все свои вещи, собираясь идти, не зная куда, из этого дома - что никому не нужна. Вот не нужна, и все тут.

Сколько бы она поcле этого не говорила, что просто хотела меня припугнуть, что ей надоело мое плохое поведение, и она хотела лишь привести меня в чувство - я больше не верила. И сейчас не верю. Она, наверняка, уже забыла, а я помню.

Ведь точно настанет когда-нибудь день, когда я снова буду сидеть на коленях на полу, пусть и на другом, собирая все мои вещи.

А ты еще спрашиваешь.