Как я и думал, до зимы он не дожил, умирал болезненно и долго, но теперь ему легче, я уверен. Хоронили его в промёрзшей земле, припорошенной полусгнившими листьями. Под протяжный вой женщин и всхлипы детей, к этому времени я растерял все банальные чувства, подобное зрелище больше не трогало. Было пусто и нервозно, гул голосов, шорканье шагов, шуршание цветов. Бесполезно. Как они могли так бесцеремонно рыдать навзрыд, лица искривлены в страдальческой гримасе, они ярко контрастировали с лицом мирно спящего.

Самое парадоксальное то, что это ещё не произошло, но обязательно случится. Я просто смиренно жду, хороня одного за другим.