НЕ ЗАБЫВАЙ НАС
Генри.
Если произносить имя тихо, на выдохе, получается шепот волн. Так казалось Саре. Она повторяла и повторяла его имя, а озеро у ног вторило ее словам. Она часто приходила сюда, на галечный пляж, и смотрела на воду. Она не любила ту мраморную плиту у причала, куда возлагали цветы. Памятник казался слишком официальным и взрослым, им бы он не понравился.
Сара любила дикий пляж, окруженный ветлами. Он был удобным местом для уединения. Местом для того, чтобы перебирать в памяти и тишине крохи воспоминаний . Ведь теперь многим тот субботний вечер казался страшным сном, который утекает из памяти сразу после пробуждения. Но Сара помнила. Об этом просил ее Генри. Генри просил не забывать о них.
Громогласный смех одиннадцати здоровяков заставляет Сару вздрогнуть от неожиданности. Автобус почти готов, и теперь футбольная команда средней школы города Шарлевуа штата Мичиган праздно топчется на подъезной дорожке, болтая с родителями и обнимая своих подружек. Апрельский день на удивление жарок, узкая лямка от фотоаппарата давит Саре на шею, заставляя ссутулится больше прежнего.
- эй, Сара! Будущие чемпионы штата желают сфотографироваться для прессы и фанаток!
Это под одобрительный хохот кричит Роджер. Широкоплечий полузащитник, одной рукой держащий за талию маленькую брюнетку. Эмили, кажется.
Сара охотно кивает и щелкает затвором. Слева направо: Микки, Роджер (он же капитан), Дэн, Чарльз, Ронни, Алек, Бенет, Берти и Киран (они близнецы и даже на фото стоят рядом), Реджи и … Генри. Планируется разместить это фото в школьной газете в спортивной колонке. Кто мог знать тогда, что уже на следующий день эти ребята будут улыбаться с экранов тв и газетных некрологов по всему штату Мичиган.
- по местам! – хрипло лает тренер.
Последние объятья с провожающими, и футболисты загружаются в автобус. Небольшая сумятица возле дверей. Черноволосый молодой человек отделяется от очереди, быстро чмокает Сару в губы, смеется и бежит обратно в автобус.
- не забывай нас, крошка! Пиши письма и все такое! – все еще смеясь, он запрыгивает на ступеньку, и автобус трогается.
Дрожащими пальцами Сара водит по губам и смотрит вслед автобусу. А команда все махала ей из окна.
Она видела их последний раз.
Поджав под себя ноги, Сара сидела у кромки воды и бросала в воду плоские камешки. Раз. Два. Три. Четыре. После пятого шлепка об воду «лягушка» пошла ко дну. Как паром с тремя автомобилями и школьным автобусом 16 апреля этого года. Как двадцать один человек. Именно столько тел удалось найти водолазам на следующий день. Она помнила ужасные деревянные ящики, стоявшие в ряд, помнила мертвый стук засыпаемой земли и хриплое вгрызание лопат в сухую почву. 16 апреля соперник оказался слишком сильным, и они проиграли.
С тихим шипением Сара поднялась. Ноги, затекшие от неудобной позы, отозвались громким воплем, и Сара поморщилась. Она приходила сюда последний раз. Завтра – прощальный бал. Тогда она уедет в Нортгемптон, в колледж Смит. Так захотели ее родители. Обычно школьные балы были похожи на провинциальную оргию, в которой преподаватели делают вид, что контролируют школьников, а школьники притворяются трезвыми и благонравными. И каждый раз после таких лицемерных празднеств оказывается лишенной невинности как минимум одна выпускница. Про разбитые носы и говорить нечего.
Но этот бал будет другим.
Школьный звонок встряхивает старое здание. Дети высыпаются из кабинетов как кукурузные хлопья из дырявой коробки. Сара уныло ковыряет замок железного шкафчика заколкой (она опять потеряла ключи), когда ее внезапно хлопают по спине. От неожиданности она вскрикивает и роняет отмычку. Оборачивается, утыкается носом в хлопковую материю мужской футболки. Генри.
- опять ищете Нарнию, Шерлок? – смеется он.
Она шумно вздыхает, поднимает исковерканную заколку и предпринимает очередную попытку открыть дверцу.
- в таком случае вознаграждаю Ваши усилия своим адъютантством на школьном балу. – Генри расшаркивается, - Я обещаю Вам, миледи, что танцевать Вы будете со мной и только со мной. Как Вам такая перспектива? – не теряя серьезности, он галантно протягивает Саре потерянные ключи, ловит ее пальцы и целует.
Сара смеется и кивает.
Вечер начался минутой молчания. Потом говорил директор. Говорила староста школы, говорили учителя и родители. Сара не проронила ни слова. Как и Эмили. Как все те, кто должны были помнить и не забыли. Сара сидела прямо, лямка фотоаппарата не стягивала ее шею. Она больше не снимала.
После официальной части, от канцеляризма которой сводило зубы, стулья были расставлены к стенам, чтобы освободить место для танцев. Расставлена к стене оказалась и Сара. Свет от гирлянд щипал глаза, музыка давила на уши, а каждый радостный возглас вспарывал швы на незажившей ране. Сара глухо застонала и сильнее привалилась к шершавому камню.
От резкого хлопка зал вздрогнул. То, что секунду назад было окном, посыпалось на паркет стеклянным дождем, впустив в помещение порыв холодного воздуха. Музыка затихла. С улицы дохнуло летней ночью, сырой землей и сладковатым запахом тлена, сгнивших водорослей и дерева. Сара подняла голову и улыбнулась. Она знала, что сдержала свое обещание. Теперь и Генри сдержал свое. Теперь все ученики в сборе. Дверь слабо скрипнула и начала открываться. Послышалось сухое шарканье.
Они пришли проститься со школой.