Повѣсть временныхъ лѣтъ or Говорун на левом плече, Гамаюн - на правом

• - Странно все это…
• - Что странно, ты можешь мне внятно обьяснить? Прошу тебя оперируй логикой и здравым смыслом в своих обьяснениях, что ты, в свое очередь, часто игнорируешь.
• - Да вот именно, что я не понимаю.
• - Странный ты человек. Вот ты странный, и то что кажется тебе странным, тоже странное. И вообще, кончай пиздеть уже засранец и давай лучше выпьем.
• Желтый пакет Мария-ра в очередной раз зашуршал.
• - Умник, а давай ты уже весь хабар добытый в кровопролитном бою на кассе, уже наконец положешь в холодильник. Или ты решил плюнуть в лицо прогрессу ввиде этого бедного холодильника, хулиган?
• - Положил, вот положил смотри!
• Страшно и не совсем не иронично паясничая он открыл дверцу холодильника, положил туда бутылку виски, бутылку колы и литровый тетрапак яблочного сока. Потом закрыл холодильник, сразу его снова открыл и достал виски.
• - О, уже 2- бутылка, хорошо сидим значит.
• - Давай только без этого. "Хорошо сидеть" можно под водку, или будучи недорослем, в подьезде толкать громкие речи о том сколько жить, сколько уже прожито и кто кому и сколько должен, и самое интересное без сопутствующего данному вопросу, не знаю, может быть юношеского максимализма, когда ты один против целого мира и в свои 14-15 кажешься себе таким взрослым и бывалым, что можешь запоминать своих должников, и будто пилот времен Эскадрилии "Лафайет" рисовать кресты на корпусе совего уже видавшего многое фезюляжа, как память и как некую парадигму, некий алтарь своей удали для самого себя, ибо для других, возможно, это значения не имеет, убьют тебя, просто так, невязчиво, и нет уже твоего мастерства пилота и удали твоей немеренной, и фортуна отварачивается от тебя в тот-же миг, и все твои подвиги так останутся на корпусе фезюляжа.
• - А знаешь, славное время это было.
• - Какое именно? Первая Мировая или 14-15 лет в подьзде?
• - Да и то и другое.
• Уже минут как пять он пристально смотрел на бутылку Clan MacGregor и чувствовал себя дискомфортно. Ему явно хотелось уже открыть ее, на что указывало ёрзание пустым бакалом по столу из руки в руку. Хотя, я его даже понимаю. Не всегда то что говорится, имеет интерес. Точнее может и имеет, но уж точно не такой, какой желал автор, еще Бродский говорил что ведь столько уже всего было написано, спето и сказано, что любое, даже самое-самое глубокое пережевание может потерятся в потоке именно этих самых глубоких переживаний. Но я в этот вечер решил пойти против Бродского. Храбрый больно.
• - Ну что-же, обьясни, только виски налей уже. А то сидим как бомжи, нормальные люди посидят-посидят да выпьют. А я что, похож на бомжа? Надеюсь что нет, я ведь должен завтра на работу идти, у меня есть обязанности, и по большей части я сам себе не принадлежу, так что давай-давай двигайся.
• - Как скажешь босс.
• Свет фар пробегавший по комнате узорами оконной рамы добавил в и так умиротваренную обстановку еще больше спокойствия.
• - А вот сейчас уже хорошо сидим. Тихо так. Хорошо.
• Улыбнулся. Но грустно улыбнулся. Ведь при такой обстановке чувство тоски обостряется, а тосковали мы с ним всегда и везде. Тосковали обо всем. О любви, о родине, о любви к родине. Все казалось в этом мире нам подобием Соляриса. Планета - океан. Океан эмоций, чувств, материи и абстракции, обязанностей и лени. Океан жесткокий и такой бездонный и безродный. Вообщем серый Солярис. Извенчный серый Солярис.
• - Кстати о любви
• - Почему "кстати"? Ты же вроде рассказывал про своего отца и пока что о любви там речи и не шло?
• - Да ладно, забей от чего и почему.
• - А о любви?
• - А о любви…
• - Ну?
• - А я любил.
• - Поздравляю, я тоже.
• - Нет, нет, нет. Прошу тебя, хотя бы меня выслушай. Не так это все просто.
• - Прости конечно, но ты заебал уже со своей сложностью и тщетностью бытия. Все тебе высшие материи. Смысл жизни и творчества и так далее и тому подобное. А я тебе вот чего скажу, твоя суть, хотя стоп, вру, суть любого человека не позволит ему задумываться о высшем так глобально, как ты себе придумываешь. Не так просто скажет "Стоп мудак, хватит уже бредить" нет. Она не даст тебе в бытовом плане. Кушать то тебе нужно, а чтобы кушать - нужно присмыкаться. Уж прости, закон жизни, Дарвином еще доказано было. Считай это микроэволюцией в обьеме одной квартиры. Ты зависишь от этой комнаты, от этого виски в твоей руке, от денег в твоем бумажнике. И зависишь ты от всего этого значительно больше, чем они зависят от тебя. Понимаешь, ты навязан миру, а не мир навязан тебе, ты всего лишь сладкое дитя, сладкого времени. Не больше и не меньше. Помнишь, как там у Пелевина говориться в его знаменитой «Речи ЧеГевары»?
• Ты — типичный Оранус. Поглотитель легкопоглощаемого тоесть того, что очень качественно тебе навязывают, тоесть рекламируют.
• Хотя и сам занимаешься рекламой. Неужели ты забыл? Что человек человеку уже давно не волк, не PR менеджер, не эксклюзивный дистрибьютер и таже не Платон или Плутарх. «Человек человеку WOW»
• - Я же всегда хотел быть оператором «Вавилонского Пламенья». Хотел сжигать в нем чужое мнение и чужие вкусы и даже чувство собственного достоинства. И знаешь, я им стал, конечно не в мастштабах «Массонсокго Заговора» и «Всевидещего ока». Как раз в порядки мирового порядка я не лезу, это пожалуй моя зона безопасной информации. Это что касательно Pеlевина, а что касательно меня, не учитывая постмодернической прозы, славно, что хоть ты меня понимаешь.
• - Я вовсе тебя не понимаю.
• - Неет, понимаешь, понимаешь, не ври себе и мне, не пытайся доказать обратное. Будь добр, дай насладиться меланхолией.
• - Ты настоящий ценитель. Ибо твоя меланхолия перманентна. Повторяется день — через день, день — через день. Повторяется.
• - Ничто не вечно

— Род приходит и уходит

— Лишь земля пребывает во веки.

— Хороший тост.

• - Прф. Прошу тебя, избавь меня от тостов. Давай мы будем на поминках.
• - Кого?
• - Твоей души. Она погибла от рака легких, скоропостижно, так и не успев насытиться жизнью. И ты горюешь по ней, явно горюешь, так что давай пей, и тихо так сопи себе под нос, те слова, которые всегда лежат у человека в мозгу, на случай форс-мажора. Когда самое время говорить так пафосно и громогласно, но говорится тихо, и так без форменно, будто ты идешь один по бесконечной тропе ведущей куда-то далеко, туда, где нас нет, и смотря под ноги перебераешь строки во истину страшных слов. А тебе это кажется закономерностью. Так оно и должно было быть. Ведь когда ты идешь, долго идешь, идешь в одном направлении, тебе становится банально скучно, и ты одинок, и в таком состоянии, не знаю, мозг хочет вызвать адреналин запуская в шахты «стратегичское оружие» от самого себя, чтобы прогнать тебя из омута. Смотри, даже твой мозг переживает за тебя. А дорога долгая была, томная, а ты иди и говори, а я тебя слушать буду.
• - Пожалуй если бы я был на похоронах своей души, я бы видел смугло-серое действо на подобии клипа Hurts – Wonderful life. Только немного пофундаментельнее. По естественным причинам.
• - Ты ценитель «Пафосности смерти» На которой сейчас, умные дядьки, зарабатывают большие бабки, предлогая своим клиентам похоронить их с изюминкой.
• Мы замолчали. Я иммигрировал на диван и в полной тишине смотрел в потолок, единый оброз которого изредка нарушали блики от фар автомобилей за окном. И я почти успокоился, и почти почувствовал себя комфортно и расслаблено, но это тонкое, мимолетное чувство было нарушено.
• - Говори про любовь. Я тебя тогда перебил, уж прости меня.
• - Ты пьян.
• - А ты нет?
• - И я пьян.
• - Здесь нет никого, кроме меня и тебя, будь откровенен. Я не самый последний человек для тебя.
• - И это повод?
• - Да.
• - Докажи?
• - У тебя выбора нет.
• - Ты опять прав.
• - Правды нет, правды не существует. Правда , это всего лишь зеркало, где видишь то, где ты виновен. Но оно часто бывает кривое. И часто тебя оно обманывает, кривит и указывает совершенно в другом направлении. Так что выходит, правда, это истина в иллюзии правды.
• - Ну и кому принадлежит это «зеркало»?
• - Тебе.
• - О как.
• - Можешь даже не говорить что ты с этим не знаком.
• - Знаком.
• - Совесть мучает, не так ли?
• Я уже начал сжиматься и ерзать по дивану от провакацинных вопросов.
• - Мучает, и иногда даже слишком сильно, может это и не совесть вовсе? Может меня осудили уже давно и за все сразу, а сейчас, машина Пенитенциарной системы начала действовать?
• - Ты же себя ненавидишь?
• - А ты себя?
• - Ответь на вопрос.
• - Ненавижу.
• - А вот сейчас, пришло время говорить на чистоту. Ты себя обожаешь.
• Я даже вскочил с дивана от резко настигшего меня чувство ярости, и что следовательно, слабости.
• - Давай, давай ублюдок, скажи мне, что я себя обожаю, за то что ненавижу, что я хочу быть мученником, что я блять хочу жалости к себе, хочу чтобы сказали «Не стоит себя винить, ты хороший». Давай, скажи, что я хочу навязать миру свои проблемы, и тем самым избавиться от вины. Скажи что на подсознательном уровне опперирую мнением других людей, и делаю это феноменально успешно. А все то, что по чести делалось, и чести не добавит. И то что бесполезно мне впадать в трагику и покояние, и что бесполезно мне пытаться отпупиться от всего того, чего я принес в этот мир. А добро, добро оно чести и не добавит. Награды я не получил, наверно, а наказания, а вот наказание, много боли во мне, но наказание ли это, а может это благородные муки.
• - Ты не можешь понять, толи все зависит от неба, или то что ты имеешь сейчас, это просто симбиоз многих факторов. Одно поддается обьяснению твоей любимой логике, а другое не дает обьяснений, но дает веру в искупление. И вот ты и мечешься от огня к огню. Но чистой воды ты ренкарнация Отто Вайненгера.
• - Я не буду никого жизни учить, в отличии от него.
• - А ты не понимаешь, что всем своим видом и отрещонностью мышления, ты всем своим слушателям, всем кто тебя слышит, всем кто тебя знает, всем кому ты… Ты ломаешь систему ценностей, ломаешь представление о мире и уходишь. Оставляя только напряженное сознание.
• - Меня не слышат, меня не принимают. Я всего лишь неудавшийся Тайлер Дерден. Кто-то не ясный, с прилиным запасом занимательных, но все-же бесполезных знаний. Вызываю любопытство, но в тоже время страх, не ужасающий трепет, а страх. Страх правду узнать, или не дай бог оказаться на моем месте. И как бы я не пытался и как бы я не хотел, но я не сокрушаю и не создаю, хотя упорно продолжаю верить в противоположное. Титулов себе приписать хочу.Я же, как ни как «оператор вавелонского пламенья» матье его. Наверно хочу быть «оператором вавелонского пламенья III степени» с такими золотыми ветками оливы на вороты мундира.
• - зачем?Так приписывай. Сейчас никто на мундиры и не смотрит, а смотрит на качество, на тонюсенькие швы жаждя все-же найти ту деталь, которая выдаст его обладателя в обмане. Ибо мундир можно купить, а самому шить очень сложно да и просто лень.
• …
• - Ты уходишь от темы про любовь, именно по ее честь я и пришел. Тебе ведь было очень плохо.
• - Ты хочешь чтобы я начал рассказывать и в тоже время изнемогать от боли?
• - А ты не прям не хочешь это рассказать? Я все равно все знаю, мне нужно чтобы ты это сказал сам.
• - Зачем?
• - Ты не замечал, что я появляюсь достаточно редко. Только в случаях, когда тебе нужна помощь, уж прости, но зайти поболтать просто так — это не моя привелегия.
• - Ты не ответил на вопрос.
• - Считай что я судебный пристав. Я пронаблюдаю за тем, чтобы то что задумано, было сделано в обусловленных границах, разумеется. Так что начинай.
• «Начинай» - звучит как приговор. Но выбора он мне как всегда не дал.
• - Тебе знакомо чувство всеобьятного, безграничного импульса? Разумеется этот импульс касается только меня, и только меня. Но мир, это мой мир, это я своя вселенная. Не к тому, что я такой монументальный и даже в чем-то сказочный эгоист, ставящий себя и свои интересы выше вселенских. Это к тому, что импульс захватывает только мой мозг, и более не чей. Следовательно подвержен и повержен ему только я. Так вот, этот бесконечный импульс, и есть вектор, и есть фундамент и есть парадигма всей моей сознательной жизни. Не то чтобы это и есть дорога, но это столбы идущие паралельно ей, это небо над головой, это снег вокруг нее зимой и трава летом. Это даже камни из которых она состоит. Но все-же это не есть дорога. Прошу прощения за эту скудную метафору, я хочу чтобы ты меня понял, ты ведь меня понимаешь да? Ты меня слышишь?
• - Продолжай
• - И тут, твоя дорога, вроде остается дорогой, вроде все так, как было всегда, но ты замечаешь, что деревья начинают желтеть, ветер усиливается, дорога осыпается и вообще начинает везти тебя не туда.
• - ?
• - Я понял, что мне нельзя любить ту, которую я люблю больше всего, даже больше своих амбиций. Мне нельзя. Во всех пониманиях здравого смысла. И мне плевать что это иллюзия, что это сказка, которую я сам выдумал и в которую так свято верил. Потому что эта сказка и есть я. Мне твердят борись, бейся, не дай себя поработить. А весь мой военно-сознательный потенциал ушел в глухую оборону святости этой сказки. И обороняет от всего и от всех, и от меня и даже от предмета обожания. Не дает войскам здравого смысла и совести разбомбить в прух и прах в одно время навязчивую идею, но в другое сказку в счастье. И мир уходит из под моих ног. Он просто рушится, в то время как потихоньку рушится и моя иллюзия. Внутри меня война, понимаешь, самая ожесточенная за все время моего опять-же сознательного существования. Я не хочу делать больно той, которую люблю. Я просто хочу уйти, но в тоже время я хочу мечтать. Как ты говорил, либо космос либо здравый смысл и ответственность. Две моих основных задачи и причины существования. Вселенная и человечность. Это страшная война. Понимаешь? Не на жизнь а на смерть. Фундамнальная Виндетта с самим собой. В любом случае победитель я. Но какой. Внутри смолит Корфагеном и я один, против себя самого. И так одиноко, потому что я один, во всех пониманиях, во всех ипостасиях. Но я одержу победу и стены Вавилона и его пламенья падут. Но только как мне понять где Вавилон? Куда идти? Скажи, ведь ты наверняка знаешь.
• - Ты сам ответил на свой вопрос.
• - Где? Когда?
• - Только что. Подсказывать не буду, потому что не знаю ответа, хотя и вопрос то риторический.
• Я даже взвыл, только морщась и не громко.
• - Уууммммм бляяяяяяяяяяять!
• - У всех есть или будет вопрос жизни и смерти. Следующий ход твой. Тебе не хорошо, знаю, во сколько тебе завтра на работу?
• - В восемь
• - Я зайду за тобой в шесть, как раз к моменту твоего пробуждения.
• И он ушел. Ушел и не попрощался. Как всегда. Пожалуй со стороны этот вечер казался как минимум странным.Ведь я сидел все это время, весь этот вечер совершенно один и толи молчал, уставившись в потолок, толи тихо бормотал себе под нос те слова, которые, возможно бормочат путники в бесконечном путешествии туда, где нас нет.