Пока я несла в комнату забытый на балконе чай, который уже успел хорошо остыть, я вдруг начала думать о первом классе. О том, как когда впервые вошла в кабинет, то почти сразу начала искать комнату со стройными рядами кроваток и подушек уголками. Но нигде не было этой комнаты. Как странно было больше не спать днём. Хотя один раз всё-таки уснула. С тех пор мне немного тяжело даётся переход через десяток. И вообще мне не нравилась эта фраза. Я представляла счётные палочки, которые мне совсем не нравились. И из-за этого не нравились слова "переход через десяток".
Начала вспоминать садик. Тех ребят, с которыми я там как бы, вроде, дружила. Как поссорилась впервые с девочкой Олей, которая нашла других подружек взамен мне, которая была всего лишь одна, а тех двое или даже трое. А я была одна, да. Одна и осталась. Я вспомнила, как кричала на неё за то, что она изрисовала мою любимую книжку. Увы, эта девочка не умела читать, ведь она была не одна и воспитательница не занималась с ней от скуки. А со мной занималась. И я хоть капельку, но всё же умела уже читать.
А ещё я вспомнила, как мы ели цветную манную кашу, а воспитатели сказали нам, что если мы её съедим, то будем видеть очень хорошо и далеко-далеко. После первой ложки Оля осознала, что её зрение стало в десять раз лучше. Со мной же волшебства не случилось. Увы и ах.
А потом мы оказались в разных группах. Там я подружилась с Юлей. Тоже противная девочка и очень часто обижала свою подругу, с которой они опять были в одной группе. Она то дружила с ней, то нет. И тогда она показывала ей язык. Ей острый, а мне другой. Потому что со мной дружила, а с ней не дружила. А я ничего не показывала. Я украдкой смотрела на ту девочку, которой от Юли доставался острый язык. Мне было обидно за неё. Я её понимала. Иногда мы дружили все вместе.
В общем-то, когда мы перестали дружить с Юлей, мне совсем не было грустно. Хотя и мне потом доставался этот несчастный острый язык.
А Оля при встрече всё ещё весело махала ручкой. С раннего детства такое вот лицемерие. Я опять ничего не делала. Не показывала языка и не махала в ответ рукой. Потому что я не знаю, что надо делать и как себя вести, если ты на кого-то был обижен, а теперь уже никак. Так что я просто смотрела и думала, что у неё дурацкие хвостики.
Ещё я вспомнила бинокль. То есть я смотрела в него так, что все близкие предметы были далёкими. И упала, споткнувшись об мальчишек, которые строили из кубиков город. Одного из них звали Руслан. Мы с ним, вроде, дружили. Он мало говорил почему-то, но почти всегда был рядом со мной. И мы всегда играли именно в то, во что хочу играть я. Даже в дочки-матери. Часто я случайно обнаруживала его за своей спиной, когда смотрела на круглый аквариум с одной единственной золотой рыбкой.
А ещё вспомнила, что мою черепашку случайно отравили, пока травили тараканов. Про неё забыли просто. А я даже и не знаю, с чего это вдруг отнесла её в садик.
Я жутко много всего вспомнила. И подумала, что наверное никто из тех, кого хотя бы раз в неделю вспоминаю я уже не помнит ни меня, ни кого-то ещё из тех…друзей. Это, наверное, очень грустно. Раньше их\нас что-то объединяло, а теперь уже и имён не помнят. И так, наверное, всегда. И, наверное, те, с кем я общалась, например, два года назад уже совсем меня забыли. Ну, в смысле, совсем не вспоминают. Может, так и правильно. Может, зря я держу все имена и дни в голове. Их не вернуть и даже уже не возобновить. И кто-то, кто сейчас со мной, возможно, совсем сотрёт меня из памяти через пару лет, чтобы загрузить новые имена, дни, улыбки, слёзы и т.д. Может, даже и через месяц. Совершенно сотрёт всё, что нас хоть как-то связывало. Это ужасно грустно. Хотя, наверное, это я неправильно думаю. Не запомнить же всех, да?..
А потом при встрече долго смотреть в глаза, на губы, которые смеялись вместе…"Ааа, это ты! Привет, как у тебя дела?" Дааа. Я. Ды нормально всё.
