Мы пускали по запястьям звёзды, тихо шептавшись в пять утра, зарывшись с головами под одеяла и мягкие пуховые подушки. Молили время застыть хотя бы на недельку, смущенно-случайно касаясь друг друга и говоря "Прости". В свете горящих свечей, изгонявших надоевших призраков из наших сердец. Мы так надеялись, что это никогда не кончится.
Законсервировать время. Как думаешь, может, у нас когда-нибудь получится? И эти твои руки, спина, с которой я смывала звезду Давида. Хрупкие плечи, книги о взрослых, понявших свою никчёмность, синие васильки в кленовых листьях, твой смех. Мы так хотели, чтобы это длилось вечно.
Говорить тебя. Прорезать окно в небо в пахнущей расставаниями электричке. Почему мне последнее время так полюбились вокзалы? Наверно, потому что они связаны с тобой. Эти электрички в час ночи, полусонные воспоминания, будто сбывшиеся мечты, а внутри - ты знаешь - тот самый огромный зверь, вытеснивший собой все органы, щекочущий ребра и позвонки, ворочающийся от твоих вскользь брошенных, неосторожных слов, от которых сердце словно забывает биться на пару секунд. А после, волной крови к ушам, к лицу - снова бежит по железнодорожным путям.
Словно два дня - большой сон, который растаял, когда мы скомкано прощались. И в той рождественской открытке я хотела написать: "от наивного ребенка, жизнь которого ты перевернул и не поставил обратно".