Начнем пожалуй. Слушайте, люди, которых здесь нет.
Однажды, когда мне было где-то восемь, я упал с дерева. Вообще я всегда откуда-нибудь падал, и не только в восемь, но и даже в одиннадцать, и в шестнадцать - когда все курили за школой, я куда-то постоянно падал. Но не суть. Так вот я упал с дерева, и как потом говорили мне - ударился головой, но я им не верю. Они то не знают.
И вот я упал (на собственные две наипрекраснейшие ноги, между прочим), не отряхнулся (потому что мне было восемь, у меня была добрая мама и я был ребенком мужского пола), и пнул это дерево потому как покорить его пытался уже неделю. Хотя вру, наверное. Может часа два. А может я вообще его только тогда увидел - не важно, важно что я стоял там и смотрел на свой этот необузданный Эверест, и вдруг меня кто-то дернул за локоть. Оказалось - что это был какой-то пацан, лет, как мне подумалось пяти, хотя ему тоже наверное было все восемь, просто мне хотелось казаться круче, ну вы понимаете.
Я посмотрел на него, на его странный прикид - какие-то шорты и что-то там непонятное вроде рубашко-футболки, и решил что он не достоин моего внимания, а потому отвернулся и, дотронулся рукой до левой щеки, показательно думая о дереве. Стоящий за моей спиной хмыкнул. Очень зловредно, как мне тогда показалось. И, оттолкнув меня своим противным локтем в сторону высоко подпрыгнул, уцепился за ветку - и вот он уже наверху, покарает мой Эверест.
Я разозлился и решил отомстить. Еще бы, когда когда - а вот в восемь то лет подобное не прощают. И тогда я тоже подпрыгнул, и тоже зацепился за эту злосчастную ветку и стал раскачиваться. Пацан наверху противно смеялся. "Смейся смейся, - зловредно думал тогда я, - Маленькие дети часто смеются без повода". А потом я покачнулся еще раз, и тоже залез на это дерево. Поглядел вверх - а этот гаденыш уже почти на самой верхушке, и еще держит в руках какой-то красный кораблик, и махает им мне. Я опять разозлился. И тоже полез наверх. Но его мне было никак не достать, и тогда я стал кричать что есть духу, обзывая его самыми страшными для пятилеток словами, вроде сопливой девчонки, мелюзги и так далее. Наверное он тоже разозлился и потому стал шатать дерево. Получалось у него это неплохо, надо признать, но я держался крепко. И все еще ругал его.
А потом он особо сильно тряхнул ветку, и я упал. Мне помнится что на ноги, но сейчас я не уверен. Но не это важно, ладно бы я просто упал - а так мама в окно увидела что я упал, и прибежала меня убивать. И вот она стояла надо мной с полотенцем в руках и что-то кричала ругаясь, а пацан смеялся сверху, а она будто не слышала.
И потом, когда она за ухо меня повела домой, я еще злобно посмотрел на эту мелюзгу наверху, и показал ему кулак, мол свидимся потом, в бою. Он показал мне язык. Но вообще вряд ли потому что он был слишком высоко и я не видел.
И потом я рассказывал маме и папе и бабушкам с дедушками и врачам - да и вообще всем кто был готов меня слушать, что это все он мне помешал, что я бы покорил это дерево, но все лишь головами качали, и говорили что-то осуждающее обо мне. А потом дедушка пришел и спилил то дерево. И я потом с ним около недели не разговаривал. А когда мама спросила у меня почему, я ей тоже не ответил, а пошел в свою комнату, нашел тетрадь из школы, забытую до осени и четко большими буквами написал: "Он спелил мой эвирест". А потом еще не разговаривал и с мамой, пока она позвала меня на обед.
А того пацана я до сих пор ненавижу и надеюсь, что ты до сих пор ходишь в тех шортах, гад.