Ее чуть длинные ногти холодила подцепляемая стружка льда, отщепляемая от морозного узора на окне. Движения ее пальцев не имели никакой поспешности, лениво вырисовывая свой собственный рисунок поверх сделанного природой. Она играла в божественное снисхождение, создавая собственный, отличный от всего мир, полный незавершенных композиций и черновых набросков. Мысли текли одна за другой, и рисунок, который вообразился в ее голове минутой до, исчезал, переростая в нечто иное, более совершенное и прекрасное на тот момент, через некоторое время все равно видоизменявшееся снова.
Узоры, выводимые ее бледной рукой с сухими красными полосами на запястье, расплывались по стеклу, будто созданные дуновением ветра из легких, создавая образ эскиза авангардиста, у которого осталось лишь это стекло в качестве материалов. За ним маячили черные тени, движущиеся повсеместно, прерывающие все уединение девушки со своим миром. Тени стали приближаться, отчего отчужденное сердце встрепенулось и пустилось в погоню за бесстрашием. Художница вдавила ноготь в лед, чувствуя под собой его треск.
Ее кожа замороженна, словно морозный узор на окнах в зимнюю пору. Нет ни дыхания, ни жизни, испускающей тепло.
Из ее горла торчит поблескивающий острый убийца.