Вот он, двадцать первый век, немного замкнутый в себе, слегка притупленный страданиями сотен и тысяч людей, сконфуженный и смятый, словно тетрадный листок, исписанный нелепыми каракулями школьника. Вот он, весь перед нами, а мы - его личная собственность, его основной фактор существования. Кто он без нас? Никто. Обычный двадцать первый век.
Он ждал нас с распахнутыми объятиями, с улыбкой, он был гостеприимным, но мы, как дальние неблагодарные родственники, нагло уселись в кресло хозяина, съели все пирожные, разбили половину чайного сервиза и даже не попросили прощения.
Мы оставили после себя след угнетения, печали, грусти и смерти. В воздухе витает свежий дух атомного взрыва, выхлопные газы с усмешкой заполнили зелёную уборную, а в красной книге не осталось места для многочисленных вымирающих тварей божьих.
Сын госпожи Алчности – Порок с обворожительной улыбкой сломал стереотипы о честности и закурил тонкую длинную папироску, а сама госпожа Алчность налила рюмочку дорогого коньяка и, оскалившись белыми маленькими зубками, пустилась во все тяжкие по поводу и без. В гостиной под однообразную музыку отплясывает дядя Терроризм, поджарый, худощавый, высокий и опасный. Молодая и красивая мисс Коррупция умудряется быть везде и всегда, всё видеть и слышать, всем нравиться и всех любить. В ванной комнате плескается ухоженная и богатая Нефть, чёрная как сама ночь, желанная как любовь, жестокая как тысяча браконьеров. В прихожей топчется старушка Политика, совсем глухая, но по-прежнему чертовски проворная и дико необъяснимая. На кухне устроилось неопределенного вида существо. Познакомьтесь - Его Темнейшество Зло. Оно тихо попивает остывший кофе и никому, в сущности, не мешает, ведёт себя пристойно и даже в некотором роде галантно. А на пороге маячит Её Величество Смерть. Её ещё никто не звал, никто не заказывал похороны, но она всё же решила заглянуть на семейный праздник, организованный двадцать первым веком.