endlessly

Как стыдно одному ходить в кинотеатры
без друга, без подруги, без жены,
где так сеансы все коротковаты
и так их ожидания длинны!
Как стыдно —
в нервной замкнутой войне
с насмешливостью парочек в фойе
жевать, краснея, в уголке пирожное,
как будто что-то в этом есть порочное…
Мы,
одиночества стесняясь,
от тоски
бросаемся в какие-то компании,
и дружб никчемных обязательства кабальные
преследуют до гробовой доски.
Компании нелепо образуются —
в одних все пьют да пьют,
не образумятся.
В других все заняты лишь тряпками и девками,
а в третьих —
вроде спорами идейными,
но приглядишься —
те же в них черты…
Разнообразные формы суеты!
То та,
то эта шумная компания…
Из скольких я успел удрать —
не счесть!
Уже как будто в новом был капкане я,
но вырвался,
на нем оставив шерсть.
Я вырвался!
Ты спереди, пустынная
свобода…
А на черта ты нужна!
Ты милая,
но ты же и постылая,
как нелюбимая и верная жена.
А ты, любимая?
Как поживаешь ты?
Избавилась ли ты от суеты;
И чьи сейчас глаза твои раскосые
и плечи твои белые роскошные?
Ты думаешь, что я, наверно, мщу,
что я сейчас в такси куда-то мчу,
но если я и мчу,
то где мне высадиться?
Ведь все равно мне от тебя не высвободиться!
Со мною женщины в себя уходят,
чувствуя,
что мне они сейчас такие чуждые.
На их коленях головой лежу,
но я не им —
тебе принадлежу…
А вот недавно был я у одной
в невзрачном домике на улице Сенной.
Пальто повесил я на жалкие рога.
Под однобокой елкой
с лампочками тускленькими,
посвечивая беленькими туфельками,
сидела женщина,
как девочка, строга.
Мне было так легко разрешено
приехать,
что я был самоуверен
и слишком упоенно современен —
я не цветы привез ей,
а вино.
Но оказалось все —
куда сложней…
Она молчала,
и совсем сиротски
две капельки прозрачных —
две сережки
мерцали в мочках розовых у ней.
И, как больная, глядя так невнятно
И, поднявши тело детское свое,
сказала глухо:
" Уходи…
Не надо…
Я вижу —
ты не мой,
а ты — ее… "
Меня любила девочка одна
с повадками мальчишескими дикими,
с летящей челкой
и глазами-льдинками,
от страха
и от нежности бледна.
В Крыму мы были.
Ночью шла гроза,
и девочка
под молниею магнийной
шептала мне:
" Мой маленький!
Мой маленький!" —
ладонью закрывая мне глаза.
Вокруг все было жутко
и торжественно,
и гром,
и моря стон глухонемой,
и вдруг она,
полна прозренья женского,
мне закричала:
" Ты не мой!
Не мой! "
Прощай, любимая!
Я твой
угрюмо,
верно,
и одиночество —
всех верностей верней.
Пусть на губах моих не тает вечно
прощальный снег от варежки твоей.
Спасибо женщинам,
прекрасным и неверным,
за то,
что это было все мгновенным,
за то,
что их "прощай!" —
не "до свиданья!",
за то,
что, в лживости так царственно горды,
даруют нам блаженные страданья
и одиночества прекрасные плоды.

Евгений Евтушенко «Одиночество»

Эти апрельские тихие ночи сводят меня с ума.я тебе не очень, ты мне не навсегда
так посидим и я побегу домой
должно ведь все пахнуть цветами, но нет же все пахнет тобой!
казалось что все, может хватит
пора уже гнать долой,
а лишь все только глубже в этот омут, да с головой!
эти апрельские ночи просто сведут с ума, я ведь тебе-все что хочешь, ты мне-ничего, никогда!
Осталось лишь только молиться, просить полегче, что б не на грабли, что б только не оступиться
Боже, пора уже мне молиться
что б не дай Бог хоть чуть чуть в тебя мне влюбиться

когда мой папа станет стареньким,
седым и в тапочках, с очками,
я для него останусь маленькой
девчушкой с удивленными глазами.

когда мой папа так рассеянно и нервно
собьется в поисках, куда же дел газету,
я подложу ее ему в карман, наверное,
оставив это под большим секретом.

когда же вскликнет «ну и поколенье!»,
подумает: «у молодежи ни ума, ни роста».
однако вслух он, находясь в смятеньи,
добавит: «замечательное просто!»

когда мой папа заворчит, мол, «я обуза»,
замнется, опустив глаза невинно…
я с детской злостью ущипну его за пузо:
«ты, папа, самый главный мой мужчина!»

две женщины сидели у окна.
подруги. встретились в кафе случайно.
смакуя красное вино до дна,
делились всем, что было, прошлой тайной.

две жизни, как два полюса судьбы,
а между ними миллион тропинок.
жизнь первой состояла из борьбы,
а у второй – сплошной каскад картинок.

одна страданья, боль перенесла,
и счастлива, что выжила, очнулась.
жизнь удалась: детишек подняла,
любовь ее своим крылом коснулась.

вторая в роскоши и день, и ночь,
жила лишь для себя любимой, светлой.
но счастья нет, и нечем ей помочь.
скучает, дым, глотая сигаретный.

две жизни, как небесный рай и ад,
промчались, как пылинка мирозданья,
но как понять: что пустота, что клад?
у каждого своя судьба и тайна.

А хочешь, я тебе открою тайну? Один такой мал-ю-ю-ю-сенький секрет? Знай… люди не встречаются случайно, Случайностей, поверь мне, в жизни нет. Не веришь? Ну тогда, хотя б, послушай, Не бойся, я тебя не обману, Представь себе, что существуют души, Настроенные на одну струну. Как звёзды в бесконечности Вселенной Они блуждают сотнями дорог, Чтоб встретиться когда-то… непременно… Но лишь тогда, когда захочет Бог. Для них нет норм в привычном пониманьи, Они – свободны, как паренье птиц, Для них не существует расстояний, Условностей, запретов и границ…

Evgeniya Shirokova

Давай откроем чистую страницу!
Давай попробуем всё заново начать!
Сотрём из памяти отчаянные лица,
Чтоб вновь любовь и нежность повстречать.

Давай с тобой друг друга не узнаем,
Как будто не знакомы были мы!
И снова влюбимся, и снова замечтаем,
И воскресим забытые черты!

Давай ты вновь расскажешь мне о счастье,
А я прочту тебе свои стихи!
Ты так легко возьмёшь моё запястье,
Проникнув в глубину моей души…

А я вся покраснею, запылаю,
По-детски засмущаюсь, отвернусь.
___
Давай начнём уже в начале мая!
Я снова полюблю тебя, клянусь!

Татьяна Красильникова

ты меня не любишь — очень жалко! я умею петь и танцевать! в понедельник я брожу по паркам, а во вторник я люблю читать! в среду я люблю ходить в музеи, в четверги я до обеда сплю! а еще люблю, чтоб все глазели, как в стакане горе я топлю! как мечтаю, сидя на балконе, как друзьям читаю я стихи! как касаются моей ладони, сеющие скуку женихи! в пятницу ко мне спешит усталость, а в субботу — сил не передать! и так далека от сердца старость, что весь мир мне хочется обнять! но воскресным вечером с гитаркой я пою, мешая людям спать — ты меня не любишь — очень жалко! ведь как я, никто не сможет ждать. Ира Астахова

и почему нельзя обнять словами?
ведь в письмах их — не сосчитать!
я б, прожигая, целовала Вас глазами,
и я б делила с Вами общую кровать.

а если бы домой пришли Вы поздно,
то я б сердилась, хмурилась тотчас.
я б на секунду побывала грозной,
а после — мило улыбалась битый час!

я не была б примерной и с работы
Вас не встречала каждый божий день.
но Вы себе представьте, что в субботу
не одолеет Вас проклятая мигрень.

о, сколько бы трепала я Вам нервы!
и коль заплачете — то я расхохочусь!
но я б узнала, что такое — первой,
и верностью на верность отплачу.

Яна Сергеева

Эта женщина горда и неуместна —
Там ее не любят, тут не ждут.
А другие все уже в невестах
С милым другом за руку идут.
Эта женщина пронзительно красива —
Яркий блеск в задумчивых глазах,
Шелк волос и голос переливом,
И улыбка жаркая в устах.
Все украдкой смотрят и боятся
Подойти беседу завязать.
Эта женщина хотела бы смеяться,
Ну, а ей приходится рыдать.
Ее руки — тонки и красивы,
Ее плечи — горды и нежны,
Ее любят издали и льстиво,
И к чужим она приходит в сны.
Эту женщину и время пощадило,
Эту женщину и чувство сберегло,
Сколько рядом этих милых было,
Ну а сколько их потом ушло?
Эта женщина горда и неуместна —
Ну, а может слишком хороша,
Вечно ждущая прекрасная невеста,
Вечно яркие прекрасные глаза.

Вова

Мне сказали однажды: «Люби!»
Эти светло-зелёные глазки.
Я тонул в них, заплыл за буйки
И нашёл там безмерную ласку.

И они же шепнули «Страдай
И меня заодно помучай!
Я скучаю, и ты скучай.
Это надо, на всякий случай».

Я не мог отказать, я ждал.
Бесконечность, часы, секунды!
Этот мир для меня был мал,
А моря и богатства — скудны!

Я искал, я бежал за ней
Самолётами, поездами!
Я прошёл через сотни дверей,
Всю планету испачкал следами!

И однажды я встретил её.
Мы случайно сошлись на вокзале.
Она долго смотрела в окно
Вся в унынии, вся в печали.

Я хотел подбежать — кивнул.
Я рыдать хотел — засмеялся.
И опять в этом взгляде тонул,
И опять я погибнуть боялся!

А она опустила глаза,
И из них покатилось море.
— Как ты там, без меня, одна?
Есть ли счастье? А может, горе?

Хоть немного меня вспоминай.
Ты ведь тоже любила, признайся!
____
Её губы шепнули «Прощай».
Её взгляд мне кричал «Останься!»

Татьяна Красильникова

Пообещай тепла — мне это нужно.
Умей прощать сегодня за вчера
И не молчи с гримасой равнодушной,
Когда со мной останешься одна.

Когда на землю сядут самолеты,
Когда к тебе вернутся поезда,
Пообещай, что выживут пилоты,
И не сотрет цунами города.

Пообещай дождя сухому лету.
Учись быть ближе, даже далеко.
Раскрой передо мною все секреты,
Хоть это откровенно не легко.

Когда моря заполнятся слезами,
Когда корабль будет дрейфовать,
Когда надежда потеряет пламя, —
Пообещай, что будешь меня ждать.

Владимир Ток

Я никого не вижу в отражении своих глаз.
Хотя бы чуточку, хотя бы раз
Вглядеться в это странное явление —
В моих глазах больное отражение
Увидеть и принять за Нас.

Я никого не чувствую вблизи себя
И ни чьи пальцы мне не согревают руки
Я никогда не мучаюсь в разлуке,
Не вспоминаю трепетные звуки,
Которые звучали для меня.

Мне никогда не снился чей-то смех,
Тот, что роднее и сильнее всех
Тот смех, что возвращает к жизни,
Мне снились лишь улыбки и харизмы,
Всех тех, кто улыбается для всех.

Я никогда не видела моих обнятых плеч,
Мне никогда не целовали правое запястье,
Меня не укрывали под зонтом в ненастье,
Не говорили, что я чье-то счастье.
А мне бы так хотелось это все сберечь.

Саидова Наида

— посмотри, как теперь расцвела наша улица,
словно не было зим и осевших снегов.
ты мне шепчешь: «и ты расцветешь, моя умница,
стоит только по новой поверить в любовь».

— посмотри, за окном светит солнце до вечера,
и тепло по ночам возвращаться домой.
только жаль, ничего в этой жизни нет вечного,
ну а значит все снова погибнет с зимой.

посмотри, как поют соловьи у околицы,
словно не было этой больной тишины!
если б знал ты, как думать о грустном не хочется,
но в мороз эти птицы обречены.

и опять пред тобой я пустая, раздетая,
но, укрыв одеялом, ты шепчешь мне вновь:

«в этой жизни все зимы покажутся летами,
нужно только по новой поверить в любовь».

Ира Астахова

Она вошла, совсем седая,
Устало села у огня,
И вдруг спросила «Я не знаю,
За что ты мучаешь меня.
Ведь я же молода, красива,
И жить хочу, хочу любить
А ты меня смеряешь силой
И избиваешь до крови.
Велишь молчать? И я молчу,
Велишь мне жить, любовь гоня?
Я больше не могу, устала.
За что ты мучаешь меня?
Ведь ты же любишь, любишь, любишь,
Любовью сердце занозя,
Нельзя судить, любовь не судят.
Нельзя. Оставь свои «нельзя».
Отбрось своих запретов кучу,
Хоть сейчас, хоть в шутку согреши:
Себя бессонницей не мучай, сходи с ума, стихи пиши.
Или в любви признайся, что ли,
А если чувство не в чести,
Ты отпусти меня на волю, не убивай, а отпусти».
И женщина, почти рыдая, седые пряди уроня, твердила:
«Я не знаю, за что ты мучаешь меня».
Он онемел.
В привычный сумрак вдруг эта буря ворвалась.
Врасплох, и некогда подумать
«Простите, я не знаю Вас. Не я надел на Вас оковы»
И вдруг спросил едва дыша: «Как Вас зовут? Скажите, кто Вы?»
Она в ответ: «Твоя Душа».

Эдуард Асадов

не осуждайте тех, кто одинок
кто много говорит, смеется нарочито громко
их ведь совсем никто
нигде не ждет
они у самого обрыва, нервов кромки

прощайте их за срывы, за истерики, обиды
поверьте, эти люди не со зла
они судьбой уже настолько
испытаны, избиты
все чаши горя выпиты до дна

вам не понять, что значит не иметь
под боком близкого, родного существа
и их поэтому совсем легко задеть
ведь трудно жить, когда надежды искорка мертва

и, не имея своего угла,
они к другим с огнем в глазах стремятся
и, засыпая, жаждут просыпаться
лишь потому, что несмотря на все
в них вера есть:
и к нам придет весна,

и мы забудем, что такое холод
ну а пока..пока что надо ждать
стать попытаться для других опорой..

вы полюбите тех, кто одинок
ведь жаловаться гордость не позволит
и каждый раз приходится, подняв повыше вОрот,
идти куда-то,
где их
никто
не ждет.