endlessly

никогда не любила
понятие "вечность "
меня мама с детства учила
не привязываться ни к чему
не привязываться. не привыкать
я вот только одного не пойму
почему
мам, почему так трудно отпускать?

а если быть честной,
я предпочитаю бесконечность
бес- конечность
без конца

но прости мам,
я не могу жить без ещё одного подлеца

Я больше не звоню ему. Не стоит…
Он дал мне столько холода тем летом,
Что можно было Арктику надстроить,
Что можно было заморозить всю планету.

Я больше не пишу ему. Не надо…
Он научил меня как стать циничней.
Он показал на дверь чужого ада,
И я брожу там. Мегабезразлична.

Я больше не ищу его. Зачем мне?…
Так и не понял слов - ни шепота, ни крика…
Я даже не ищу ему замену.
Я стоптана… исчерпана…безлика.

Мир умер. Я брожу по парапету.
В попытках рвать саму себя на части…
И сжаться в ком, и заорать в чужое небо:
" Я больше не ищу тебя!" Ты счастлив?

Она где-то есть. Она курит и цедит пустырник.
Он ей говорил – это вредно мешать. Не послушала.
Он ей помогал. Вымыть пол и устроить квартирник,
С собакой гулял и взбивал мимоходом подушки.

Она обожала Ли Перри и темное пиво,
И если он ночью звонил, не брала никогда.
Он утром смеялся: С кем ты зависала, милая?
Она отвечала: Да ангел гостил, как всегда.

Он спал на диване, курил на балконе, пел в душе.
Она наблюдала, закутавшись в шелк простыни.
И если б соседи вдруг взяли стакан и подслушали,
У них бы калачиком сразу свернулись уши
От этой тяжелой и острой, как нож, тишины.

Их помнят обои и гладкость оконных проемов.
Она рисовала закат, он следил – улыбнулась? -
Казался то сфинксом, а то предводителем гномов,
А то королем всех версальских фуршетов-приемов.
Она б оценила, ну, если бы вдруг обернулась.

Он как-то спросил: «А ты веришь, что есть что-то вечное?
Действительно вечное – в бренном и смертном… в людском?»
Она отвечала: «Ну, если я вдруг это встречу,
Ты первый, кому позвоню». И, застыв над мазком,
Его долгий взгляд отбивала белесым виском.

Когда он исчез? Она даже не сразу заметила.
Поняв, убеждала себя – и смогла убедить.
Потом позвонила себе – и сама же ответила:
Он здесь не живет. Да и разве он мог здесь жить?

Она где-то есть. Она курит и цедит вино.
Ну, знаете, нервы, работа и творческий кризис…
А ангел не впущенный греет ее окно,
Свернувшись калачиком белым у края карниза

Мы с тобой проживём очень долгую, мирную жизнь.
Ты — в России, и я на планете Земля.
У тебя будет всё: деньги, дача и самые умные дети.
И я тоже, наверно, не буду все годы одна.

Мы с теплом вспомним встречи, что нас согревали в то время.
Ты — со смехом, и я постараюсь особенно сильно не ныть.
Ты расскажешь мне в красках о том, почему же нужны людям семьи,
Я — о том, как быстрее всего о любимых забыть.

Мы с тобой перестанем быть юными, милыми, нежными.
Ты теперь будешь мудрым, спокойным. Я тоже не дурой, наверно.
Ты изменишься: станешь учтивым, серьёзным и сдержанным,
Говорить будешь так деликатно, не нервно.

Я прошу, стань же самым счастливым на нашей огромной планете!
Только стань: ради солнца и ради меня!
___
У тебя будет всё: деньги, дача и самые умные дети.
И я тоже, наверно, не буду все годы одна.

Таня Красильникова

пожилые рыбы лежат вдвоем,
наблюдают с открытым ртом,
как свинцовую реку в сердце моем
одевает тяжелым льдом

как земля черствеет как черный хлеб,
как все небо пустой квадрат
и как ветер делается свиреп
не встречая себе преград

и одна другой думает: "день за днем
тьма съедает нас не жуя.
бог уснул, и ночью блестит на нем
серебристая чешуя "

и другая думает: "мир охрип,
только, кажется, слышно мне,
как снаружи двое горячих рыб
все поют у себя на дне "

фонари, воздетые на столбы,
дышат чистым небытием.
мы лежим и дуем друг другу в лбы.
рыбам кажется, что поем.

У меня тоже будет любимый.
Только мой. Для меня самый главный.
Невысокий, но очень красивый,
заводной и ужасно забавный.

Разговорчивый. Волосы тёмные,
но, пожалуйста, не синеглазый!
Его губы, немного солёные,
за минуту отключат мой разум.

Обнимать меня будет за плечи,
я надену его рубашку.
Станет радостью каждый вечер:
искры, смех, душа нараспашку.

Он заменит мне старшего брата,
я почувствую себя маленькой.
Улыбнусь и растаю от взгляда,
иногда даже буду паинькой.

Он придёт сам. В начале месяца.
Я пойму: до него – ерунда.
Он придёт. У дверей разденется
и останется. Навсегда.

О чем ты думаешь, когда ложишься спать?
Я — о тебе и чуточку о вечном…
О том, что в этом мире быстротечном
нас друг у друга не похитить, не отнять.

Ещё о том, что я рискую полюбить.
Безвременно, без писем и конвертов.
Без слов признаний, дневников, моментов,
в которых вместе не мечтать… не ждать… не быть.

О чем ты думаешь, какие снятся сны?
Я — снов не вижу… погружаюсь в бездну
попыток урезонить бесполезность
моих желаний с монограммой «только ты».

Зачем пишу, грущу, придумываю «нас»?
Ты для меня хмельной глоток абсента.
А я… /обрыв раздумий киноленты./
О чем ты думаешь?… Я — о тебе сейчас.