ℛ.ℳ.ℬ.

с ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.

он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.

он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. даже больше, осознавая свое бесправие. они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. только безнадежная

она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. перестиховала.

я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба. зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. а вот тут, гляди, - родилось живое. щурится. улыбается. узнает.

он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.

она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

и какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою лота – остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.

пока ты другим там варишь соленый кофе, куришь или стесняешься снять футболку
я тут упрямо рисую знакомый профиль, узкие губы, лоб под короткой челкой
в ванной дышу на кафель, пишу записки, мол отболело, спряталось, пробежало
мы подпустили прошлое слишком близко, чтоб оно эдак молча теперь лежало

пока ты с другими там примеряешь планы, на Ниццу, Ницше, на "да-да, вот здесь и ниже "
я по стеклу в душевой утекаю плавно, я оседаю на пол, и кафель лижет
меня повсюду, до куда только достанет. и день утекает словно сквозь пальцы жидкость
и я забываю когда уже солнце встанет, что я еще собственно даже и не ложилась.

пока ты чинишь машину, и пишешь хокку, заказываешь пиво себе в спорт-баре,
я пробираюсь по горной тропинке в воздух, и улыбаюсь, мать твою, улыбаюсь,
я научаюсь жить в безвоздушном мире, я открываюсь каждому, кто попросит
я перемыла все что нашлось в квартире, и не разбила. хотя подмывало бросить.

пока ты там злишься, ревнуешь, врешь мне, а так же глупо веришь в чужие сказки,
я написала прозы тебе две простыни, я наварила груды вареньев разных.
я одолела боль свою, оседлала, я отняла у нее по тихому все ее силы
я поняла, что я все могу и надо же? даже вернуться, видишь, не попросила

просыпаться в 11, курить и звонить подругам
читать френдленту, кофе варить и гонть по кругу
" секс в большом городе" и говорить "опять
мне всего полчаса удалось поспать "
говорить "голова мол болит ну и чёрт с ней "
подводить глаза непремнно густым и чёрным
целовать отражение в зеркале на прощанье
выходя из дома всегда составлять завещание
из джинс выбирать непременно черные и в облипочку
из инструментов - только гитару и скрипочку
слушать тяжелое и как можно как можно громче
друзей называть маришка, димон и ромчик
не стесняться ни водолазки старой, ни проездного
знать всего одного мужчину - "зато какого! "
в институте на лекциях спать или пить из фляжки
проблема - это затяжки, а не растяжки.
грудь еще хочется увеличить, а не уменьшить,
и ни одной мысли о самой лучшей из женщин.

голодные, милые, злые мои девятнадцать…
обнять, обняться.

вечер бредит тайной, стук за мной хлопнувшей двери, боевой барабан выводит в аллею огней,

мигание светофора, магические пляски в чьем-то внутри, там топают в сердце - теплее, холоднее,

тает ангел, рожденный согретый февральским утром, ищуший молча, сжигает глазами килограммы стараний,

только автомобильные фары слишком бестактны, врываются изредка в чьи-либо встречи
и расставания…

не знаю любит ли меня этот город, но крылья, скрывают секреты ночного тумана.
в нём глохнут машины, глохнут моторы,

индустрия

другая поцелуи дарит и романы.

каблуки и застежки молний, ритмы и песни, руки и плечи -живая скульптура одиноких скамеек,

гудки пароходов, пьяных от прихода домой, врываются в сны, матросы в окнах холостых женщин.измучены доспехами своих синих троек

Я любила его. Ах, как же я его любила в рамках своего детского эгоизма. Эти руки с тонкими запястьями, эти безразличные глаза и меткие замечания. Я грелась у его огня, вдыхая горячий воздух с легкой примесью Аллюр. И эти январские утра в бежевых тонах клубочком под теплым пледом. Он читал мне вслух Саган, делая пометки на каких-то особо романтичных местах. А потом были поездки на машине с дешевой, но такой вкусной, едой из Макдональдса. Ночные рейды по злачным местам и пьяные открытия.

Новые слова, слетавшие с алкогольных губ. Мы теряли и находили друг друга в клубах сигаретного дыма. Я хотела казаться взрослой-умудренной жизнью и опытом женщиной, но выходила всего лишь много_читающей_малолеткой. Его это забавляло, Боже, как он смеялся, когда я пыталась спорить, о том, о чем лишь догадывалась. О том, что он точно знал.

Я мечтала о нем. В детстве и юности я рисовала образ человека, которому он полностью соответствовал. Мой маленький принц, которому мне просто было не суждено отдать свое сердце.

Возможно, если бы он был чуть-чуть другим и я немного не такой, все бы получилось. Но в жизни так бывает, что он тянется к тебе, ты к нему, но вы не вместе. Без следствий и причин. Просто потому. Потому что не судьба.

Она сразила меня наповал своей неподдельной наивностью. Желая встретиться, никогда не говорила об этом напрямую, а придумывала невинные хитрости, типа - посмотреть на её новую блузку, сумочку или её новые фотографии.

Такие женщины сильно распускают мужчин. Ты уже знаешь, чувствуешь, что она твоя, и никуда от тебя не денется. Но расставаться с ней не хочешь. К ней всегда можно вернуться. Она тебя любит. Поэтому поймет и простит.

Трезвый ты всегда с ней. Потому что у неё есть главное качество – верность мужчине, с которым она встречается. Она не умеет вести себя по-другому.

Верность, как и дружбу, нельзя купить. Ты знаешь, что твой друг – распиздяй по жизни, каких поискать. Но он не мудак, и поэтому он твой друг. В трудные моменты он всегда будет рядом, и всегда выручит. Это главное. Но когда всё хорошо, и вы снова встречаетесь, то величина вашего распиздяйства увеличивается вдвое. Поэтому, ты с друзьями трахаешь ещё и блядей – незаменимых атрибутов весёлой пьяной компании.

Ей, конечно, часто жаловался на занятость на работе, и на то, что нет времени. А она верила – почему бы и нет.

Потом я устал обманывать и сказал, что нам надо расстаться. Ей было тяжело, но она собралась и сказала:
- Хорошо, если ты так считаешь нужным.
- Ты не в обиде на меня ?
- Нет, с тобой у меня связаны только хорошие воспоминания.

Она никогда не писала откровенных, ненужных смс-ок. Позвонила через несколько месяцев только раз. Наивно узнать, не попал ли я в какую-то там аварию на дороге, по которой часто езжу… Сам я слышал про эту аварию в первый раз.
- Нет, всё нормально.

Потом, в городе был сильный ураган, что падали деревья. И мне почему-то захотелось услышать её.
- Привет. Я ждал, что ты сама позвонишь узнать, не упало ли на меня дерево после того урагана… Но не дождался, и поэтому решил набрать тебе сам.

Она долго смеялась этому. Она по-прежнему была моя.

Я же, по-прежнему, блудил и блядовал. Но это тоже рано или поздно надоедает. И вот, я решил вернуться. И однажды вечером позвонил ей… Как оказалось, не вовремя. Просто песдец, как не вовремя - через минуту в груди, будто бы прошлись бензопилой…

Вы когда-нибудь были в постели с девчонкой, чтобы ей в это время звонил кто-то другой?… А она, лежа рядом с тобой, говорила ему, что сегодня она тоже занята, что находится на дне рождения у подруги, и поэтому так громко играет музыка… Потом жаловалась тебе, как достали её ухаживания этих назойливых мужиков с её работы, с её курсов…

Отличная ситуация, правда ?… Ты тогда ласкаешь её снова и снова, твой уставший член встаёт ещё и ещё… Ты чувствуешь себя лучшим, победителем. Что тебе, пусть звонят, мудаки… Она всё равно будет только твоей.

И вот в такой момент позвонил я сам. Не снять трубку она не смогла, и я услышал приглушенную музыку и заспанный, недовольный голос мужчины.
- Да, привет…
- Ты можешь сейчас говорить ?
- Нет. Я тебе сама перезвоню.

Впервые, за многие месяцы она не перезвонила. Ни в этот вечер, ни в следующий… Конечно, я всё понял. Не перезванивал, и не доставал расспросами. Я знал её. Она уже не уйдет от него, и тем более, не будет ему изменять.

У тебя может быть много женщин. Но навсегда запомнишь ты только одну-двух из них. Тех, которые были тебе верны. Но поймешь ты это только тогда, когда они от тебя уйдут.

Это только мужчины возвращаются. Женщины уходят навсегда.

нет, ничего особенного
просто были смс, которые перечитываешь перед сном
стоя под дождем можно было набрать, сказать 'мой день - фигня'
и услышать 'не грусти, малыш, ведь я так люблю тебя'
наконец вдохнуть, улыбнуться и ответить нежной правдой
по-тихому слинять с пар, провести весь день в твоем мэйл-агенте
'знаешь, это волшебство такое. я могу тебя всегда обнять. а ты всегда обнимешь тоже'
изображать, что не умеешь открывать машину, чтобы ты сам
обиженно-шутливо надувать губы, ожидая самых нежных извинений
показывать язык на 'ты много куришь', 'ты ничего не ешь', 'ты почти не спишь'
и улыбаться на 'сейчас по попе получишь', а потом 'м-м-м..'
захватить обе пачки на кухню к кофе, One и обычный
- ты принц! я знала! - нет. просто так суждено было. и так будет!
перестать дышать, потому что очень крепко обнимаешь
сидя на подоконнике ждать 'ангельские глазки' - так быстрее
верить всем обещаниям не потому, что дура, а потому, что очень хочется, чтобы было правдой
быстро ползать по постели, прячась, быть пойманной и сдаться в плен
искренне отвечать на 'я так по тебе соскучился'
в спешке не справиться с ремнем на джинсах
забыть свои обиды, чтобы не тратить на них время
говорить, что мы в детстве думали - у нас все будет по-другому
'жаль, что тебе не так повезло со мной, как мне с тобой'
пропускать сквозь пальцы волосы, когда ты лежишь у меня на животе
и мечтать, чтобы скорее повернулся и поцеловал
лежать только на твоем плече, не забыв 'тебе не тяжело?' - 'нет, маленькая моя' с улыбкой
провожать, долго стоя в коридоре, не пускать, прижиматься
жмуриться от твоих слов и поцелуев
смотреть, как посылаешь воздушный последний, закрываешь дверь
еще много-много-много всего
и не знать, что ты from time to time трахаешь другую

А представь, что однажды расстанемся навсегда.
И ты в постели с другой.
И она спросила невзначай, обо мне.
О твоей бывшей.
Чтобы ты сказал ей.
Она была милая. Не курила.
Ну или делала это тогда, когда меня не было рядом.
Всегда была чем-то недовольна. Но улыбалась.
Приходила всегда вовремя. Смывала косметику и читала.
Всегда то, что я не понимал. Но знал, ей это нужно знать.
Слушала все время лирику, даже когда ей было хорошо.
Она говорила ей это помогает быть лучше. Я считал это глупо.
Цитировала известных авторов, а я лишь смеялся. Я действительно ее не понимал.
Она гордилась собой. Честно, я тоже, но не говорил ей об этом.
А еще если дома было мартини, то она каждый вечер пила его
и становилась совсем другой. Такой легкой. Начинала танцевать.
Я не узнавал ее тогда. Но любил еще сильнее.
Она всегда была разной. И поэтому мне никогда не было с ней скучно.
То плакала, то смеялась. Истеричка.
Я постоянно ей об этом говорил, а она соглашалась только.
Мне не хватало ее всегда, даже, когда рядом был.
Я хотел, чтобы она восхищалась мной.
Во всем. Я доказывал ей, что я лучший.
А она всегда отрицала. Мне было обидно, но я знал, что в душе она мной действительно восхищается.
Вообщем она было немного дурочка, но это ей прибовляло особенности.
И она верила в меня. Всегда. Поддерживала во всем.
Когда я ее обижал, она прятала слезы. Отварачивалась и плакала.
Еле слышно. Почти не дышала.
А если я уходил после ссоры, то она до последнего не плакала.
Только закрывала за мной дверь, начинала дико кричать.
Я слышал, но не возвращался.
Ей было сложно. Я знаю.
Но она сильная. Она всегда была сильная. Для меня то точно.
Я любил ее очень сильно.

А что бы ты про меня сказала:

Он был для меня целым миром.
А когда ушел мир рухнул…

ЛЕВ мужчина:
Уникальный человек. Тут мания величия превосходит все возможные пределы. Если ты не восхищаешься им, не слушаешь его гениальную музыку/cтихи и т. д. - морально уничтожит тебя, растопчет и не поморщится. Он считает себя единственным мужчиной на земле, который знает, в чем заключается счастье всего женского народонаселения… в нем. Он пастырь, а бабы - овцы. Он один лучше знает, что им нужно. Ведь он - Тутанхамон, Геракл, Цезарь и дедушка Ленин в одном лице. Он завоевывает и властвует. В сексе: Хм, даже слово сказать… Ты должна понимать своими овечьими мозгами, что, занявшись с тобой сексом, он оказал тебе вселенскую услугу. И попробуй не написать после этой ночи хвалебную песнь Ему или (на худой конец) оду.

ДЕВА женщина:
Ждет своего принца, на голубом или каком-то там коне и до этого момента не ляжет ни с кем. Хотя я сильно сомневаюсь, что она и с принцем-то ляжет. Всех людей, кроме себя, держит за тотальную мра@ь и ублюдков, однако скрывает это и очень хорошо шифруется в милую обаятельную тетку. Обожает заигрывать и флиртовать с дядьками, однако всегда кидает их в самый последний момент. Может годами не трахаться и не испытывать никаких неудобств. Её сексуальные алгоритмы полностью контролируются рассудком, а потому давить на чувственную сторону и вздохи под луной - дохлый номер. Единственный реальный способ переспать с ней - в первую брачную ночь. Но для того, чтобы жениться, с десяток лет мило и романтично за ней ухаживать. В постели ведут себя несколько пассивно, однако ее легко раскрутить на любой дикий изврат. Обычно девы - лесбиянки.

но пусть это все достанется мне. готов выплетать я тебя на траве. могу на стекле, на снегу, на бетонном полу. и если не жаль сокровищ таких, раздели их со мной или оставь посмотреть пусть краем глаза, через сто лет или даже с других планет в телескоп

срезав крылья о стекло, задохнувшись петлей, самолет до звезды добежит, пролетит над головою стрелой. пропадем насовсем, сгинем вдруг в океан.

никогда не любим, не забыт, не открыт

ты меня еще любишь?
вспоминаю тебя…
ломаюсь.
рвусь.
разлетаюсь в осколки.
Сколько ещё? Сколько?
Дожить мне до скОльких?!
я не гуляю по крышам,
в дождь сижу дома.
ТЫ СЛЫШИШЬ?
я бы кричала до слез бы!
До самого нервного срыва!!

ты меня еще любишь?
там глубоко - под кожей?
мне бы на дно и в голос
вершить роговицы…

О, Боже…

смех выдает, подставляет…
слишком надрывный и звонкий,
Так забери меня с края!
я разобьюсь без страховки…

ты меня всё ещё помнишь?
злюсь, просто злюсь и слабею.
ПРОСТО ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, слышишь?!
я ни о чем не жалею!

Нет ничего более приятного и изнуряющего одновременно, чем вести светские беседы с человеком, которого хочется тихо и нежно изнасиловать…

Я чувствую себя неуверенно: у меня с собой ни паспорта, ни эпиляции… ;) )