личное не должно быть публичным

Чёрт. Я опять начинаю выливать душу здесь. Всем подряд. Сложно. Почему так.

И дело уже не в том, что мне скучно. Или хочется поиграть с кем-то. А в том, что мне снова приходится это пережить. То, что я одна. Абсолютно. Нет человека, который бы помог мне справиться.

Я люблю его. Люблю так, что порой сложно дышать. Он мой. Только мой. И это не значит, что я собственница. Я, как и любой другой человек, нуждаюсь в том, кто будет меня любить. Не просто говорить «люблю», а именно любить. Это не одно и то же. Проще всего обманывать все свое окружение, и в первую очередь себя, пытаться внушить себе, что так будет лучше.

Сама понимаю, что пишу бред. Но. Я НИКОГДА НЕ ПЕРЕСТАНУ ДУМАТЬ О НЕМ. Что бы ни происходило, что бы я ни делала, я всегда думала о том, как он отреагирует, что он мне скажет.

Он ушел от меня. Расплата за мои грехи. Ну что ж, я выдержу.

Я не то что страдаю без него, я задыхаюсь. Мне так больно, что хочется убить всех.

Вам знакомо чувство, когда человека хочется не просто обнять, поцеловать… прижать и не отпускать… а просто сожрать? Чтобы он всегда был в тебе, ВСЕГДА. Чтобы был рядом.

Меня бесит моя ебанутость. Мое желание быть с ним. Мои мечты и иллюзии, что все когда-нибудь будет прекрасно. Да не будет. Уж никогда ничего не будет. Я упустила свой шанс быть счастливой, и теперь все, что мне остается: это наблюдать, как его жизнь складывается без меня.

Ему без меня лучше. Любой адекватный человек между любовью и постоянными отношениями выберет второе. Потому что кому нужна эта долбанная любовь? Ну разве что мне. Я всегда выбирала любовь. И всегда проигрывала. Всегда ошибалась.

Ничего не будет хорошо. Ничего не наладится. Я должна ответить за свои поступки, и я это делаю. С улыбкой на лице. Со слезами в душе. И открытыми ранами в сердце.

Я всегда буду любить его. Что бы я ни делала. Что бы ни говорила. Он – все, что у меня было. Он – лучшее, что когда-либо могло со мной случиться. Исправлять что-то поздно. Можно лишь принять. Я надеюсь только на то, что НИКТО и НИКОГДА не полюбит его так же сильно, как я. Потому что именно в тот день, когда я узнаю, что это случилось… небо рухнет.

мне очень нужно ее рассказать: есть люди, которым мой пример мог бы сослужить добрую службу. тогда у меня, по крайней мере, будет иллюзия, что я разрушил самую прелестную в жизни любовную историю не вовсе зазря.

все началось с шутки. я ее спросил, может ли она доказать мне свою любовь. она ответила, что готова решительно на все. тут я улыбнулся, и она тоже. если бы мы только знали! и, конечно, с того дня все пошло наперекосяк.

прежде мы занимались любовью без устали и ни о чем ином не помышляли. других доказательств любви нам не
требовалось. как выпить стакан воды – только приятнее. и жажда не утихала. стоило ей на меня поглядеть, и
мой живчик просыпался. она приоткрывала губы - мои тотчас туда приникали; ее язык лизал мои резцы, у него был пряно-клубничный привкус; я запускал пятерню в ее волосы; ее ладонь ныряла мне под рубашку и гладила спину; наше дыхание учащалось; я расстегивал ее черный кружевной лифчик, выпуская на волю соски; у них был вкус карамелек; ее тело было как кондитерская, как магазин самообслуживания, где я не спеша прогуливался, примериваясь, к чему приступить сначала: к влажным трусикам или к грудям (две в одной упаковке); когда мы поддавали жару, нас уже нес поток сосвоими приливами и отливами, а когда кончали, я орал ее имя; она - мое.
точка с запятой – очень эротичная штука.

мы были самой что ни на есть влюбленной парочкой. все оборвалось, лишь только мы решили, что любовь нуждается в доказательствах. как будто просто заниматься ею было недостаточно. начали мы с пустяков. она
просила меня на минуту задержать дыхание. если мне удавалось, значит, я ее люблю. ну, это нетрудно. после этого она оставляла меня в покое на несколько дней.
но тут наступал мой черед."если ты меня любишь, подержи палец над огнем и не убирай, пока не скажу". она меня любила, точно. мы очень веселились, обхаживая волдырь на ее указательном пальце. чего мы не
подозревали, так это что суем пальчик в шестерни адской машины, от которой добра не жди. теперь каждый поочередно пускал в ход свое воображение.

вслед за цветочками появились и ягодки. чтобы доказать ей мою любовь, я должен был в порядке перечисления:
- полизать ночной горшок;
- выпить ее пи-пи;
- прочитать до конца роман клер шазаль;
- продемонстрировать мошонку во время делового завтрака;
- дать ей сто тысяч франков без права к ней прикоснуться;
- получить от нее пару пощечин при всем честном народе в кафе" марли" и снести это безропотно;
- десять часов простоять запертым в шкафчике для метел и тряпок;
- прицепить к соскам металлические прищепки-крокодильчики;
- переодеться женщиной и сервировать ужин для ее подруг, пришедших к нам в гости.

со своей стороны, проверяя, сильно ли она меня любит, я заставил ее:
- съесть на улице собачий помет;
- проходить с жесткой резиной в заду три дня, а в клозет ни-ни;
- посмотреть с начала до конца последний фильм лелюша;
- без анестезии сделать себе пирсинг между ног;
- сходить со мной на вечерний прием и смотреть, изображая, что все в порядке, как я одну за другой лапаю ее подруг;
- отдаться тому самому псу, чей помет она ела;
- целый день в одном белье простоять привязанной к светофору;
- в свой день рождения вырядиться собакой и встречать лаем каждого гостя;
- явиться со мной в ресторан "режин" на поводке.

лиха беда начало: нас охватил охотничий азарт. но это еще цветочки. ибо затем по обоюдному согласию было решено, что мы вовлекаем в наши любовно-боевые операции третьих лиц.
так, в один из дней я привел ее к моим знакомым, склонным к садизму. с завязанными глазами и в наручниках. перед тем как им позвонить, я освежил в ее памяти правила игры: "если попросишь перестать, значит, ты меня больше не любишь".
но она и так все знала назубок.
трое моих приятелей начали с разрезания ножницами ее одежды. один держал ей локти за спиной, а двое других
кромсали платье, лифчик и чулки. она чувствовала прикосновение к коже холодного металла и содрогалась от тревожного ожидания. когда она осталась голышом, они принялись ее оглаживать везде: грудь, живот, ягодицы, киску, ляжки, затем все трое поимели ее и пальцами, и еще кой-чем, сперва по отдельности, а затем все разом, кто куда; все это у них вышло очень слаженно. после же того, как они все вместе хорошенько позабавились, пришел черед вещей серьезных. ее руки привязали над головой к вделанному в стену кольцу. повязку с глаз сняли, чтобы она могла видеть кнут, хлыст и плетку-семихвостку, затем ноги примотали к стене веревками и снова завязали глаза. мы хлестали ее вчетвером минут двадцать. к концу этого предприятия было трудно определить, кто больше устал: надрывавшаяся от криков боли и жалобных стенаний жертва или палачи, вымотанные этой поркой.
но она продержалась, а следовательно, продолжала меня любить.
чтобы отпраздновать все это, мы поставили ей отметину раскаленным железом на правой ягодице.

затем настала моя очередь. поскольку я ее любил, мне предстояло выдержать все не дрогнув. долг платежом красен.
она повела меня на обед к одному своему "бывшему", то есть к типу, которого я заведомо презирал. в
конце обеда она изрекла, глядя ему в глаза: "любовь моя, я тебя не забыла. - и, кивнув в мою сторону, продолжала: - этот недоносок никогда не восполнит мне того, что мы некогда с тобой пережили. вдобавок он такое
ничтожество, что будет смотреть, как мы занимаемся любовью, и не пикнет".
и я не двигался с места, пока она седлала моего злейшего врага. она поцеловала его взасос, поглаживая рукой его
член. он в изумлении уставилсяна меня. однако коль скоро я не реагировал, он в конце концов поддался ее натиску, и вскоре она насадила себя на его инструмент. никогда ни до, ни после я так не страдал. хотелось умереть на месте. но я продолжал твердить себе, что эти муки - доказательство моей любви. когда же они завершили дело обоюдным оргазмом, она обернулась ко мне в изнеможении, истекая потом, и попросила меня удалиться, поскольку им захотелось все начать сначала, но уже без меня. Я разрыдался от ярости и отчаяния. я умолял ее: "сжалься, потребуй уж лучше, чтобы я отрезал себе палец, но только не это!" она поймала меня на слове. мой соперник лично отхватил мне первую фалангу левого мизинца. это было чудовищно, но не так ужасно, как оставлять их наедине. к тому же потерять возможность ковырять в ухе левым мизинцем - не такая уж большая жертва в сравнении с приобретением рогов от такого пошляка.

но после этого наша любовь потребовала новых, еще более внушительных доказательств.
я заставил ее переспать со своим приятелем, у которого была положительная реакция на СПИД. притом без презерватива (во время одной ночной оргии).
она попросила меня ублажить ее папашу.
я вывел ее на панель. дело было на авеню фош; ее там застукали легавые, а потом изнасиловала целая бригада патрульной службы плюс несколько ошивавшихся рядом бродяг, а я и мизинцем не пошевелил - тем самым, что она
мне оттяпала. она же засунула распятие мне в анус во время мессы на похоронах моей сестры, предварительно приказав трахнуть покойницу.
я перетрахал всех ее лучших подруг у нее на глазах.
она заставила меня присутствовать при ее бракосочетании с сыном богатого биржевика.
я запер ее в погребе, где кишели крысы и крупные пауки.
не умолчу и о самом паскудном: она зашла в своих извращениях так далеко, что заставила меня пообедать тет-
а-тет с романой боренже.

на протяжении года мы проделали все, решительно все. были уже почти не способны придумать что–либо новенькое. и вот однажды, когда настал мой черед ее тестировать, я наконец нашел высшее доказательство любви. отметавшее все сомнения насчет того, что она может когда-нибудь меня разлюбить.
нет-нет, я ее не убил. это было бы слишком просто. мне хотелось, чтобы ее муки не прекращались до конца дней, ежесекундно свидетельствуя о ее неугасимой любви до последнего вздоха.
поэтому я ее бросил.
и она никогда меня больше не видела.
с каждым днем мы все сильнее страдаем и рвемся друг к другу. мы льем слезы уже многие годы. но она, как и я, знает, что ничего изменить нельзя.
наше самое прекрасное доказательство любви – вечная разлука. 

и все-таки что-то мне нравится в этой безумной истории

просто я чувствую то, что не должна к человеку, на которого не имею права

у меня больше нет времени на "любить "
кто там любит меня?все идите к черту,
я налюбилась по самое "не хочу "
Есть время на Амстердам, марихуану высшего сорта
И любые горы мне теперь по плечу.

у меня больше нет времени на "страдать "
кто там меня бросал?отпускаю и мстить не буду
во всем виновата была сама.
" не привязываться" - так учил Будда.

у меня есть время на Барселону,
на Харбин, на новый volkswagen polo
вот, пожалуй, и всё.
это всё.
о любви - ни слова.

приветствую))

надеюсь, ты надолго)

я устала. от всего и от всех.
устала от историй, что заканчиваются плохо. от людей, которые обещают сделать меня счастливой, а в итоге оставляют меня абсолютно одну. да и от всех остальных пустых обещаний тоже устала.
мне надоело быть одной, мне надоели эти скучные люди, которые меня окружают.
раздражает постоянная ложь и лицемерие. я хочу, чтобы мне или говорили правду, или не общались со мной вовсе. не хочу, чтобы спрашивали, что со мной случилось и не слушали, что я отвечаю, потому что есть дела поважнее. не заставляйте меня думать, что есть люди, которым я нужна, если этот человек - не вы.

мне сегодня одноклассник рассказал. Пошёл он с 12 друзьями в военкомат. Решили приколоться. Заходит один, его спрашивают имя, фамилия, отчество.Тот: Иисус. Психиатр: а фамилия, отчество. Чувак: Нет у меня фамилии и отчества. Я
Иисус. Психиатр: А доказать сможешь? Чувак открывает дверь, впускает друзей, они по очереди представляются апостол Павел и.т.д. Так они 2 месяца собирали справки что не дебилы.

Я сама как будущий менеджер-экономист в восторге от прочитанного)) И настроение поднялось, и что-то в голове отложилось)

https://www.adme.ru/shkola-reklamista/osnovy-marketinga-dlya-blondinok-316055/

Одно расстройство

Поезд останавливается в туннеле. Тишина. Шорох газеты. Шум из чьего-то плеера. Кто-то играет в Diablo по мобильному и это ужасное «пи-и-и… пи-и-и… пи-и-и…» сводит с ума. Концентрируюсь на мыслях о людях, которым больше нечего делать, только рубиться в детские игры на телефоне.
Руки уже заледенели, но все еще держусь. Уверяю себя, что никому, кроме меня, не страшно. Но сердце уже вовсю стучит, и пробивает предательский пот. Бледнею. Думаю лишь о том, что высший смысл и цель моей жизни – выбежать на первой остановке.
Вдох-выдох, сейчас чертов поезд поедет, ведь если бы что-то случилось, то все было бы по-другому, а мы просто пропускаем другой поезд и сейчас тронемся… Мама! Если мы и тронемся, то лишь умом – я уж точно! Пожалуйста, запустите этот дурацкий двигатель!
На остановке выскакиваю, бегу на улицу, курю, покупаю минералку и понимаю, что на такси денег нет. Мелькает безумная мысль: от Чистых прудов до Юго-Западной можно дойти пешком. Часа за три.
Ладно, к метро я привыкла. Спускаюсь туда обреченно, представляя Иисуса Христа на пути к Голгофе, солдат в окопе, альпинистов и гонщиков.
Но потом я лечу в Турцию и понимаю, что обратно вернусь вплавь. Самолеты – это такие сложные устройства для самоубийц, и на них по высшему промыслу оказываются самые грешные грешники, как из анекдота про «Титаник»: «Я вас три года собирал».
Лететь-то я лечу, но вот два первых предложения в журнале читаю три часа. Если кто меня спросит, о чем были эти предложения, немедленно отвечу: «Уважаемые пассажиры! На борту нашего самолета присутствует взвод камикадзе, у нас отказал двигатель, кончился двигатель и сломался навигатор».
Это ужасно. Так жить нельзя. Я не буду летать самолетами. Не буду ездить на метро.
Может, к психотерапевту?

За 10 последних лет я прочитала 600 женских журналов (из расчета 5 в месяц) и примерно 240 мужских. В каждом мне попадалась статья по психологии – следовательно, 840 статей на тему «Как улучшить жизнь». Плюс разные книги от Карнеги до Фрейда. Хотя бы раз в день я мысленно или вслух рекомендую кому-нибудь «пойти к врачу» и, как мне казалось, отношусь к посещению психотерапевта столь же разумно, как к посещению дантиста (забудем пока про мою паническую боязнь бормашины).
Но после первой же мысли «я не справлюсь, мне нужен доктор» я испугалась. Не то чтобы стать официальным психом было очень неловко. Нет. Но вот ощущение, что я настолько слаба, тупа и безнадежна, что не могу сама разобраться с тем, что происходит у меня в голове, угнетала.
Отправиться к врачу означало признать себя тряпкой и мямлей. И стать одной из тех, кто при первой возможности демонстративно глотает валерьянку, вызывает «скорую» и требует повышенного сочувствия окружающих.
Но когда я в очередной раз взлетала по эскалатору с быстротой олимпийского чемпиона, то решила: пойду. Хоть попробую.

Психотерапевты лучше таблеток. Те, кому вдруг стало тревожно и грустно, с перепугу начинают глотать всякие там успокоительные, спят сутками, но это не помогает. Потому что нет такой таблетки, которая заставит тебя думать по-новому.
Вот семь признаков тревожных расстройств. Найдешь у себя хоть один - подумай о враче.
1. Диета длится всю жизнь. Ты смотришь в зеркало и рыдаешь – живот, целлюлит и прочие гадости, - но к вечеру опять съедаешь кастрюлю макарон по-флотски, батон хлеба с вареньем, пакет пряников кило колбасы. С утра рыдаешь перед зеркалом.
2. Любое замечание начальства расцениваешь как намек на увольнение. Или же сама готова уволиться, потому что тебя здесь не ценят и не понимают.
3. Едва познакомившись с интересным мужчиной, представляешь, как он тебя бросает.
4. Все чаще, возвращаясь домой, заползаешь под одеяло, включаешь автоответчик и делаешь вид, что тебя нет дома.
5. Не можешь никому отказать, особенно начальнику (даже если он просит оплатить по дороге его мобильный), - ведь если откажешь, все поймут, какая ты никчемная.
6. У тебя часто плохое настроение, и ты его оправдываешь тем, что просто обстоятельства таковы: неправильный обмен веществ, начальник – самодур, погода плохая.
7. У тебя бывают панические атаки (это когда дрожат колени, ком в горле, сердце стучит, ладони потеют) – кульминация тревожных расстройств. А тревожные расстройства сами по себе достойное продолжение депрессии.
Депрессией у нас принято считать желание бродить по мокрому осеннему лесу, размышляя о тщете всего сущего, или в крайнем случае желание напиться, но мало где (может, лишь в профессиональных изданиях) пишут, какое это страшное состояние – стопроцентная полнометражная депрессия. Написать об этом трудно – в полной мере можно лишь испытать. Это когда открываешь глаза только потому, что тело не может больше спать, встаешь с кровати и понимаешь, что уже устал, что ничего не хочется – ни есть, ни пить, ни ходить, ни говорить, ни читать, ни смотреть телевизор. Желания отсутствуют. Жизнь кажется бессмысленной. Смерть – страшной и близкой. Не понимаешь, что заставляет людей общаться, ходить на танцы, в кино и на работу. И вообще дышать.
Конечно, это крайняя стадия, но довести себя до нее очень просто. Надо лишь наплевать на себя, что большинство делает не без удовольствия. Депрессия – это не слабость. Депрессия – это нелюбовь, часто даже ненависть к себе. Разумеется, неосознанная.

И главное, у нас такая дивная медицина, что депрессия как болезнь вроде и не существует.
Существует вегето-сосудистая дистония, которую определяют как самостоятельное заболевание, благодаря чему доводят пациентов до ручки, так как вся это ВСД всего лишь проявление тревожных расстройств, а они сами только следствие, а не причина.
А психосоматические реакции (то есть физическая реакция организма на нервное расстройство или самовнушение), которые и есть, собственно, эта самая дистония, вообще «Секретные материалы» какие-то: врачам как-то неловко признать, что у людей так расшатаны нервы, что может даже парализовать руку или ногу.
Наше тело в отличие от нас самих – совершенное и разумное устройство. Оно сопротивляется нашему горячему желанию разрушить себя до основания. Тело то и дело подсказывает: остановись, прекрати себя изводить. Оно начинает болеть, чтобы мы наконец осознали, как вредно и плохо живем.
Например, если год или два есть по три раза в день «Доширак», приправленный васаби, может открыться язва. Но когда начинается гастрит, как принято говорить, на нервной почве, это психосоматика. Или когда от чувств падаешь в обморок. Психосоматика есть переход душевной энергии в физическую.
Болезни – это не только страдания, пропущенные рабочие дни и ощущение беспомощности. Болезнь – это возможность подумать: как я живу? Болезнь, как ни парадоксально, - это возможность остановиться и передохнуть. Случается, мы сами хотим заболеть, только не решаемся в этом признаться. Потому что ведь столько всего надо успеть – и на фоне Меган Фокс не хочется почему-то становиться богатой и знаменитой годам к шестидесяти. Хочется успеть все до тридцати, и в этой гонке за деньгами и признанием мы забываем о том, что где-то в промежутках между офисом, спортзалом, напряженным светским отдыхом надо еще и жить. Просто жить. Получать удовольствие от чашки утреннего кофе, рассвета, заката, первого снего и любимых шоколадных конфет вприкуску с горячими пончиками.

Но когда ты идешь к страшному доктору психотерапевту, который всю душу вывернет наизнанку, да еще и денег за это возьмет, ты, конечно, не думаешь о всяких тонких материях. Думаешь лишь об одном: как бы на следующее утро встать и пойти на работу, а когда дадут отпуск, не умереть в самолете от инфаркта. Тебе кажется, что вся проблема в этом.
Ты приходишь к доктору, который выслушает тебя, все поймет, в отличие от друзей, родственников и подружек и скажет, что лечиться придется год или больше.
И ты тоже кое-что поймешь: тебя хотят раздеть до нитки. Вместо того, чтобы утешить, пообещать, что завтра же будешь как огурчик, угрожают, что со всем этим жить придется не меньше года.
Некоторое время ты просто вываливаешь на психотерапевта все свои неприятности, а потом он говорит: «Ну что, займемся первопричинами?»
И ты вспоминаешь, что где-то все это видела. Например, в фильме «Анализируй это», в фильмах Вуди Аллена. Вспоминаешь, как вместе с друзьями высмеивала весь этот психоанализ (хотя врач, конечно, говорит, что это не психоанализ, а психотерапия). Ты знаешь, что все эти психотерапевты лишь выкачивают деньги из слабаков.
И сейчас начнется бред про комплекс Электры. И он начинается. И только потом понимаешь, что все это не бред.
На каком-то этапе тебя озаряет: все, абсолютно все, что говорит этот жадный доктор, - правда.
Когда девочка растет и у нее начинается сексуальное созревание, и она видит единственный сексуальный объект – отца, а отец отмахивается и бурчит: «Иди лучше уроки делай, двоечница», и кричит маме: «Где, на хрен, ужин?» - то девочка тревожится. Так как, во –первых, она как сексуальный объект стала у матери на пути, а во-вторых, самый лучший мужчина в мире их обеих отверг – ее, наверное, потому, что она плохая. И с этим дивным ощущением «я плохая» девочка входит во взрослую жизнь, даже не догадываясь, откуда оно взялось.
И живет дальше, тревожась по пустякам.
А всякого рода боязнь внезапной смерти в виде аварии, поломки лифта, столкновения поездов и авиакатастрофы основан на том, что человеку кажется, что он чего-то не успел. Не сделал, потому что боялся сделать, и боится начать.

Теоретически, наверное, можно справится самой – если застичь болезнь, то есть депрессию, на ранней стадии и если внимательно изучить много специальной литературы, т.е. практически стать психологом. Кстати, большинство психологов идут в медицину, потому что сами пережили то, на что жалуются их пациенты.
Тревога, неуверенность и депрессия нас так просто не оставят. И выгнать, прикрикнув «Пошли вон!», тоже не получится.
Зато с ними можно договориться. Мирно, полюбовно. Для этого и нужен специалист, который объяснит, что ты уже взрослая. И если ты себя любишь, ни кричать, ни унижать себя не будешь. Ты начнешь о себе заботиться, вежливо с собой разговаривать, обсуждать все свои радости и трудности и ни за что не будешь заставлять себя делать то, что тебе не хочется. Потому что ты сама за себя в ответе.

пожалуйста, верьте в себя, любите, ничего не бойтесь, будьте свободными, рискуйте.понимаете, жизнь такая штука, что вроде бы ты вот молодой, молодой, молодой, а потом бац - и конец. оглядываешься и думаешь о том, как много всего не сделал потому что боялся, стеснялся, струсил.не надо ничего бояться. рискуйте.пусть даже вы ошибётесь.это жизнь.и главное, конечно, любите друг друга. всегда, каждую минуту.