Manyakovskaya

Последнее время я, просыпаясь, помню свои сны. Сегодня они были особенно странные. Для начала какая-то странная свадьба (наверное та, которую вчера видела). После баня. КАКОГО ХРЕНА ОНА ВЗЯЛАСЬ ТУТ? Далее вообще ужас какой-то. Типа Сережа мне скинул переписку с Лешей (!!!), типа ну скажи ей, что тебе нужна какая-то девочка, помню букву " С ". А Сережа типа неет, ей неприятно будет и т.д.

____________________________

Я ОБРЕЧЕН НА СМЕРТЬ…

у вас есть друзья? а настоящие друзья? не всякие там знакомые, приятели, а именно друзья, которые навсегда? на всю жизнь. которым неважно здесь, и сейчас. не важно, что было и что предстоит. они как бриллианты - никогда не тускнеют и не теряют своих качеств. они бесценны.
вот вы. задумывались над этим? есть хоть один человек, которого вы можете назвать другом? без сомнений. человек, который, скажет в лицо всю правду о вас, какой бы она не была, не пытаясь при этом задеть и обидеть. и в словах его лести не будет ничуть. только вы в своё время об этом забыли, слепо веруя в сладкую ложь тех, кто вас окружал. на мгновение каждый из вас возомнился вершителем судеб.
возвращаться не будем мы в прошлое. вспоминать кто кому насолил - это тупо. бессмысленно и некрасиво, как и лгать человеку в лицо.
говорите, что вы ошибались? заблуждались в себе, и совсем растерялись. что не думая жили.
что давно уж пора бы простить то, что вы говорили.
шутили? а вот, небольшую деталь упустили:
как, ненавидя, мне в спину язвили. как лицемерно вы мне улыбались с презреньем в глазах. увлекались возвышеньем себя над другими. но лишь заблуждаясь, что воспарили, вы были так низко, что я был готов вам помочь из жалости только, всё без толку! я бился о камни в попытках открыть вам глаза. а теперь, когда вы открыли их сами – я, вдруг, стал вам нужен..
смешно! я был прав - вы не слушали..

Джон любил гримасничать-это известно всем. Но за гримасами он скрывал все свои страхи. Бывали случаи когда на концерты приводили больных людей\детей. Многие из них были инвалидами. У кого то были инфекции. Фанаты считали, что прикосновение кумиров вылечит их. Джон очень боялся этих безумцев. А во время концертов бывало, что он показывал инвалидов которые не могли нормально хлопать в ладоши или стучать ногами. Это выглядело комично и от части страшно. Но ребята всегда его понимали.
***
Из интервью Пола:
" В 60-х у меня была девушка по имени Джейн Эшер, актриса, она отправилась в тур по США с шекспировской труппой. Я приехал к ней в Денвер, и мы провели некоторое время в Колорадо-болтались без дела, гуляли в горах. Было замечательно. Позже я часто приезжал в Нью-Йорк с Линдой и мы тоже просто гуляли по улицам. Тогда я как раз отрастил большую черную бороду, мы одевались в старые армейские бушлаты из секонд-хендов, и меня никто не узнавал. Только иногда на улице окликали: "Эй, парень, я тебя где-то видел! "
***
" Джон брал аккорды для гавайской гитары, которой научила его мама, и пел песню Дела Викингса, хотя и не знал слов. "
- Пол Маккартни.
***
Я навсегда запомнил слова Мими: "Игра на гитаре – отличное хобби, Джон, но на жизнь этим не заработать" (фаны из Америки потом выгравировали эти слова на стальной доске и прислали Мими, а она повесила эту доску в доме, который я купил для нее, и часто перечитывала свои слова)
- Джон Леннон
***
Я бы не сказал, что я прирожденный писатель, – я прирожденный мыслитель. В школе меня всегда считали способным: когда от нас требовалось вообразить что‑нибудь, вместо того чтобы зазубривать, я справлялся с заданием
- Джон Леннон
***
" Я был агрессивен, потому что хотел прославиться, стать первым. Лидером, а не пай-мальчиком. Пусть все делают то, что я хочу, смеются над моими анекдотами и считают меня боссом. "
- Джон о своем детстве
***
21 января 1966 года Харрисон женился на фотомодели Патти Бойд. Из других битлов на свадьбе присутствовал только Пол Маккартни. Харрисон познакомился с Бойд во время съёмок первого битловского фильма « Вечер трудного дня», в котором она играла роль школьницы-битломанки.
***
«Перед прессой и всеми, кто слушал, Джон и Йоко с полным убеждением говорили, как они любят друг друга, как во многом они поддерживают друг друга и как сильно они привязаны друг к другу. Они говорили это; они подразумевали это, они верили в это – они делали это. Я верю, что они любили друг друга, но их любовь совсем не похожа ни на одну концепцию любви, о которых я знала или читала. Они проводили огромное количество времени в постели, но редко целовались или касались друг друга. Насколько я могла видеть, в их отношениях не было ничего чувственного.»
Из книги Мэй Пэнг "Любить Джона"

реально понимаешь, что ты безумно дорог человеку, когда твои фотки стоят у него на заставке на компе или телефоне, когда ваши общие фотки стоят у него в рамке на столе или ими обклеена стена. как по мне, это способ выражения какой-то очень личной любви, которую ты хранишь внутри, никого не подпускаешь и до боли дорожишь ею.

не уезжай, прошу

подумай, не спеши

я поняла уже давно, что нужно жить так, как хочешь, а не, как другие хотят и навязывают свой способ жизни, ведь, если ты будешь жить советами и копией другой жизнь, то ты напросто проживёшь чужую жизнь
ищите своих людей и свой мир, товарищи

сейчас.наверное, подумают, что я сектантка, но это не так. а вообще думайте что угодно.каждый имеет право на высказывание своего мнения, своих раздумий
и не считайте человека не нормальным за то, что он не такой как все-самое главное правило в жизни, как на меня

saintd4

приветствую:*

1. Забудь про недостатки. Лучше почаще думай о своих достоинствах. Это первая и основная заповедь.
2. Меньше сиди дома. Вокруг куча всего интересного!
3. Умей слушать. Уважай чужое мнение. Не навязывай свое.
4. Пахни собой. Найди «свой» парфюм, ведь запахи ассоциируются с людьми :)
5. Не бойся меняться. Развивайся, двигайся вперед. Пробуй. Ищи себя.
6. Запасись конфеткой. Все рекламы твердят, что свежее дыхание облегчает понимание. Так оно и есть!
7. Следи за шагами. Не надо постоянно смотреть под ноги, сутулиться и спешить.
8. Больше читай. С интересным человеком хочется общаться.
9. Кушай. С аппетитом и красиво. Слово «диета» раздражает.
10. Фирменный рецепт. Научись готовит хотя бы одно блюдо и радуй им близких. Даже если это самый обыкновенный яблочный пирог :)
11. Не повышай голос. Держи себя в руках. Вспыльчивые и скандальные натуры отталкивают.
12. Дари подарки. Маленькие и даже самодельные. Просто так. Потому что у тебя хорошее настроение :)
13. Не умничай. Раздражает, когда человек, желая продемонстрировать свой интеллект, сыплет цитаты через фразу.
14. Не дергайся. Не гоняй крошки по столу, не мни салфетки, не ковыряй корешок книжки. Такие жесты ужасны.
15. Чаще улыбайся. Пусть все знают, что ты счастлив(а) :)
16. Меньше говори о себе. Пусть окружающие сами спрашивают.
17. Смотри в оба. Когда разговаривают с человеком, который интересен, смотрят в глаза.
18. Помни про ЧЮ. Не бойся смеяться над собой. Это свидетельствует о твоем чувстве юмора.
19. Вспомни дни рождения всех. Это очень важная вещь. Составь список и своевременно по нему поздравляй.
20. Спокойство. Не надо постоянно думать о том, как выглядишь со стороны. Расслабься и наслаждайся.
21. Не завидуй. Радуйся тому, что у тебя есть.
22. Стилизация. Выдерживай индивидуальный стиль в одежде. Не сливайся с толпой, но и не чуди. Помни правило золотой середины.
23. Не трепи. Лучше сделай. Верь делам, а не словам. Слова бывают пусты.
24. Будь другом. Не позволяй говорить плохо о дорогих тебе людях. Это оценят.
25. Люби себя и свое тело.
26. Вежливость. Старайся всегда вежливо отвечать по телефону, даже если ошиблись номером. Вежливость украшает.
27. Цени время. Не трать его на ерунду. Проводи с пользой.
28. Не унижай людей. Ты не имеешь на это права.
29. Не говори плохо о бывших.
30. Не ври. Это избавит от многих неловких ситуаций.
31. Не пей много алкоголя.
32. Изучи элементарные правила этикета. И используй к месту.
33. Не пасуй перед трудностями. Испытания делают нас сильнее.
34. Не пытайся всем угодить. Ты не монета, чтобы всем нравиться.
35. Будь собой.

В небольшом квартале к западу от Вашингтон-сквера улицы перепутались и переломались в короткие полоски, именуемые проездами. Эти проезды образуют странные углы и кривые линии. Одна улица там даже пересекает самое себя раза два. Некоему художнику удалось открыть весьма ценное свойство этой улицы. Предположим, сборщик из магазина со счетом за краски, бумагу и холст повстречает там самого себя, идущего восвояси, не получив ни единого цента по счету!
И вот люди искусства набрели на своеобразный квартал Гринич-Виллидж в поисках окон, выходящих на север, кровель ХVIII столетия, голландских мансард и дешевой квартирной платы. Затем они перевезли туда с Шестой авеню несколько оловянных кружек и одну-две жаровни и основали "колонию".
Студия Сью и Джонси помещалась наверху трехэтажного кирпичного дома. Джонси - уменьшительное от Джоанны. Одна приехала из штата Мэйн, другая из Калифорнии. Они познакомились за табльдотом одного ресторанчика на Вольмой улице и нашли, что их взгляды на искусство, цикорный салат и модные рукава вполне совпадают. В результате и возникла общая студия.
Это было в мае. В ноябре неприветливый чужак, которого доктора именуют Пневмонией, незримо разгуливал по колонии, касаясь то одного, то другого своими ледяными пальцами. По Восточной стороне этот душегуб шагал смело, поражая десятки жертв, но здесь, в лабиринте узких, поросших мохом переулков, он плелся нога за нагу.
Господина Пневмонию никак нельзя было назвать галантным старым джентльменом. Миниатюрная девушка, малокровная от калифорнийских зефиров, едва ли могла считаться достойным противником для дюжего старого тупицы с красными кулачищами и одышкой. Однако он свалил ее с ног, и Джонси лежала неподвижно на крашеной железной кровати, глядя сквозь мелкий переплет голландского окна на глухую стену соседнего кирпичного дома.
Однажды утром озабоченный доктор одним движением косматых седых бровей вызвал Сью в коридор.
- У нее один шанс… ну, скажем, против десяти, - сказал он, стряхивая ртуть в термометре. - И то, если она сама захочет жить. Вся наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика. Ваша маленькая барышня решила, что ей уже не поправиться. О чем она думает?
- Ей… ей хотелось написать красками Неаполитанский залив.
- Красками? Чепуха! Нет ли у нее на душе чего-нибудь такого, о чем действительно стоило бы думать, например, мужчины?
- Мужчины? - переспросила Сью, и ее голос зазвучал резко, как губная гармоника. - Неужели мужчина стоит… Да нет, доктор, ничего подобного нет.
- Ну, тогда она просто ослабла, - решил доктор. - Я сделаю все, что буду в силах сделать как представитель науки. Но когда мой поциент начинает считать кареты в своей похоронной процессии, я скидываю пятьдесят процентов с целебной силы лекарств. Если вы сумеете добиться, чтобы она хоть раз спросила, какого фасона рукава будут носить этой зимой, я вам ручаюсь, что у нее будет один шанс из пяти, вместо одного из десяти.
После того как доктор ушел, Сью выбежала в мастерскую и плакала в японскую бумажную салфеточку до тех пор, пока та не размокла окончательно.Потом она храбро вошла в комнату Джонси с чертежной доской, насвистывая рэгтайм.
Джонси лежала, повернувшись лицом к окну, едва заметная под одеялами. Сью перестала насвистывать, думая, что Джонси уснула.
Она пристроила доску и начала рисунок тушью к журнальному рассказу. Для молодых художников путь в Искусство бывает вымощен иллюстрациями к журнальным рассказам, которыми молодые авторы мостят себе путь в Литературу.
Набрасывая для рассказа фигуру ковбоя из Айдахо в элегантных бриджах и с моноклем в глазу, Сью услышала тихий шепот, повторившийся несколько раз. Она торопливо подошла к кровати. Глаза Джонси были широко открыты. Она смотрела в окно и считала - считала в обратном порядке.
- Двенадцать, - произнесла она, и немного погодя: - одиннадцать, - а потом: - "десять" и "девять", а потом: - "восемь" и "семь" - почти одновременно.
Сью посмотрела в окно. Что там было считать? Был виден только пустой, унылый двор и глухая стена кирпичного дома в двадцати шагах. Старый-старый плющ с узловатым, подгнившим у корней стволом заплел до половины кирпичную стену. Холодное дыхание осени сорвало листья с лозы, и оголенные скелеты ветвей цеплялись за осыпающиеся кирпичи.
- Что там такое, милая? - спросила Сью.
- Шесть, - едва слышно ответила Джонси. - Теперь они облетают гораздо быстрее. Три дня назад их было почти сто. Голова кружилась считать. А теперь это легко. Вот и еще один полетел. Теперь осталось только пять.
- Чего пять, милая? Скажи своей Сьюди.
- ЛистьевЮ На плюще. Когда упадет последний лист, я умру. Я это знаю уже три дня. Разве доктор не сказал тебе?
- Первый раз слышу такую глупость! - с великолепным презрением отпарировала Сью. - Какое отношение могут иметь листья на старом плюще к тому, что ты поправишься? А ты еще так любила этот плющ, гадкая девочка! Не будь глупышкой. Да ведь еще сегодня доктор говорил мне, что ты скоро выздоровеешь… позволь, как же это он сказал?.. что у тебя десять шансов против одного. А ведь это не меньше, чем у каждого из нас здесь в Нью-Йорке, когда едешь в трамвае или идешь мимо нового дома. Попробуй съесть немножко бульона и дай твоей Сьюди закончить рисунок, чтобы она могла сбыть его редактору и купить вина для своей больной девочки и свиных котлет для себя.
- Вина тебе покупать больше не надо, - отвечала Джонси, пристально глядя в окно. - Вот и еще один полетел. Нет, бульона я не хочу. Значит, остается всего четыре. Я хочу видеть, как упадет последний лист. Тогда умру и я.
- Джонси, милая, - сказала Сью, наклоняясь над ней, - обещаешь ты мне не открывать глаз и не глядеть в окно, пока я не кончу работать? Я должна сдать иллюстрацию завтра. Мне нужен свет, а то я спустила бы штору.
- Разве ты не можешь рисовать в другой комнате? - холодно спросила Джонси.
- Мне бы хотелось посидеть с тобой, - сказала Сью. - А кроме того, я не желаю, чтобы ты глядела на эти дурацкие листья.
- Скажи мне, когда кончишь, - закрывая глаза, произнесла Джонси, бледная и неподвижная, как поверженная статуя, - потому что мне хочется видеть, как упадет последний лист. Я устала ждать. Я устала думать. Мне хочется освободиться от всего, что меня держит, - лететь, лететь все ниже и ниже, как один из этих бедных, усталых листьев.
- Постарайся уснуть, - сказала Сью. - Мне надо позвать Бермана, я хочу писать с него золотоискателя-отшельника. Я самое большее на минутку. Смотри же, не шевелись, пока я не приду.
Старик Берман был художник, который жил в нижнем этаже под их студией. Ему было уже за шестьдесят, и борода, вся в завитках, как у Моисея Микеланджело, спускалась у него с головы сатира на тело гнома. В искусстве Берман был неудачником. Он все собирался написать шедевр, но даже и не начал его. Уже несколько лет он не писал ничего, кроме вывесок, реклам и тому подобной мазни ради куска хлеба. Он зарабатывал кое-что, позируя молодым художникам, которым профессионалы-натурщики оказывались не по карману. Он пил запоем, но все еще говорил о своем будущем шедевре. А в остальном это был злющий старикашка, который издевался над всякой сентиментальностью и смотрел на себя, как на сторожевого пса, специально приставленного для охраны двух молодых художниц.
Сью застала Бермана, сильно пахнущего можжевеловыми ягодами, в его полутемной каморке нижнего этажа. В одном углу двадцать пять лет стояло на мольберте нетронутое полотно, готовое принять первые штрихи шедевра. Сью рассказала старику про фантазию Джонси и про свои опасения насчет того, как бы она, легкая и хрупкая, как лист, не улетела от них, когда ослабнет ее непрочная связь с миром. Старик Берман, чьи красные глада очень заметно слезились, раскричался, насмехаясь над такими идиотскими фантазиями.
- Что! - кричал он. - Возможна ли такая глупость - умирать оттого, что листья падают с проклятого плюща! Первый раз слышу. Нет, не желаю позировать для вашего идиота-отшельника. Как вы позволяете ей забивать голову такой чепухой? Ах, бедная маленькая мисс Джонси!
- Она очень больна и слаба, - сказала Сью, - и от лихорадки ей приходят в голову разные болезненные фантазии. Очень хорошо, мистер Берман, - если вы не хотите мне позировать, то и не надо. А я все-таки думаю, что вы противный старик… противный старый болтунишка.
- Вот настоящая женщина! - закричал Берман. - Кто сказал, что я не хочу позировать? Идем. Я иду с вами. Полчаса я говорю, что хочу позировать. Боже мой! Здесь совсем не место болеть такой хорошей девушке, как мисс Джонси. Когда-нибудь я напишу шедевр, и мы все уедем отсюда. Да, да!
Джонси дремала, когда они поднялись наверх. Сью спустила штору до самого подоконника и сделала Берману знак пройти в другую комнату. Там они подошли к окну и со страхом посмотрели на старый плющ. Потом переглянулись, не говоря ни слова. Шел холодный, упорный дождь пополам со снегом. Берман в старой синей рубашке уселся в позе золотоискателя-отшельника на перевернутый чайник вместо скалы.
На другое утро Сью, проснувшись после короткого сна, увидела, что Джонси не сводит тусклых, широко раскрытых глаз со спущенной зеленой шторы.
- Подними ее, я хочу посмотреть, - шепотом скомандовала Джонси.
Сью устало повиновалась.
И что же? После проливного дождя и резких порывов ветра, не унимавшихся всю ночь, на кирпичной стене еще виднелся один лист плюща - последний! Все еще темнозеленый у стебелька, но тронутый по зубчатым краям желтизной тления и распада, он храбро держался на ветке в двадцати футах над землей.
- Это последний, - сказала Джонси. - Я думала, что он непременно упадет ночью. Я слышала ветер. Он упадет сегодня, тогда умру и я.
- Да бог с тобой! - сказала Сью, склоняясь усталой головой к подушке. - Подумай хоть обо мне, если не хочешь думать о себе! Что будет со мной?
Но Джонси не отвечала. Душа, готовясь отправиться в таинственный, далекий путь, становится чуждой всему на свете. Болезненная фантазия завладевала Джонси все сильнее, по мере того как одна за другой рвались все нити, связывавшие ее с жизнью и людьми.
День прошел, и даже в сумерки они видели, что одинокий лист плюща держится на своем стебельке на фоне кирпичной стены. А потом, с наступлением темноты, опять поднялся северный ветер, и дождь беспрерывно стучал в окна, скатываясь с низкой голландской кровли.
Как только рассвело, беспощадная Джонси велела снова поднять штору.
Лист плюща все еще оставался на месте.
Джонси долго лежала, глядя на него. Потом позвала Сью, которая разогревала для нее куриный бульон на газовой горелке.
- Я была скверной девчонкой, Сьюди, - сказала Джонси. - Должно быть, этот последний лист остался на ветке для того, чтобы показать мне, какая я была гадкая. Грешно желать себе смерти. Теперь ты можешь дать мне немного бульона, а потом молока с портвейном… Хотя нет: принеси мне сначала зеркальце, а потом обложи меня подушками, и я буду сидеть и смотреть, как ты стряпаешь.
Часом позже она сказала:
- Сьюди, надеюсь когда-нибудь написать красками Неаполитанский залив.
Днем пришел доктор, и Сью под каким-то предлогом вышла за ним в прихожую.
- Шансы равные, - сказал доктор, пожимая худенькую, дрожащую руку Сью. - При хорошем уходе вы одержите победу. А теперь я должен навестить еще одного больного, внизу. Его фамилия Берман. Кажется, он художник. Тоже воспаление легких. Он уже старик и очень слаб, а форма болезни тяжелая. Надежды нет никакой, но сегодня его отправят в больницу, там ему будет покойнее.
На другой день доктор сказал Сью:
- Она вне опасности. Вы победили. Теперь питание и уход - и больше ничего не нужно.
В тот же вечер Сью подошла к кровати, где лежала Джонси, с удовольствием довязывая яркосиний, совершенно бесполезный шарф, и обняла ее одной рукой - вместе с подушкой.
- Мне надо кое-что сказать тебе, белая мышка, - начала она. - Мистер Берман умер сегодня в больнице от воспаления легких. Он болел всего только два дня. Утром первого дня швейцар нашел бедного старика на полу в его комнате. Он был без сознания. Башмаки и вся его одежда промокли насквозь и были холодны, как лед. Никто не мог понять, куда он выходил в такую ужасную ночь. Потом нашли фонарь, который все еще горел, лестницу, сдвинутую с места, несколько брошенных кистей и палитру с желтой и зеленой красками. Посмотри в окно, дорогая, на последний лист плюща. Тебя не удивляло, что он не дрожит и не шевелится от ветра? Да, милая, это и есть шедевр Бермана - он написал его в ту ночь, когда слетел последний лист.

The Beatles

Адольф Гитлер

Анджелина Джоли со своей семьей

Джордж Клуни

Пол МакКартни

Мэрилин Монро

Буддисткая груша

Жидкий бекон

Консервированный чизбургер. Для критиков Макдональдса – эта еда сочетает в себе всю «пользу» не только фаст-фуда, но еще и консервированных продуктов

яичный рулет

Мороженое "Лизни качка"

фанатам сериала декстер или просто лаборантам леденцы со вкусом вишни

когда я была помладше лет этак на 5, уже тогда понимала, что люди не уходят из моей жизни бесследно, они задерживаются в памяти, остаются в сердце.
свое сердце я представляла примерно так: сердце — это большой трехэтажный дом.
первый этаж самый многонаселенный — в нем живут все друзья, одноклассники, просто знакомые, в общем те люди, которые так или иначе присутствовали в моей жизни, но ненадолго, но память о них осталась, остались какие-то воспоминания, шутки, песни…
второй этаж — ближе к центру сердца, там все любимые, родные, самые близкие, которых люблю, уважаю, буду помнить всегда, чтобы ни случилось! мама, папа, три лучшие подруги, сестры.
и тогда, 5 лет назад, думала, что когда появляется новый человек, а дом полон, все комнаты заняты, то приходится выселять того, с кем уже утратила связь.. а теперь еще и надо забыть, чтобы новому знакомому освободить место.
но совсем недавно я достроила дом, теперь там три этажа. третий этаж самый тайный и тихий. здесь живут воспоминания о людях, которых больше нет. бабушка, дедушка, крестный, первая любовь… этаж скорби. комнаты в нем пусты, там всего лишь пустые стулья..
»Кого бы не впустил однажды в душу, просто так уже не прогонишь.там навсегда останется его пустой стул. " (с)