Это просто Вьюи блог

Они изумительные люди.
" Изумительные". Ненавижу это слово! Ужасная пошлятина. Мутит, когда слышишь такие слова.

Не знаю, бывало с вами или нет, но ужасно трудно сидеть и ждать, пока человек, который о чем-то задумался, снова заговорит.

Оттого что человек умер, его нельзя перестать любить, черт побери, особенно если он был лучше всех живых.

Без настроения ничего делать нельзя.

Он повторял себе, что, разумеется, ему предстоят тяжелые минуты, но он найдет в себе силы перенести их, как бы ни была жестока его судьба, в конце концов она в его руках, он волен в ней. Он цеплялся за эту мысль.

Книги — это друзья, бесстрастные, но верные.

Бывают минуты, когда чудовищные предположения осаждают нас, точно сонмы фурий, и силой проникают во все клеточки нашего мозга.

Всем известна повадка кошек останавливаться у приотворенной двери и прохаживаться между её створок. Кто из нас не говорил кошке: «Да ну, входи же!». Есть люди, которые, попав в неопределённое положение, так же склонны колебаться между двумя решениями, рискуя быть раздавленными судьбой, внезапно закрывающей для них все выходы. Слишком осторожные, при всех их кошачьих свойствах и благодаря им, иногда подвергаются большей опасности, чем смельчаки.

Нас всегда влечет то, чего недостает нам самим. Никто не любит дневной свет более слепца.

Как хорошо проснуться утром совсем одному и не говорить никому, что любишь, когда на самом деле не любишь больше.

Кажется, я теряю разум. Он превращается в черепно-мозговую свалку. Гора ржавых консервных банок стала уже размером с Эверест, там миллион драндулетов, которым только и ехать что на свалку у меня между ушами.

Мне вообще-то не хочется сложностей встречи с новым человеком или свидания со знакомой из прошлого – звонить ей, звать на обед или ужин, встречаться, она станет рассказывать, что происходило в ее жизни, а я – сидеть и задавать вопросы, потому что меня моя жизнь утомила, не о чем разговаривать.

Мы были довольно близкими друзьями, пока я не начал занимать у него деньги и не перестал отдавать.

Они всегда называли друг друга Отец и Мать - в тех случаях, когда вообще хоть как-то друг друга называли. Они не тратили время на разговоры. Эти люди так долго прожили вместе, что им больше не о чем стало говорить.

Я молча смотрел, как сияет в темноте пруда их гостиная. Она была похожа на бесхитростную историю со счастливым концом - милая послевоенная американская готика, когда телевизор еще не успел искалечить американское воображение и не научился прятать людей в домах, удерживая от своих фантазий - во всем их величии.
В те времена люди творили свое воображение подобно домашним пирогам. Теперь наши мечты - американская улица с рядом одинаковых ресторанов. Иногда мне кажется, что даже пищеварение у нас - это кассета, записанная телевизионщиками в Голливуде.