+ ∞

1. "Жизнь взаймы" Эрих Мария Ремарк +
2. "Портрет Дориана Грея" Оскар Уайльд
3. "Повелитель мух" Уильям Голдинг
4. "Ночь нежна" Френсис Скотт Фицджеральд +
5. "Бойня номер 5" Курт Воннегут
6. "Лолита" Владимир Набоков
7. "Заводной апельсин" Энтони Берджесс
8. "Легкое дыхание" Иван Бунин
9. "Превращение" Франц Кафка
10. "Любовница французского лейтенанта" Джон Фаулз
11. "Милый друг" Ги Де Мопассан +
12. "Алиса в стране чудес" Льюис Кэрролл
13. "Джен Эйр" Шарлота Бронте
14. "Алые паруса" Александр Грин
15. "Малыш" Аркадий и Борис Стругацкие
16. "Настенька" Владимир Сорокин
17. "Что делать" Николай Чернышевский
18. "Бродяги Дхармы" Джек Керуак
19. "Апрельское колдовство" Рей Брэдбери
20. "Записки революционера" Петр Кропоткин
21. "Убежище. Дневник в письмах" Анна Франк
22. "Кэрри" Стивен Кинг
23. "Пена дней" Борис Виан
24. "Нейромант" Уильям Гибсон
25. "Над пропастью во ржи" Джером Дейвид Сэлинджер +
26. "Пока подружка в коме" Дуглас Коупленд
27. "Ловушка для золушки" Себастьян Жапризо

Если честно, мне стыдно, что из этого списка, да и в принципе из любого из подобных списков, я прочла довольно-таки мало книг. Русскую классику читаю, да, много, она мне уж слишком нравится. Кое-что из зарубежной. А всемирно известные и признанные произведения я, увы, пропускаю. А подобные перечни подстёгивают. Сколько же ещё я не прочла, сколько ещё интересных произведений впереди, сколько героев ждут меня, сколько историй ещё мне поведают авторы.
Всё ещё впереди, да.

<…> солнце, мне это нравится. до твоих строк. дотрагиваться.
ты моя франция.
все твои скобки/запятые/апострофы. под нами ворочаются апостолы. рушатся переходы/дома/гостиницы.
давай видеться.
на общих подушках/на крышах/на облаках.
я распадаюсь на буквы в твоих руках. я до тебя
убиваю
время.
мне от него не легче. оно нихуя не лечит
и я хватаю тебя за плечи
давай поцелуемся в стиле
french?

<… > чужое море волнения. садится тебе на колени. всё дышит в ключичную ямочку/теребит лямки/лазает по твоим тумбочкам/секретам/ и статусам. ты его гладишь по волосам и думаешь
ешь меня, х..й с тобой

Я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю, я скучаю.

Я невыносимо скучаю.

Ты мне прозвонилась сквозь страшную полночь:
"А ты меня помнишь?"
ну, как позабыть тебя, ангел-звереныш?
"А ты меня помнишь?"
твой голос настаивал, стонущ т тонущ -
"А ты меня помнишь?" "А ты меня помнишь?"
и ухало эхо во тьме телефонищ -
рыдало по-русски, in English, in Polish-
you promise? Astonish…а ты меня помнишь?
А ты меня помнишь, дорога до Бронниц?
И нос твой, напудренный утренним пончиком?
В ночном самолете отстегнуты помочи -
Вы, кресла, нас помните?
Понять, обмануться, окликнуть по имени:
А ты меня…
Помнишь? Как скорая помощь,
В беспамятном веке запомни одно лишь -
"А ты меня помнишь?"
— А.А. Вознесенский

знак равно
звездочка -
поцелуй(=*)
только от него
не тепло
а холодно
блядь
холодно
прости
от твоих поцелуев
в формате
txt.

Презентация книги "Хиторимакура" Евгения Сои в клубе FAQ, 10.09.11.

* * *
Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.
Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

– И что же ты делала?
– Все! – Она взяла у него рюмку и допила остаток. – Все! Но ничто не помогало. Я была невероятно несчастна.
– И долго?
– С неделю.
– Не так уж долго.
– Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен. Я была настолько несчастна – вся, полностью, что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить. И остается одна опустошенность. А потом все проходит и постепенно оживаешь.

Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово.

Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир - и скорее наскучит.

Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья…

В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
близких мне
красный
цвет
моих республик
тоже
должен
пламенеть.
Я не люблю
парижскую любовь:
любую самочку
шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав -
тубо -
собакам
озверевшей страсти.
Ты одна мне
ростом вровень,
стань же рядом
с бровью брови,
дай
про этот
важный вечер
рассказать
по-человечьи.
Пять часов,
и с этих пор
стих
людей
дремучий бор,
вымер
город заселенный,
слышу лишь
свисточный спор
поездов до Барселоны.
В черном небе
молний поступь,
гром
ругней
в небесной драме, -
не гроза,
а это
просто
ревность двигает горами.
Глупых слов
не верь сырью,
не путайся
этой тряски, -
я взнуздаю,
я смирю
чувства
отпрысков дворянских.
Страсти корь
сойдет коростой,
но радость
неиссыхаемая,
буду долго,
буду просто
разговаривать стихами я.
Ревность,
жены,
слезы…
ну их! -
вспухнут веки,
впору Вию.
Я не сам,
а я
ревную
за Советскую Россию.
Видел
на плечах заплаты,
их
чахотка
лижет вздохом.
Что же,
мы не виноваты -
ста мильонам
было плохо.
Мы
теперь
к таким нежны -
спортом
выпрямишь не многих, -
вы и нам
в Москве нужны
не хватает
длинноногих.
Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами,
здесь
на ласки
выдать их
в ужины
с нефтяниками.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму -
одну
или вдвоем с Парижем.

1928

И непременно стоит высунуть язык, так забавнее и милее ^^

Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет…
Однажды вечером прочь кружки и бокалы,
И шумное кафе, и люстры яркий свет!
Бродить под липами пора для вас настала.

В июне дышится под липами легко,
И хочется закрыть глаза, так все красиво!
Гул слышен города - ведь он недалеко,
А в ветре - аромат и зелени, и пива.

Там замечаешь вдруг лоскут над головой,
Лоскут темнеющего неба в обрамленье
Ветвей, увенчанных мигающей звездой,
Что с тихим трепетом замрет через мгновенье.

Июнь! Семнадцать лет! Цветущих веток сок -
Шампанское, чей хмель пьянит ваш разум праздным,
А на губах у вас, как маленький зверек,
Трепещет поцелуй, и ваша речь бессвязна.

В плену робинзонад безумная душа…
Но вот мадмуазель, что кажется всех краше,
Под бледным фонарем проходит не спеша,
И тенью движется за ней ее папаша.

Она находит вас наивным и тотчас
От вас отводит взгляд и несколько картинно
Прочь удаляется, а на устах у вас
Нераспустившаяся вянет каватина.

Вы страстно влюблены. Уж август за окном.
Она над вашими сонетами хохочет.
Друзья от вас ушли. Вам грустно. А потом
Она своим письмом вас осчастливить хочет.

В тот вечер… вы в кафе идете, яркий свет
Там ожидает вас, и кружки, и бокалы…
Серьезность не к лицу, когда семнадцать лет
И липы созерцать пора для вас настала.