just do it

вот когда во втором часу ночи в соседней комнате двое влюблённых смотрят твой любимый фильм.вот тогда хочется реветь

Мне очень жаль когда уходят молодые, когда уходят те, кто подарил мне хотя бы частичку себя, с кем связаны воспоминания, особенно самые светлые, те что из детства.

Он просто не справился с управлением, врезался в мост. И на смерть.

А в памяти-как танцевали в школе когда-то, как радовались его успехам. Он, Никита- Гордость класса. После.. Глупая травма, приковавшая к постели. И не пойми где он, что с ним. Слухи про серьёзные операции. А мы дети-"ну ушёл, не учится, печально, но не поделаешь ничего."

И через несколько лет в социальной сети- "добавить в друзья". Всё у него отлично. Солнечный, романтичный и вроде нашёл себя в этой жизни. Любимая девушка, институт, увлечение, спорт…Отлегло.

Но, сегодня звонок, так между делом: " Да кстати, Никита разбился на машине неделю назад…". И уже только одно слово в голове крутится. Громко и протяжно. Неприличное. И комок в горле. И, вроде, не друзья. так бывшие одноклассники. Но как бы хотелось, чтобы этого всего не было.жутко.

Вечная память. Никита.

—Уррр, уррр, сладкий я тигр, да?
-Не сладкий, а славный.
-Нет, сладкий!А все сладкое-славное.И получается одно и то же.Не верите, спросите собаку!"(Рррр, очень образованный тигр)

Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я её отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей её половины.

Чи знаєш ти, як сильно душу б`є безжальний дощь?
Так ніби він завжди чекав лише мене.
А як болить зимовий спокій нашого вікна,
Ніжно пастельний, як твій улюблений Моне.

Така як ти
буває раз на все життя
і то із неба.
Така як ти
Один лиш раз на все життя
не вистачає каяття,
коли без тебе я…

Забути все здається я б ніколи не зумів
Новий дзвінок скидає відлік волі на нулі
І погляд твій -- він вартий більше ніж мільони слів
Вічно далекий, як і твій улюблений Далі.

Петя хотел подушку, но родители подарили ему велосипед. Всю ночь он проплакал лицом в педали.

Мама, какой он наглый, до губ прокушенных невозможный,
до туго натянутой венки височной - сложный
как кислород под водой, истерично нужный,
огромный и неотложный

Как мне вместить это все в мое тельце, мама,
оно больше меня. Из оконной рамы
в его доме сегодня я видела панорамно
как стремительно перерастает любой масштаб
до сих пор нетроганная моя
крохотная душа.
Потому что теперь ее самая тихая глубина
оживает и мечется, так, что нельзя дышать –
это глупо, но как мне легкими управлять,
когда он улыбается, мне согревая там все…до дна.

Знаешь, ведь от него у кого-то родится сын –
это будет самый красивый на свете мальчик, клянусь!
Только если об этом подумать, мама, то я свихнусь,
потому что во мне очень громко идут часы
отмеряя фатальное: десять, девять. Мам, я боюсь,
мам, мне страшно, я снова маленькая такая:
мне четыре, ты плачешь, зачем? Я не понимаю.
Мне пятнадцать, и я не верю, что разберусь,
или даже тринадцать – я некрасивая и стесняюсь.
И уже с девяти ненавижу, когда мне врут.
Я настолько маленькая, что рыдаю
прямо на эскалаторе, в шумном и темном метро.
Он не видит, наверное, как мне обжег нутро
и не чувствует, как я за час без него замерзаю.

Если в двух словах: посмотри, он в меня врастает,
а я корчусь от боли, отчетливо представляя,
как потом его вырвут и заберут.
А еще я знаю,
что таких, как я, в это долгое плавание не берут.

• я выйду из дома, шпиняя кривые коробки.
  руки в карманы, а ноги по щиколотку в воду.
  меня раздражают вонючие серые пробки,
  что, шофер-неудачник, совсем не прибавить ходу?
  
  я выйду из дома про совесть забыв и приличья.
  к какому чёрту они, если всё, протухло?
  что? как дела? лучше всех, хорошо, отлично!
  а у вас руки в сале, и лицо отчего-то припухло.
  
  я выйду из дома в протёртом до дырок свитре
  пойду гульну, посмотрю на блестательный Невский.
  я маленький пузырёк в лимонада невкусного литре-
  Человек Божество, как сказал бы Ф.М.Достоевский.

Не
яблоневой промерзлой веткой
по черепичной крыше,
Не
белыми пилотирующими мухами
по городской площади,
Послушайте,
люди ломаются в десятки-сотни раз тише,
не громче пара идущего изо рта на холоде.

..Это длилось страшно коротко. Говорить нам было не о чем. Сначала я все говорила,
говорила, говорила, а потом - замолчала. Потому что нельзя, я - не могу, чтобы в ответ на
мои слова - только глаза, только поцелуи! И вот лежу утром, до-утром, еще сплю, уже не сплю,
и вдруг замечаю, что все время что-то повторяю, да, - губами, словами… Вслушалась - и
знаете, что это было: - Еще понравься! Еще чуточку, минуточку, секундочку понравься!

- Ну, и?

- Нет. Он - не смог.

- Чего? - Еще-понравиться. Не смог бы - даже если бы услышал. Потому что вы не думайте: я не
его, спящего, просила - мы жили в разных местах, и вообще… - я в воздух просила, может
быть - Бога просила, я просто заклинала, Марина, я сама себя заклинала, чтобы еще немножко
вытянуть.

- Ну, и?

(С сияющими глазами :) Вытянула. Он не смог, я - смогла. Никогда не узнал. Все честь честью.
И строгий отец генерал в Москве, который даже не знает, что я играю: я будто бы у подруги (а
то вдруг вслед поедет, ламповщиком сделается?) - и никогда не забуду (это не наврала), и
когда уже поезд трогался - потому что я на людях никогда не целуюсь - поцеловала его розы в
окне… Потому что, Марина, любовь - любовью, а справедливость - справедливостью. Он не
виноват, что он мне больше не нравится. Это не вина, а беда. Не его вина, а моя беда:
бездарность. Все равно, что разбить сервиз и злиться, что не железный.

не дай погоде
не дай лени
не дай красоте
не дай городу
не дай тесноте
не дай притяжению
не дай сомнениям
не дай стереотипам
не дай себя остановить.just do it.

"в этой воображаемой воркутэ, куда ты так активно засылаешь микутэ - неумолимо тоскливо без вас дружище.
ума не приложу, почему ты всегда видишь меня с оторванным пуговицами и жутковато выглядящей"

Не помню где это слышала, или видела. Вроде, ерунда, но третий день в голове крутится.

и в руки чужие срываться.

Пока Ленка пошла готовить суп, мне велено сидеть и разбираться. И всего понапихать, потому что она читать любит.Спешил фо ю, карамелина =*

Кстати, очень вовремя! Давно пора было скинуть куда-нить все свои архивы, картинки там всякие, музыку, то что очень нравится и валяется по разным папочкам на компутере.