The Mirror of my soul

а теперь давай, вычищай меня из груди,
выцарапывай, вымарывай, удаляй.
поднимись и иди,
оставь меня позади.

забывай меня, забывай меня,
забывай.

скоро всё - даже эту боль, - мы сочтём игрой,
в результате которой меж нами опять ничья.

только ты береги себя, свет мой,
и Бог с тобой.

Бог с тобой теперь,
а не я.

многие игры не стоят свеч,
только на этот раз
хочется важное уберечь
от посторонних глаз:

мало ли, с кем я, когда и где,
мало ли я о ком.

сто раз ожёгшийся на воде
дует на молоко.

Осторожно ступай, не порви телефонный провод,
что натянут всему вопреки между нами снова -
не находишь ли ты, что это прекрасный повод?
Нам пора остыть.

Бой подходит к концу. Ранения, боль в сутавах,
совершенно измотан ты, я вконец устала…
Может, хватит уже пускать под откос составы
да сжигать мосты?

Мы с тобой козырями биты и матом крыты,
ты насмешлив без меры, я попросту ядовита.
Свет мой, многое было не так, но теперь мы квиты,
а кругом тишина да гарь.

Несмотря на всю чушь, что мы так увлеченно порем,
я ношу тебя, как отверстие в биополе.
Каждый миг ты во мне отдаешься фантомной болью,
словно отнятая нога.

Ты пробрался меж ребер, в самую сердцевину,
от тебя не избавит доза новокаина,
и малейший звук повлечет за собой лавину -
мы окажемся в западне.

Ну, ты сам-то подумай: зачем нам такое счастье?
Если искра возникнет - нас разорвет на части.
И похоже, что это правильно - не встречаться.

Или нет?

Я по-прежнему ясно вижу тебя, мой свет:
как ты пишешь, пьешь и как оставляешь след
своих пальцев и губ на женщинах и бокалах.

Кто сказал, что пути конец, раз дорожки врозь?
Да, не вместе. Да, очень многое не сбылось.
Я - в тебе. Моя кровь - в тебе. Неужели мало?

Если не суждено - значит, не суждено, прости.
Если же суждено - то не страшно и отпустить,
наши боги нас не оставят и не обманут.

Хорошенько подумай, взвесь все - и приходи.
Нарисую йодом круг на твоей груди,
как у Маркеса доктор однажды Аурелиано.

я всё такая же смертная
я как и прежде сама себе враг
я собираю душу в кулак
чтобы тебе ответить
как прежде -
в моих руках ветер
из губ удушающий дым
я всё ещё человек
верящий в то, что кем-то любим
в то, что каждый по-своему свят
по-своему неповторим
в мире картонных стен
расписанных морем бездушных картин

переживаю внутри себя миллионы чужих хиросим
может вылечит от пустоты нас весна
может быть - разорвёт
может быть сможет простить
может быть - и спасти
ты спрашиваешь, пройдёт ли зима. я говорю - пройдёт
этот февраль меня и саму
если честно
неуставая бьёт

я всё такая же сонная, не реагирую на слова
к чёрту слова
когда в каждом слоге прячется куча лжи
я бы бежала куда-нибудь далеко
сжигая все города
только куда бежать, когда у тебя из лопаток торчат ножи
и количество воздуха в лёгких
всецело равно нулю
если ты знаешь
как выживать в этих душных мирах -
расскажи?

я не люблю
город за то что он слишком мал
для моего бесконечного прошлого, для моей пустоты
необозримость любых просторов всегда отражается в сотне зеркал
тем самым сужая пространство до немыслимой тесноты

я непрерывно ищу здесь новые двери и ходы
но захожу в тупики

очень нужно уже приучить себя быть счастливой:
засыпать легко,
не перебирать воспоминания до рассвета,
пить кофе утром без сахара,
говорить красиво,
писать красиво,
и никого, никого не корить за это.

очень нужно приучить себя быть до края,
быть сейчас и здесь,
наполненной и прекрасной.
очень нужно хотя бы пробовать жить играя
в реальность,
не ежеминутно, но ежечасно,

проверяя на прочность границы, стирая цели,
пробуя разное -
может хоть что-то выйдет?
очень нужно приучить себя успевать, то что не успели
другие
и видеть то, что они не видят.

очень нужно хотя бы пробовать быть счастливой,
чтобы детям своим
улыбаться легко и гордо.
я уже умею - смотри - говорить красиво,
писать красиво.
не умею одно: не любить его,

и это то все и портит.

Это смешно: не дет.сад, а ясли -
Каждый стремится ударить больнее.
Это война. И ты вроде счастлив.
А я.. так быстро..прости, не смею.

Эй, тебе не хватает желчи -
запасы кончились/денег нет?
Уколы боли твои всё мельче:
" Не больно, милый." - вот мой ответ.

Но я, всё равно, не забыла, кстати.
я помню каждый изгиб
/на твоей кровати/.
И каждый из нас тонны нервов тратит.
Но это так.. - отступление.
хватит.

стреляй в меня медленно-медленно…

тяжёлыми сонными пулями…

смотри как красиво я падаю…

запоминай покадрово…

не сдерживай пульс, унимая сердцебиение
оно при виде меня теперь ускоряется автоматически.
не пробуй бороться с охватывающим наваждением,
не старайся меня забыть – процесс перешел в хронический.
я не мстительна, я восстанавливаю справедливость:
вспомни, ты сам когда-то играл в кошки-мышки,
так чему удивляться, скажи на милость?
каково быть «не-кошкой», расскажи мне, милый?

я сжалюсь, пожалуй. собирайся и двигай к аэропорту,
пока я не испепелила тебя совсем.
что в таких случаях говорят вдогонку? – поворачивай к черту?
нет, дорогой мой, катись ко всем!…

Я одна, не потому, что никому не нужна, а потому, что мне не всё равно — кто рядом со мной.

душе станет легче, я знаю, лишь бы не возвращались те, кого отпускаю

Девушка, что там живет, была раньше мила и обаятельна, но она утратила веру в себя. Она чудовище! Она не человек, а скопище мерзости! Желаю вам спасти ее!

не приходи,
даже с первыми морозами,
даже если жуть, как замерзну,
не приходи.

даже если буду звать,
даже, если так и не смогу тебя забыть,
даже если тебе будет одиноко,
и сердце твое будет ныть
не приходи.

я забыла имя твое
я суе его-никому.
я больше к тебе-никак.
ты не друг мне, и ты-не враг.

Ну, милый, как скажешь.
Затирай пожалуйста, раз уж нужно.
Наши поздние завтраки.
Твои обожаемые крики в подушку.
Мою чёрную макушку,
Пахнущую тобой.
И вообще все эти запахи.
Постой!
Делай что хочешь, мой мальчик.
The fairytale gone bad, если ты так считаешь.
Но помни, что мы абсолютно одинаковые.
А значит…
Дальше ты и сам всё знаешь.

Я ненавижу все твои входящие.
Всех твоих блядей, девочек, деточек, дам.
Всех твоих бывших/будущих/настоящих.
Запомни, никому тебя не отдам!
Возьму своё – ни меньше, ни больше.
С потрохами, мыслями и пороками.
Не удивляйся – ты действительно стОящий.
Нет, здесь очень больно, не трогай! –
Твои 220 пробили по чуть зАжившему
Покорёженному рассвету холодной постели.
А у нас с тобой даже налаживается.
Ещё пара искр – и полетели.
К едрене фене.
Чёрным Greenfield'ом и синим Winston'ом
Укутываешь плечи и вяжешь руки.
Твои арийские – это не выстрел.
Это взрыв.
Меня казнят подруги
За такие параллели, паранойи и парафразы,
За стойкий запах безумия и секса.
У нас с тобой всё будет очень хорошо.
Но не сразу.
С моей подводной лодки никуда не деться.
И ты это знаешь, мой Мальчик-Ветер.
Не в себе, говоришь? Так приведи в чувства.
Ты же это умеешь, а я за себя не в ответе,
Когда ты меня на столе/на полу/на скамейке в парке пустом
Рвёшь на атомы и собираешь заново,
Сжигаешь заживо и душишь шёпотом.
Не смотри на меня так – ничего здесь странного.
У меня безлимитка на этот дурдом.
На страсть.
На ревность.
На ночные секреты.
На ногтями оставленные узоры.
Скоро будет обо мне весь твой дым сигаретный.
Придёшь пронизывающим бора.*
Оставишь капли на моих ресницах.
Привычным движением подомнёшь подушку,
Доказав, что мне это не снится.