Это просто Вьюи блог

При обсуждении случая Бренды надо обратить внимание на то, что автор рассматривает признаки маскулинности и фемининности как биологически обусловленные поведенческие реакции, тогда как в гендерном подходе под маскулинностью и фемининностью понимаются нормативные социальные представления о характеристиках мужчин и женщин, а также культурно–символические сценарии поведения, включающие в себя не только ожидаемые характеристики, но и сферы деятельности, в которых они должны проявляться, а также приемлемые сексуальные предпочтения. Следовательно, главной причиной психологических проблем Бренды с точки зрения гендерного подхода может быть несоответствие физиологических и морфологических особенностей ее модифицированного после операции организма традиционным гендерным стереотипам и ожиданиям в отношении «правильного» фемининного поведения, а также принудительная гетеросексуальность в процессе гендерной социализации. Девочка приходила к доктору Мани хмурой и угрюмой, потому что ее физиологически обусловленная активность интерпретировалась окружающими (в первую очередь значимыми людьми, родителями) как маскулинная, тогда как она была (по имеющимся гениталиям) девочкой и не должна была так себя вести. Ее настроение, таким образом, связано с отрицательной социальной оценкой ее поведения, которое не отвечает гендерным ожиданиям ее окружения. Поэтому когда Бренде сказали, что она раньше была мальчиком, она испытала облегчение: теперь ее поведение вписывалось бы в социальные ожидания и ее не ущемляли бы по половому признаку. Следовательно, проблемы Бренды были связаны с дискриминацией по признаку пола (девочке нельзя вести себя так, как можно вести мальчику), что и вызвало ее радость, когда она узнала, что у нее не «родные» гениталии: теперь ее поведение получало оправдание. Но разве для того, чтобы вести себя в соответствии со своими физиологическими возможностями, человек, чей пол имеет многомерное существование, должен обязательно демонстрировать «правильные» гениталии?

На самом деле в гендерной теории речь идет о том, что биологические различия бесспорно существуют, однако они всегда наделяются культурно– символическим значением и помещаются в определенную систему властных отношений с вертикальной (доминирование/подчинение) или горизонтальной (равноправие и равные возможности) структурой. И эта властная структура диктует, что можно и чего нельзя проявлять в поведении мужчинам и женщинам.

Представим, что однажды на Землю прилетят инопланетяне. Эти создания словно прибыли из голливудского фильма «День независимости». Они невероятно умны и превосходят развитие людей в несколько раз. А так как отважный президент не всегда может придти на помощь, а земной вирус не может побороть компьютеры пришельцев, чужаки очень быстро победят людей и лишат их свободы. Начинается эра настоящего террора. Инопланетяне тестируют препараты на людях, с их кожи шьют обувь, сидения своих автомобилей, а также довольно дорого продают друг другу наши кости, зубы и волосы. А, кроме этого, поедают нас, особенно грудничков и детей. Они для них – настоящий деликатес, так как имеют нежное мясо. И вот, один из людей, на котором только что тестировали лекарства, весь искалеченный, вылезает из клетки и кричит: Как можете так с нами поступать? Вы что же, не видите, что у нас есть чувства, что мы чувствуем боль? Как можете забирать у нас наших детей, да еще и поедать их?! Вы что же, не видите наших страданий? Вы что не понимаете, что вы жестокие варвары? Неужели ни капли сочувствия и этики в вас просто нет? Инопланетяне кивают с согласием: «Да, да. Возможно, мы немного жестоки, но смотрите – мы выше вас по развитию. Мы умнее и способнее, мы умеем намного больше, чем умеете вы. Мы – высший вид и живем на совершенно другом уровне, и потому будем с вами делать все, что нам захочется. И по сравнению с нашим вкладом в этот мир, ваша жизнь стоит не так и много. А, кроме того, все меркнет перед одним фактом – ну просто нам нравится ваше мясо по вкусу».

Отношения мужского и женского являются отношениями различия, сконструированного как неравенство социальных возможностей. Властная асимметрия отношений подчеркивается разницей в гендерно–специфичных паттернах общения, которые на самом деле маскируют дискриминацию под «объективное» гендерное различие.

«Гендер» - любые проявления пола, не связанные прямо с репродуктивной активностью.

Быть мужчиной или женщиной в психологическом плане означает субъективную уверенность в том, что каждый представитель того или иного биологического пола (обладающий определенными гениталиями и телесными характеристиками) обладает специфическими личностными и поведенческими характеристиками, соответствующими этому полу. Следовательно, пол в социальном взаимодействии выступает, прежде всего, как когнитивная схема – обусловленные культурой представления о том, какие личностные признаки свойственны людям того или иного пола.

Как указывает французский историк Т. Лакер, в Европе до XVII в. базовыми отличительными признаками понятий «мужчина» и «женщина» считались социальный статус индивида и исполняемые им социокультурные роли, а не анатомо–физиологические особенности [6]. Телесное несходство мужчин и женщин не ставилось под сомнение, однако суть различий между ними люди усматривали отнюдь не в биологии. Длительное время в европейской культуре существовала однополая модель человека, описанная античным философом–врачом Галеном во II в. н. э. Согласно этой модели организм женщины рассматривался как биологически несовершенный мужской организм. В галеновской схеме структурно–морфологических соответствий репродуктивных органов женский организм имеет точно такие же половые органы, что и мужской. Единственное отличие между ними усматривалось в том, что у женщины в силу «недостаточной жизненной энергии» эти органы находятся внутри, тогда как у мужчины они располагаются снаружи. Женские гениталии вплоть до 1700– х гг. не имели собственного названия. Для их обозначения использовались термины, обозначающие мужские половые органы, и только контекст определял то, о каком теле – мужском или женском – идет речь. Собственно половые различия фиксировались не онтологическими, а социологическими категориями. Природное тело рассматривалось как подчиненное социальному бытию человека, потому что телесное считалось временным, нестабильным образованием, выполняющим только вспомогательные функции в человеческой жизни.