Joe

"Знаете ли вы, каково это — знать, что после твоей смерти твое тело может пролежать ненайденным дни, недели, пока кто-нибудь не найдет его? Я пытаюсь успокоить себя. Часто, когда мое одиночество достигает пика, я начинаю разговаривать сам с собой. Не громко, но меня пугает гулкое эхо моих же собственных слов.”

— лучшие дни.

знаешь. больше всего меня поразило на следующий день после её ухода, что дома по-прежнему стояли на своих местах по краям улиц, машины ездили как ни в чем не бывало и что люди шли, как будто знать не знали, что мой собственный мир вдруг исчез. я-то узнал это по безмолвной пустоте, в которую провалилась моя жизнь. вдруг стихли все шумы, словно в одну минуту звёзды разлетелись вдребезги или потухли.

улыбайся чаще, пожалуйста.
тебе это больше к лицу, чем всем другим, вместе взятым.
я попытаюсь промолчать в центре августа:
у тебя там без меня ведь всё пиздато.
я не могу больше помнить не наше, чужое;
осуждала, да?
я не запомнил адреса и остальное.
вот только, знаешь, между нами по-прежнему бегут сутулые поезда.
и всё ведь. меня можно больше не помнить.

Я научился жить в одиночестве, для чего мне понадобилось адское терпение. Я проехал полсвета в поисках воздуха, которым дышала ты. Говорят мысли двух влюбленных в конце концов встречаются, и я часто спрашивал себя, засыпая по ночам, вспоминаешь ли ты меня хоть изредка, как я вспоминаю о тебе.

«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».