Tu és o mais querido ©

иногда сидишь и вспоминаешь, как же было круто, когда гуляли старой дружной компанией. проводили время так весело, что не хотелось уходить, а когда кому - нибудь уже звонили родители и звали домой, все уговаривали остаться и неохотно отпускали. а сейчас что? те поссорились, тем некогда, у других новая компания, новая любовь. и ты понимаешь, что это время больше не вернуть никогда, а внутри просто раздирает на куски.

знаете, что самое дикое?
мы теряем самых близких людей просто так.
не простив.
не позвонив.
не написав.

я вру, он врет, она врет, они врут, ты врешь — все врут. если бы люди умели читать мысли, ни один из вас бы не обзавелся лучшим другом, девушкой или парнем, не завел бы семью, не устроился бы на работу. в наших мыслях кипит одно — личная выгода. мы не любим человека, мы любим когда любят нас; мы не любим чужие проблемы, просто нам нужно чем-то развеяться; мы не любим нашу работу, просто нам нужны деньги; мы не любим деньги, мы любим их тратить.

Когда тебе больно, ты чувствуешь себя слабым.
Когда тебе очень больно, ты чувствуешь злобу.
Когда тебя раздирает от боли, тебе уже все равно.

Я не о любви сейчас. Просто непонятны некоторые вещи в девушках. Можно даже сказать, накипело. И если бы одна, а то сейчас у женского пола повальное помешательство на внешности. Не важно, что в душе, главное, чтобы были внешние атрибуты гламура: грудь, губы, ноги, платья, машина и т.д. Начинаешь встречаться, смотришь: умница, красавица, все при ней, что еще для счастья надо? Но как только отношения переходят в близкие, все как с цепи срываются и начинают предъявлять какие-то дикие претензии.

Вот, например, моя последняя … на данный момент. Начали встречаться – все в порядке. Начали любовью заниматься, стала звонить по пять раз на день и выяснять, где я. Но когда узнала, что мой доход выше среднего, тут же начала ныть, что ей то новые туфли нужны, то шубка, то колечко. Ну с этим все нормально, я не против делать подарки красивым девушкам.

Но на днях она заявила, что я на других заглядываюсь, и ей, чтобы быть уверенной в себе, надо срочно сделать пластику лица, и она уже разузнала, где можно увеличить губы. Я еще наивно спросил: «А почему губы?» Лучше бы я молчал! Она мне прочла целую лекцию о пластической хирургии, и сказала, что начать лучше всего с губ, так как ей надо убедиться, что это не страшно, а сразу рисковать носом она боится.

Более того, уже и в клинику ходила и с врачом разговаривала, и делать пластику ей необходимо чуть ли не по медицинским показаниям. Я ей говорю: «Ты самая красивая», а она мне: «Ох, да ты специально мне это говоришь, потому что жадный!» И в истерику тут же!!!

Да не жалко мне, деньги дело наживное, вот только если через месяц после постели она так себя ведет, то что дальше будет? Хотел сказать ей, что не губы, а мозг ей увеличить надо, да бабские разборки терпеть не могу. В общем, пусть другого спонсора ищет.

Это так, для примера случай. Но они же все такие! Просто запросы у всех разные. Одной пластика нужна, другой машина. Ну нельзя же так себя не уважать, чтобы тянуть деньги с малознакомых мужчин. Это попахивает древнейшей профессией, а каждая из моих «невест» - «что вы что вы, я не такая!» Я понимаю, что каждая девушка мечтает выйти замуж, но никто вас силком в постель не тащит! Что мешает вам сначала выбрать того, кто вам нужен, выйти за него замуж, и только потом интимом с ним заниматься? А там, на законных основаниях, можно ждать от мужчины подвигов за любовь и ласку. И будет вам и увеличение груди, и дом на берегу моря и кофе в постель.

— Какого цвета твоя любовь ко мне?
- Что?
- Я спрашиваю, какого цвета твоя любовь ко мне?
- Я не понял вопрос.
- Ну, хорошо. Тогда спроси у меня какого цвета моя любовь к тебе.
Он потянулся, зевнул и на выдохе еле разборчиво спросил:
- Ну, и какого же?..
- Зелёного!
Он перестал зевать и пристально посмотрел на меня.
- Зелёного, - повторила я.
- А почему не красного? - спросил он с улыбкой.
- Потому что красный - это пожар, это огонь, пламя - назови, как хочешь.
- Но ведь именно красный и ассоциируется у всех с любовью!
- Не у всех, а только у тех, кто «горит»!
- А ты, значит, не «горишь»?
- Нет.
- Спасибо. Приятно в начале дня узнать, что она, видите ли, тобой не горит.

- А разве это плохо? Во мне горит костёр. Сначала он горит очень сильно, потому что ты сделал всё правильно, как по писаному. Ты до меня уже не раз «разводил костры» и поэтому ты знаешь технологию. Сначала ты нашёл удобное для этого место, потом собрал поблизости сухих веток - избитых комплиментов и знаков внимания, правильно их выстроил. Этого вполне достаточно, чтобы разжечь огонь. Затем ты подбрасываешь туда дрова потолще, потом бросаешь полено. Пока ты собирал "дрова", которые будут гореть в моём «костре», ты устал. Костёр горит ярко, тебе тепло и ты доволен. Но вот он начинает затухать. Поблизости ничего нет, что можно было бы подбросить, а бежать куда-то уже нет сил. Можно продлить удовольствие - снять с себя одежду и принести её в жертву языкатому чудовищу, но пройдёт немного времени и она тоже перегорит - но теперь ты не сможешь даже никуда уйти, ты связан по рукам и ногам. А костёр всё равно потух.
Вот и получается, что такая любовь из красного цвета очень быстро превращается в серый - как костёр в дым. А серый цвет - он же никакой для любви.

- Так, так, так, - сказал он. Затем повернулся набок, подпёр голову ладонью, а локтём вгрузнул в подушку. Сонливость его прошла, он улыбнулся:
- Интересно, а жёлтый?
- О жёлтом вообще не хочу говорить - какой-то предательский цвет. Привлекает внимание, ты на него смотришь-смотришь, а потом всё вокруг кажется жёлтым! Да и вообще, глаза от него болят.
- Ну, хорошо, это понятно. Черный тоже понятно - это не цвет любви.
- Нет, подожди. Любовь бывает всех цветов! Любовь сама по себе - радуга! Каждый раз поворачивается к человеку новым оттенком.
- Ну, не чёрным же! - вступил он со мной в спор.
- А почему нет?! Разве не бывает такого, что любовь делает человека злее, замкнутее, он становится агрессивным. И это мы говорим не о неразделённой любви - только о взаимной! Речь идёт о том, как люди влияют друг на друга, это как смешивание красок. Ты - белая краска, я - чёрная, какая из них «сильнее»?
- Чёрная, конечно!
- Почему это «конечно»?! Сильнее та, которой больше. Но даже если их смешать в равной пропорции, то «чистого» цвета уже всё равно не будет - чисто-чёрного или чисто-белого, вот так и люди. Кто-то один «заливает» другого своим цветом, потому что его у него в избытке, а тот либо принимает, не сопротивляясь, навязываемый оттенок, забывая при этом о своём, либо вступает в борьбу за «сочетание» цветов. Но чем бы ни закончилась эта борьба – «чистого» цвета не останется ни у первого, ни у второго! Краски уже смешаны. Он смотрел на меня очень внимательно.
- Фиолетовый, - словно вынося приговор, сказал он.
- Фиолетовый, - поморщилась я, - нет. Моя любовь к тебе не может быть фиолетовой, во-первых, я не люблю этот цвет, а во-вторых, нет, на этом и остановимся.
- Голубой, синий, - не унимался он.
- Ничего не могу с собой поделать, голубой для меня - это небо! Небо - это птицы, птицы - крылья, крылья - мечта! Ну, а мечта - это молодость. Значит, голубой цвет более присущ молодой любви, любви в раннем возрасте, когда ты прибываешь в эйфории, превозносишь партнёра, идеализируешь что ли. Синий для меня - это цвет всепрощения. Ну, вот не знаю, если ты всё прощаешь человеку - это синий.
- Зелёный, - мягко сказал он.
- Зелёный, - повторила я и глубоко вздохнула.
В комнате повисла тишина. Он не сводил с меня глаз. Я почувствовала, как ему не терпится поторопить меня, но сказать сейчас одно ненужное нервозное слово - значит переломать все кисти тогда, когда картина ещё не закончена. Понимала это я, знал это и он, терпеливо выжидая моих пояснений, но я не торопилась.

- Каждое утро мы просыпаемся в одной постели, - наконец начала я, - я вижу в окне утренний свет и вижу тебя. Начало нового дня. Зарождение чего-то нового - это зелёный цвет. Каждое утро начинается по-разному: то меня будят золотые лучи солнца, пробиваясь сквозь плотные шторы, то я просыпаюсь от шуршания серого дождя. Зимой я вижу в окне белый снег, летом - зелёные листья. За окном картина меняется, а в нашей спальне - нет, каждое моё утро начинается с тебя. Значит, новый день - это Ты. Это зелёный.

Я кормлю тебя завтраком и неизменно ставлю перед тобой чашку зелёного чая. Я знаю, какой именно зелёный чай ты пьёшь, и каждый раз, встречаясь с такой пачкой на полке в магазине, я всегда забираю одних с собой, даже если дома таких уже две. Зачем? Потому что не хочу оставлять твой чай, а значит Тебя, кому-то другому. И это зелёный.

Я знаю - ты не любишь моё зелёное платье, тебе кажется, что оно «слишком короткое». Именно поэтому мне хочется надевать его чаще, но не для того, чтобы подразнить тебя, а для того, чтобы не расставаться с тобой целый день, пусть даже мысленно. Это тоже - зелёный.

Бывает, мы не понимаем друг друга, и даже ссоримся. Зная мою вспыльчивость, ты первым делаешь шаг навстречу. В этой ситуации, ты всегда придерживаешься синего цвета - ты меня прощаешь, в то время как меня «захлёстывает» едкий жёлтый. Но ты подходишь со спины, обнимаешь, утыкаешься лицом в мою шею, и краски смешиваются. А знаешь, что будет, если смешать две акварельные краски: синюю и жёлтую?

Впервые я повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он был очень внимателен. В ответ на мой вопрос он едва заметно качнул головой.

- Получится зелёный цвет, - ответила я, не сводя с него глаз. Мы смотрели друг на друга, но я сдалась первой и отвела взгляд. Он продолжал смотреть на меня. Я глянула в окно - уже совсем рассвело.

Я улыбнулась, и вновь повернулась к нему.

- Какого цвета твоя любовь ко мне? - продолжая улыбаться, я скользнула взглядом по его плечам, губам и остановилась вновь на глазах. В одно мгновение он оказался надо мной и, опустившись на руках, поцеловал…

Я с огромным удовольствием допил свой кофе, расплатился с официанткой и встал из-за столика. Настроение было великолепное и захотелось прогуляться по набережной, наслаждаясь теплым летним вечером. Я подумал, что дома окажусь еще не скоро, и поэтому решил использовать возможность посетить нормальный туалет. Мысль об отвратительных уличных кабинках только подтвердила правильность моего решения. Так как в этот воскресный вечер в кафе было полно посетителей, то рядом с туалетом стояла пара человек. Я подошел к ним, но встал не вплотную, а немного в стороне, благо просторный холл перед дверью это позволял.

- Простите, вы тоже туда стоите? – звонкий девичий голос отвлек меня от размышлений.

Я повернул голову и увидел перед собой девушку. На вид ей было не больше пятнадцати, ну, может, шестнадцати лет. Мой взгляд скользнул по ее красной спортивной куртке, серебристым наушникам и белой бейсболке на голове. Девушка широко улыбнулась, продемонстрировав ряд белоснежных ровных зубов. Открытый детский взгляд и небольшая косичка вызвали у меня ответную улыбку.

- Ну, в общем, да, - немного загадочно ответил я.
- Тогда я за вами, - девушка надула пузырь из жевательной резинки и громко им хлопнула.
- Я не тороплюсь, - зачем-то сказал я. – Если вам очень надо, то можете пройти вперед меня.
- Да нет, спасибо, - девушка засмеялась и отрицательно покачала головой. – Я подожду.
- Значит, не так все плохо, если есть силы подождать? – я подмигнул и развернулся к собеседнице всем корпусом.
- Силы есть подождать! Тем более что я туда не для этого стою, - молодое очарование сложило свои ладошки домиком и прикрыло смущенную улыбку.
- А… понимаю, - многозначительно кивнул я, как бы подыгрывая девушке. – Я тоже туда не для этого стою.

Она громко засмеялась над моим «не для этого» и на ее щеках вспыхнул румянец.
- Да нет, вы не поняли меня! Просто неловко как-то говорить на эту тему, - она снова надула шарик из жвачки и сняла с головы бейсболку.
- Так и не говорите, никто не заставляет, - добродушно посоветовал я.
- Обычно, я так себя не веду. Особенно с незнакомыми взрослыми дядями, - девушка сделала упор на слово «дядями» и весело наблюдала за моей реакцией.
- И правильно делаешь: мало того, что дядя незнакомый, так он еще и взрослый! – сказал я таким тоном, которым обычно мамы пугают маленьких дочек.
- Просто у вас лицо очень доброе, особенно глаза, - она перестала жевать свою резинку и опять как-то по-детски мне улыбнулась. – По вас сразу видно, что вы добрый человек.

Я не ожидал услышать такие слова в свой адрес и немного покраснел.
- Спасибо, конечно, приятно слышать о себе, что ты не злодей! А вдруг ты все-таки ошибаешься, и внутри меня сидит Змей Горыныч?
- Не-е! По лицу видно, что вы не злой и что у вас в жизни все хорошо! – девушка тихонечко махнула рукой, словно подчеркивая правильность своих суждений. – У вас ведь и жена любящая есть и дети, да?
- Все верно: и жена, и дети! Как в той сказке – «… и жили они долго и счастливо!»
- Класс! Обычно женатые мужчины в вашем возрасте все какие-то загруженные и угрюмые, а вы так счастливо выглядите, словно у вас в жизни вообще нет никаких забот!
- По-ни-ма-ешь, де-то-чка, - произнес я нарочито старческим голосом и изобразил глубокого старца. Потом выпрямился и продолжил говорить в своей обычной манере. - С высоты своих лет – а я тебе как минимум в отцы гожусь! – могу сказать, что большинство проблем люди придумывают себе сами! Я, по большому счету, признаю только две проблемы, которые действительно не дают человеку чувствовать себя счастливым – это подорванное здоровье и насильственное ограничение свободы. Все остальное, поверь мне, уже не так глобально!
- А любовь?! – изумленно спросила девушка, словно я забыл сказать про очевидную и очень важную вещь.
- Молодые люди, вы в туалет стоите или тут в любви объясняетесь?! – я повернул голову и увидел, что за нами стоит пожилая женщина и сверлит нас недовольным взглядом. За разговором я и не заметил, как подошла моя очередь.
- Проходите, пожалуйста, я подожду, - я сделал шаг в сторону. – А вы?
- Я тоже, - девушка кивнула, шагнула ко мне и пропустила ко входу женщину.
- Не стану вас утомлять, но, продолжая наш разговор, могу ответить словами знаменитого французского моралиста Франсуа де Ларошфуко, который сказал: «Нам дарует радость не то, что нас окружает, а наше отношение к окружающему, и мы счастливы, обладая тем, что любим, а не тем, что другие считают достойным любви».

И был сто раз прав! Поэтому, если ты свободна и здорова, и уж тем более красива и умна, то быть счастливой тебе никто не помешает, кроме тебя самой. Расти как личность и наслаждайся жизнью!
- Да-а… Хорошо вы сказали… Мощно так, позитивно очень! – на меня смотрели огромные красивые глаза, полные уважения и восторга. – Вашей жене, наверное, очень повезло!

- Так же как и мне с ней. Все в нас самих. Каким ты захочешь увидеть мир, таким ты его и увидишь. Ну, а про остальное прочитаешь в умных книжках или в Интернете найдешь, - я посмотрел на часы и вспомнил, зачем я здесь стоял. – Проходи, я тебя пропускаю вперед.

- Ой, спасибо! А то меня уже ждут, наверное! – спохватилась девушка и скрылась за дверью туалета. Через минуту она выскочила в зал кафе и на мгновенье остановилась около меня.

- Спасибо вам огромное! Вы такой… классный! – девушка быстро шагнула ко мне, встала на носочки и чмокнула меня в щеку. – Я теперь точно знаю, что буду счастлива!

- На здоровье! – немного растерянно улыбнулся я. – Беги, а то вон твой парень, кажется, уже косо на меня смотрит!

- Да все нормально, он не ревнивый у меня! До свидания, - весело пропела юная незнакомка, повернулась и побежала к выходу. На пороге она со смехом вытолкнула на улицу молодого парня, повернулась ко мне и напоследок помахала рукой. Потом одела на голову свою бейсболку и шагнула на улицу. Через стеклянную дверь кафе я увидел, как эта молодая пара обнялась и, наслаждаясь обществом друг друга, медленно пошла навстречу своему счастью.

Глядя на них, я подумал, как было бы здорово, если бы мы как можно чаще говорили друг другу комплементы, слова любви или просто добрые, ласковые слова! Дарили бы цветы просто так, а не по великим праздникам! Уважали бы порой странные увлечения и хобби своих близких! Чаще бы целовались: не по дежурному «привет-привет», а страстно, в губы, пока не закружится голова! И просыпались бы утром с мыслью: я живу – значит, я уже счастлив!

Знаешь, что такое нежность?

Нежность – это когда ты раскрываешься во сне, а любимый человек раз за разом тебя накрывает и обнимает, прижимая к себе, чтобы согреть…

Нежность – это не кофе в постель, и не «я тебя люблю» после секса, не завтраки–обеды–ужины, не большие зарплаты, не рука, открывающая твою дверь машины и не ни к чему не обязывающая улыбка. Не походы в кино, не вопросы «как дела?»

Нежность – это незаметное сплетение пальцев, это когда при встрече люди замирают на секунду, обнявшись…

Нежность – это солнышко в твоих глазах, когда ты смотришь на меня спящую…

Нежность – это мой вдох и твой выдох.

Нежность – это кончик пальца, притрагивающийся к носу.

Нежность – это сила любви, но нежность – это не сюсюканье.

Нежность – лучшее доказательство любви, чем любые клятвы.

Нежность – это не слабость, нежность – это мужество, только сильный человек не испугается обнажить свое сердце и показать свою нежность..

Нежность – это маленький комочек в солнечном сплетении, который иногда не дает тебе дышать…

Нежность – это когда я, сам того не замечая, убираю твои волосы за ухо…

Нежность – это не слова…

Нежность – это дыхание в одном ритме.

Нежность – это когда твои мысли и мои переплетаются и не существуют порознь.

Нежность – это фото, на которое смотришь тихо улыбаясь.

Нежность – это ощущение тебя на кончиках пальцев, даже если ты далеко.

Нежность – это когда я беру твое лицо в ладони целуя тебя, или просто обнимаю, прижимая к себе все крепче и пытаясь соскучившимися по тебе руками почувствовать тебя всего сразу.

Нежность – это когда я подбираю с пола разбросанные вещи и улыбаясь, кладу их на место.

Нежность – это задумчивая улыбка в глазах, когда я думаю о тебе.

Нежность – это осознание, что есть то место, где тебя всегда так ждут с любовью и с теплотой, немножко с грустью, потому что всем ведь грустно, когда любимых рядом нет.

И их всегда так ждут. Ждут на минуту. Ждут на секунду. Ждут на неделю. Ждут на всю жизнь.
Ждут, чтоб сказать им – нежность.

Ждут, чтоб просто улыбнуться и подарить тепло…

Ждут, чтобы запомнить на то время, пока их с ними нету рядом и даже если рядом постоянно, на те минуты или часы расставаний, любимых все равно очень ждут.

А если их рядом нет, то просто ждут.

Всегда…

— Какие у тебя планы на сегодня?
- Ты! (с)

Она стояла, вжавшись в холодный кафель. Потрескивание лампочки разрывало тишину. Его дьявольские глаза съедали ее заживо. Девушка знала, что еще пару секунд и бешеный зверь сорвется с цепей, растерзает не только ее тело, но и душу. Глаза в глаза и мурашки бегут по ее позвоночнику, комок в горле и не хочется шевелиться, дышать.

Ему нравилось наблюдать, как напрягаются ее скулы на лице, как сжимаются пальцы в кулаки, как она отчаянно облизывает быстро высыхающие губы. Нервничает. Определенно это его заводит. Она дышит глубоко и прерывисто, а он может даже видеть, как лихорадочно бьется ее сердце. Испарина на лбу, капельки пота в ямочке на шее и уже ничто не сможет остановить его.

Опирается о холодный кафель, молясь, и надеясь. Хотя молитвы и надежды уже ей не помогут. Душа в той же тьме, что и его. Видимо они хорошо устроились на раскаленном угле, и мирно попивают холодный виски, наблюдая, как два тела играют в кошки-мышки.

На лице у него играет ухмылка, джинсы опущены чуть ниже бедер и глаза сверкают, словно раскаты молнии. Когда-нибудь она привыкнет, когда-нибудь она сама будет стоять напротив него с плеткой, когда-нибудь у нее будет преимущество, а он просто будет наслаждаться, как его маленькая рабыня стала Богиней. А пока…

Она пытается не моргать, ведь знает, что за долю секунды он может уже быть вплотную к ее телу и тогда все полетит к чертям. Тогда она сдастся и не пожалеет, тогда она опять будет его. А сейчас, пока он на расстоянии вытянутой руки, она может верить в свою силу его оттолкнуть. Только вот внутри все сжимается и судороги сводят низ живота и все тело молит о пощаде. А ей все кажется, что она может противостоять ему.

Его руки напрягаются, он чувствует запах ее тела. Он улавливает феромоны ее жажды. Он может лишь протянуть руку и она его. Но эта игра его завораживает, он хочет, чтоб она изнемогала от духоты и электрической атмосферы вокруг них.

Конечно, она знала, зачем он выбрал эти четыре стены в белый кафель, потрескивающую лампочку посредине потолка, и какую-то железную каталку. Она загнанный зверек в клетке, она игрушка для его потех, но сегодня ее единственный шанс сбежать.

Опять эта чертова улыбка касается его губ, глаза наполняются теплом и светом, руки расслабляются, и он вальяжно в шаг преодолевает расстояние между ними. И уже обжигает дыханием ее влажную кожу. Мягкие ладони почти невесомо касаются щеки, большим пальцем задевая нижнюю губу. Ее глаза полуоткрыты, дыхание учащается. А движения продолжают путь по изгибам шеи и плеча, опуская лямочку белой майки. Она дрожит под его властным телом. А он улыбается, его переполняет нежность, ласка, которую он хочет отдать ей и только ей. Он знает ее страх. А она скрывает желание. Боится и хочет.

Вторая рука пробирается под майку и его горячее тело уже полностью прижимает к стене ее хрупкий стан. Еле уловимый стон вырывается из ее груди. Он опять играет в свои изощренные игры. Дразнит, издевается, волнует, возбуждает.

- Привяжи меня, чтоб я не сбежала… - хриплым голосом она шепчет ему.

Запах желания и похоти витает где-то над их головами. Он смеется, зажимая ее горло рукой и указательным пальцем поглаживая за ухом. Ее тело поддается ему навстречу, пульс зашкаливает и воздух заряжается. Уже понятно, что ремни и узлы на руках не нужны, она и так никуда не уйдет. Ноги ватные, сознание затуманено. Есть только он и она.

- Туже…

Теперь она полностью в его власти. Трусы на полу и его довольный взгляд кота объевшегося сметаны. Он опьянен ее притяжением, ее покорностью и бунтом в душе. Он владеет каждой ее клеточкой. Каждый кусочек ее кожи отвечает на его прикосновение. И она распознает отпечатки его пальцев и принимает в свою базу данных. Рука скользит по внутренней стороне бедра, чувствуя влажность. Его ласки как ток по нервам, все натянуто, словно оголенные провода. И вот-вот будет короткое замыкание.

Она сама расстегивает ему ширинку, джинсы спадают на пол и он нагой прижимается к ней. Вот этого он и ждал, для этого он играет, чтоб она забыла про страх, чтоб могла сама коснуться его раскаленного тела.

Свет от лампочки потихоньку тускнеет. Их тела намагничены, они выбивают пробки в радиусе километра. Он касается ее низа живота. В ушах шумит кровь, дыхание хрипит. Его взгляд прикован к ее пересохшим губам и кончику языка, который касается их. Теперь улыбается она, наслаждаясь его напряженностью.

- Ниже… - голос на выдохе.

Бедра сами подаются его движениям. Она прижимается к нему, откидывая голову от удовольствия, крепко держась за его руки. Чуть слышный крик и его стон. Он улыбается, чувствуя, как ее тело таит, оно растекается, она как пластилин отпечатывает каждое его движение. Дыхание громкое. Губы сами раскрываются в ожидании его языка, она опять их облизывает. Понимая намек, он целует каждый сантиметр ее шеи. Тело покрывается мурашками. Его язык находит ее.

Лампочка трещит от перенапряжения. Он подхватывает ее за бедра, подсаживая на себя, руки крепко держат талию, ее горячая спина облокачивается о холодный кафель.
Идет пар.
Напряжение растет и гаснет свет.

…Когда она, улыбнувшись, оставила его, бойко перебирая ножками по асфальту, его посетило странное чувство. Странность его заключалась в том, что оно, это чувство, уже лет десять оставляло его в покое, выбирая кого-то другого и игнорируя одного из своих бывших фаворитов. Но, несмотря на временную дистанцию, он сразу же узнал его, и ему стало как-то не по себе.

ОНА

Ночь. Огоньки встречных машин и свет фонарей отражаются в каплях дождя. Капли мелкими ручейками медленно стекают по стеклу автомобиля. Тихо. Стук дождя по металлу да редкие всхлипывания проезжающих по лужам машин нарушают тишину уединения. В окнах домов, напротив, через улицу, горит свет, отражаясь в твоих глазах. Ты смотришь на меня. Твой взгляд физически ощутимо скользит по моей коже. Щекотно. Целуемся. Целоваться с тобой все равно, что летать. Обожаю. Наши руки встречаются и танцуют свой танец, лаская каждый пальчик, каждый ноготок. Они занимаются любовью, совершенно не обращая внимания на нас. Пусть так будет.

ОН

Была ночь. Теплая. Почти летняя. Дождь… Не помню, как мы оказались там. Да это было и не важно. Просто пронеслось в голове: где мы? Так, из любопытства, наверное. Мы смотрели друг на друга весь предшествующий вечер, как бы испытывая на решимость. Мол, я-то в порядке, а вот ты, готова ли? Мы начали эту игру еще на улице, при свете дня. Все было так, как будто мы знали друг друга очень давно. Наши руки встретились при приветствии и уже не могли забыть об этом прикосновении. Они давно ждали его, они искали его, они грезили о нем… Часть тела, с которой начинается путешествие в мир чувств и желаний. Этот путь бывает долог и извилист. Но сегодня наши руки не могли ждать. Сегодня или никогда…

В этом дурацком кафе не было официантов, и приходилось самому ходить к стойке, чтобы сделать заказ. При этом она вынуждено сидела одна, а он неромантично топтался в очереди: народу в этот вечер набилось немало. Он пытался делать ей на расстоянии разные знаки, дескать, не грусти, я быстро, однако она либо разговаривала с кем-то по мобильнику, либо делала вид, что поглощена своими мыслями, и не обращала на него никакого внимания.

ОНА

Ты тихо говоришь со мной. Ласковые слова, искренние признания, желания… Желание – оно накрывает нас своим душным, влажным покрывалом, обволакивает и притягивает друг к другу. Становится жарко. Плечи обнажаются. И уже не только взгляд балует кожу, но и губы жадно прикасаются и исследуют изгибы тела. Сладострастный язычок пробует на вкус складочку за ушком, ямочку возле шеи, нетерпеливо пролезает в щелочку чуть-чуть ниже. Невероятно возбуждает. Ноги непроизвольно раздвигаются. Мои руки ласкают мое тело и, даже через ткань брюк чувствуется пульсация моего нетерпения. Переплетение взглядов, переплетение рук. И уже твои руки продолжают испытывать чувствительность моего желания.

ОН

Ты была со вкусом одета, но мои глаза отказывались признавать наличие тщательно подобранных деталей. Мои глаза проникали сквозь покровы. Я видел гладкую кожу, трепетавшую под моими прикосновениями и жадно требовавшую новых. Изгибы тела, не желающие прятаться под чем бы то ни было, кроме ласк и поцелуев.

Не сказать, чтобы она сразу ему понравилась. Такой тип женщин как-то всегда оставлял его эмоциональную натуру спокойной. Если бы это был их первый контакт, он не придал бы ему значения и забыл бы о ней практически сразу же. К тому же в ее одежде была явная претензия на хай-лайф, а этого он не любил. Однако в тот момент все это было уже неважно, потому что были ее письма. Из-за них он думал о ней слишком часто, и думы эти не отличались целомудрием. И теперь ее внешность не имела для него большого значения. Ему казалось, что их связывают не два месяца бестолковой переписки, а какая-то общая тайна, разгадав которую они непременно будут вынуждены расстаться. Он не хотел этого. Во всяком случае, сейчас.

ОНА

Ткань брюк явно начинает раздражать. Скидываю. Прохлада сидения машины приятно прикасается ко мне. Еще приятнее прикосновение твоих рук, еще приятнее касания двух тел. Куда подевалась твоя одежда я, даже не заметила. Хочу, хочу, хочу… закричу, но твои рот накрывает мои губы и гасит еще не родившийся крик. Переплетение ног, слияние тел. Я переползаю к тебе на колени.

ОН

Мне не хочется спешить. Выпить тебя до дна, постепенно, не торопясь, растягивая это наслаждение тобою. Утонуть, раствориться друг в друге. Все началось с рук, ты помнишь, они все еще продолжают свой танец. Твои губы, нетерпеливые и жадные. Наша одежда, словно по волшебству, остается где-то в прошлом. Нет, никаких чудес. Наши движения то убыстряются, то наоборот, становятся медленными и плавными. Как будто мы хотим то проскочить что-то второстепенное, то сосредоточиться на главном.

Она любила шоколад. Во всяком случае, так она говорила. Но, похоже, это было, мягко говоря, небольшое преувеличение. Ее точеная фигурка наводила на мысли о тотальном и постоянном воздержании во всем. Ну, примерно так и вышло. Кстати, о ее фигуре можно было сказать много лестного. Несмотря на рождение двоих детей, она выглядела как девчонка. Рельефная упругая грудь, аккуратная попка, ничего лишнего. И если бы не прическа а-ля учительница средней школы в возрасте за сорок, то ей запросто можно было давать лет двадцать восемь.

ОНА

Ты ужасно горячий. Нет терпения, нет стыда, нет сомнений… Нескромные взгляды из проезжающих мимо машин уже не смущают, а скорее придают некоторую пикантность происходящему. Хотя подумать об этом, нет времени. Скорее, скорее войди в меня. Хочу почувствовать жаркий стержень твоего желания, твоего нетерпения.

ОН

Шея. Здесь стоит задержаться, прежде чем спуститься ниже. Твои глаза так близко. Ты закрываешь их. Грудь. Мои губы нашли то, что искали. Набухшие соски. Ты даже не пытаешься их прикрыть, и они беззастенчиво рассматривают меня, немного удивленно, немного настороженно. Я знакомлюсь с каждым по очереди. Они заслуживают внимательного обхождения.

А еще были ее глаза… Он узнал ее сразу, как только она вошла. Игра не вполне удалась. Он рассчитывал погадать, как она может выглядеть. В ее словесном портрете не было ничего запоминающегося. Средний рост, небольшой вес, светло-русые волосы, серые глаза. Ни тебе каких-либо особых примет, вроде родинки над левой грудью…. А оказалось все просто: она вошла, и загадки кончились.

ОНА

Движение. Представляю себя танцовщицей исполняющей интимный танец перед слащаво-вульгарными взглядами голодных мужчин. Я двигаюсь в паутине взглядов и танца, мои движения имитируют интимные, мои руки ласкают грудь, мои глаза призывают к близости. Музыка, звучащая во мне диктует свой ритм, движения ускоряются, погружая меня в эмоциональный транс. Ничего не существует, никого не существует. Время замирает в бесконечности мгновения рождения истины. Падение в яркий свет. Взрыв эмоций погружения в тебя. Ты…

ОН

Твое дыхание становится прерывистым. Твое тело начинает свой танец. Я вхожу в тебя. Медленно. Или может быть, это ты обволакиваешь меня… Вряд ли это имеет какое-либо значение сейчас. Я чувствую тебя всю, я внутри тебя, волна накатывает за волной. Ты – это я, а я – это ты. Мы становимся одним целым в это мгновенье…

Они стали переписываться как-то случайно. Он просто отметил для себя ее анкету на этом забавном сайте. Отметил, в основном, из-за подробного описания, что встречалось там не так уж и часто. Трудно даже сказать, что конкретно привлекло его в этом маленьком рассказе. Возможно, незаконченная фраза в графе «кого я хочу встретить». Она ответила. Поначалу она писала очень осторожно, видимо, тщательно обдумывая каждую фразу. Но затем пошли сплошные восклицательные знаки, и их встреча стала неизбежной.

ОНА

Яркий свет фар, проезжающей машины слепит глаза, приводит в чувство. Мы… Не в силах разомкнуть руки, не в силах оторваться друг от друга… Стук дождя по металлу, капли дождя на стекле. Пора. Дома ждут…

ОН

…Не помню, как мы оказались там. Да, впрочем, какая разница. Капли на стекле. Свет фар проезжающих машин. И все на свете кажется вечным, как лунный свет, мягко касающийся твоих обнаженных плеч…

Он поднялся на лифте на свой шестой этаж. На площадке мобильный знакомо дернулся. Сообщение было от нее. «Ну что, ты не разочаровался?» Ему очень захотелось соврать, сказать, что да, разочаровался и очень сильно. Тем самым он мог бы покончить с этим раз и навсегда, на такой ответ она явно не рассчитывала. Вряд ли он мог на что-то надеяться, в этой жизни с ним все уже случилось. Да и с ней, видимо, тоже. Он набрал текст сообщения и нажал кнопку звонка. Он написал правду…

Он. Проснулся, как всегда, ровно в восемь. Пошел в туалет, затем на кухню — долил воды в чайник, ровно столько, чтобы тот закипел минут через пять-семь, поставил на плиту и направился в ванную — чистить зубы и мыть голову. В ту самую минуту, когда он выходил из ванной, чайник закипел.

Она. Вскочила, как ужаленная, и схватила часы. Полдевятого! Опять проспала! Кинулась в ванную, наскоро умылась, выдернула какие-то вещи из шкафа, стала торопливо натягивать. Долго не могла найти вторую туфлю. Когда нашла, передумала вообще надевать эти туфли, зашвырнула в угол, прыгнула в легкие босоножки, схватила сумочку и выбежала на улицу.

Он. Размеренным шагом зашагал к метро. Бросил взгляд последовательно: на соседские гаражи, крышу дома напротив, синее небо, дорожку, ведущую в парк. Эта комбинация образов всегда повышала ему настроение. Подойдя к пешеходному переходу, посмотрел налево, потом направо, пропустил пару машин и направился дальше.

Она. Автобус ушел перед носом, пришлось ловить машину. Вспомнила, что забыла причесаться — черт с ним, не до красоты! Вытянула руку. Пока ждала, вспомнила, что оставила дома документы, ради которых, собственно, уже тридцать минут назад должна была быть в офисе. Возвращаться было некогда, и она решила ехать как есть, надеясь, что в нужный момент вспомнит их содержание — ведь честно пыталась все запомнить, сидела до полтретьего ночи.

Он. Зашел в метро, купил проездной и пошел вниз по эскалатору, чтобы размять сонные мышцы. Он не спешил — время было рассчитано до минуты. Поезда еще не было, и он пошел вперед, к седьмой от начала колонне, чтобы, выйдя из поезда, оказаться на кратчайшем расстоянии до лестницы пересадки.

Она. Влетела на платформу как сумасшедшая, чуть не сшибла какую-то бабульку с тюками и под возгласы: «Совсем одурела, смотреть надо, куда прешь!» в последний момент сумела протиснуться в закрывающиеся двери поезда. Отдышалась. Посмотрела на свое отражение, попыталась пригладить взъерошенные волосы, но махнула рукой и постаралась сосредоточиться на предстоящей презентации. Сосредоточиться не получилось. Какой-то тип с неприлично спокойным выражением лица глядел в ее сторону. Мимолетного женского взгляда было достаточно, чтобы понять, что такие, как он, никогда никуда не опаздывают. Зануда… Небось, даже зонт не забыл — с утра накрапывало… Точно, вон он, зонт в левой руке. Этот зонт почему-то начал ее раздражать.

Он. Отвлекся от мыслей, когда какая-то растрепанная девушка стремительно влетела в вагон, чудом протиснувшись в закрывающиеся двери. Он недоуменно посмотрел на нее, подумав, какое удовольствие в том, чтобы лететь куда-то сломя голову — неужели нельзя будильник на полчаса раньше поставить? Эти взбалмошные создания — вечно спотыкаются о препятствия, которые сами себе и создают. «Без царя в голове» — точно сказано. И он стал наблюдать за ней из скуки, как следят за маневрами пинбольного шарика. Впрочем, занимался этим недолго: на следующей станции она выскочила из вагона и стремглав понеслась к эскалатору. Он не спеша пошел следом, вежливо пропустив вперед какую-то бабульку с тюками.

Она. Вылетела вверх по ступенькам эскалатора и устремилась к выходу. На бегу она вспомнила, наконец, как ни странно, свою речь и была неописуемо рада этому — как гора с плеч свалилась. Растолкав идущих навстречу людей и врезавшись с разбегу в стеклянные двери с надписью «выхода нет», она выскочила было на улицу, но тут же отпрянула назад и всплеснула руками в отчаянии: «Ну почему всегда все не так!» Шел дождь. Дождь лил сплошной серой стеной, лил так, что даже машины останавливались у обочин, не решаясь продолжать движение.

Он. Увидел толпу на выходе из метро и смекнул, в чем дело: видимо, дождь. Он надел перекинутый на левую руку плащ, протиснулся к выходу, раскрыл зонт и… увидел ее глаза. Он на мгновение замер, глядя на нее, вжавшуюся под козырек, чтобы не намокнуть, и спросил вполголоса: «Вас проводить?»

Они. Шли по улице, и дождь гулко барабанил по раскрытому зонту. Зонт был большой, черный и надежный. И он подумал, что вот так, под зонтом, он и ходил всю свою жизнь, а она — всегда вымокала до нитки и стучала зубами от холода, как сейчас. Он снял плащ и накинул ей на плечи, пресекая попытки сопротивления успокаивающим взглядом. Ей стало как будто теплее, и он снова задумался о ней. Что заставляет ее все время отказываться от элементарного житейского комфорта? К чему так мучить себя, рисковать здоровьем? Ради чего?

Она завернулась в плащ и хотела сказать «спасибо», но от холода зуб на зуб не попадал. Поэтому она лишь посмотрела на него с благодарностью и слегка пожала локоть, за который держалась. Он безошибочно распознавал глубокие лужи и аккуратно обходил их, следя за тем, чтобы она не поскользнулась на мокром асфальте. Рядом с ним было как-то необычайно спокойно. Она так редко чувствовала себя спокойно, что сейчас тихо наслаждалась этим ощущением. Нет работы. Нет сумасшедшей гонки. Нет вообще никаких забот. А есть только он, его зонт и маленькое пространство под зонтом — крошечная вселенная, где остановилось время.

А ночью они занимались любовью. Неистово, словно дрались дикие звери, дрались не на жизнь, а на смерть. Они не помнили себя, и мир не помнил их. Они лишь выли, кусали, рвали и терзали друг друга, то вылетая на поверхность, то погружаясь снова на невероятную глубину — пока не выбились из сил и не упали оба с головокружительной высоты на дно ущелья, и волна, швыряющая их о скалы, не отхлынула, оставив почти бездыханные тела на мокром, безумно горячем песке.

Утром он должен был лететь в другой город по делам. Приехав в аэропорт, он обнаружил, что посадка на рейс уже закончилась. Он опоздал. Выбежав из аэропорта, он налетел на тележку с чемоданами и долго извинялся перед каким-то пожилым мужчиной, а, поймав такси, вдруг обнаружил, что карманы пусты — бумажник остался дома. Тогда он все понял, сел на траву, обхватил голову руками и… рассмеялся. Он смеялся так громко и заразительно, что проходящие мимо люди начинали невольно улыбаться.

Был последний день осени. На маленький городок опускался густой туман. Накрапывал дождь. Холодало. В воздухе чувствовалось приближение зимы. По пустынному городу бесцельно бродила девушка, сворачивая с одной улицы на другую. Изредка мелькал силуэт запоздавшего прохожего. Он спешил домой к уютному теплу домашнего очага, где ждут его сытный ужин и блеск любимых глаз.

Из окон лился мягкий свет, пахло чем-то вкусным, слышалась музыка. Все это лишь заставляло девушку сильнее чувствовать свое одиночество. Казалось, в этот пасмурный день все счастливы, любимы и кому-то нужны. Лишь ее гнали из дому одиночество и пустота. Казалось, сама природа скорбит о ее потере и плачет ее слезами. Она подставляла лицо дождю, и дождь щедро омывал его, стараясь смыть с него всю печаль. Капельки дождя, смешались со слезами, блестели на ее ресницах. Что оплакивала эта девушка? Потерянное счастье, свою боль, нерастраченную нежность, свою душу, оказавшуюся никому не нужной? Сейчас, как никогда, она чувствовала неразрывную связь с природой, составляя с ней одно гармоничное целое.

Буйство природы было созвучно тому, что творилось у нее в душе. Ее душа, подобно деревьям, потерявшим свои листья, была пустынна и обнажена. Цветы ее души давно опали, и теперь там хозяйничал ветер, сметавший на своем пути их остатки. Волосы развевались на ветру, она продолжала идти, не разбирая дороги. Постепенно туман поглотил ее. Приходилось продвигаться наугад. Но она не могла остановиться. Ей казалось, что если она остановится, то сойдет с ума.

Вдруг из тумана возник мужской силуэт. Девушка его не заметила. Но мужчина не только заметил, но и узнал девушку. Его встревожило безумное выражение ее лица. Он окликнул ее, но она не отозвалась. Тогда он обогнал ее, положил руку на плечо и тихо позвал. Девушка вздрогнула: было так странно ощутить тепло человеческого тела. Она не сразу его узнала, улыбнулась кривой усмешкой. Это был всего-навсего знакомый парнишка. В его глазах сквозила неподдельная нежность, и она невольно поддалась их манящему блеску. Он все понял без слов, взял ее под руку и повел куда-то.

Девушка безропотно повиновалась ему: просто-напросто не было сил ни сопротивляться, ни возражать. Откуда-то взялась уверенность, что с ней ничего плохого не случиться, она полностью доверилась ему. На полпути мелькнула догадка, что он ведет ее к себе домой. В голове не осталось ни одной мысли, хотелось лишь подольше ощущать неумелое объятие этого полуребенка-полумужчины.

Ключ в замке повернулся, и они оказались в полутемной прихожей. Он не зажег света, принес халат и полотенце. Девушка молча переоделась. Через несколько минут он вернулся с чашкой дымящегося кофе. Она забилась в уголок дивана и, пытаясь хоть как-то согреться, сжимала в руках горячую чашку. Он устроился у ее ног и молча наблюдал за ней. Он не задумывался над тем, почему девушка в такой час оказалась на улице, да еще в таком состоянии. Он благодарил судьбу, что оказался на ее пути в эту ночь.

И теперь эта восхитительная, необыкновенная женщина с ним, он ей нужен. Одна эта мысль опьяняла его. Он не хотел пользоваться ее беспомощностью и растерянностью. Он терпеливо ждал своего приговора, пристально вглядываясь в ее лицо.

Его глаза сияли, подобно двум ярким звездам на темном небосклоне ее жизни. Их завораживающий взгляд ворвался в ее жизнь внезапно. Девушка боялась поверить в реальность происходящего, она отмахивалась, сопротивлялась желанию вновь почувствовать себя живой. Но настойчивый взгляд его глаз проникал в самые сокровенные тайники ее души, порождая желания, чувства и мечты, которые она считала давным-давно умершими и в воскрешение которых не верила никогда. На ее лице отражались следы борьбы, но постепенно она сдалась. Да и как можно было сопротивляться желанию окунуться в омут его манящих глаз, ощутить терпкий вкус его губ, почувствовать объятие сильных рук.

Девушка обняла его, их губы встретились, и бурный поток нежности и ласк, не встречая на своем пути преград, обрушился на них каскадом счастья. Еще чуть-чуть, и сердце у них остановилось бы от избытка счастья. Как хорошо было бы умереть в момент полного блаженства. Весь мир перестал существовать для двух существ, посмевших посягнуть на счастье, на которое не имели право. Эти два преступника, застигнутые врасплох своими ощущениями, своей чувственностью, презрели все законы общества и отдались в руки пагубной страсти. Их губы шептали бессвязные слова, дарили шальные ласки. Он целовал ее всю, ее тело послушно отвечало на его прикосновения. Они таяли в объятиях друг друга. Нельзя было разобрать, где заканчивается он и начинается она, где заканчивается ее любовь и начинается его. Они стали единым целым, и любовь у них была одна на двоих.

«Я, наверное, сошла с ума», - пролепетала девушка. Парень попытался что-то возразить, но она нежно закрыла его рот поцелуем. «Тсс, - прошептала она, - не надо ничего говорить. Мы можем вспугнуть наши ощущения. Слова только опошлят все. Не надо ничего обещать, оправдываться, клясться в вечной любви. Там где появляются слова, исчезает все прекрасное. Поцелуй меня и обними крепко-крепко».

Его не надо было просить дважды. Он прижал ее к сердцу и прошептал: «Я тебя никому не отдам».

Так они и просидели очень долго. Девушка задремала под утро. Он пристально вглядывался в ее черты, время от времени прикасаясь губами к ее глазам. Она сквозь сон чувствовала его прикосновение и шаловливо улыбалась. Ему было горько сознавать, что наступило утро, которое безжалостно отнимет у него любовь и надежду на счастье. Он знал, что не сможет удержать это обворожительное создание. Она уйдет, и его жизнь потеряет смысл. Еще долго будет ему чудиться взгляд ее бездонных глаз, призывно манить и увлекать в пропасть, еще долго-долго он будет вскакивать с постели по ночам, чувствуя соленый вкус ее губ, еще долго будет волновать его терпкий аромат ее тела.

С этого момента и до конца жизни его будет преследовать одно единственное желание: любить эту женщину и надеяться, что когда-нибудь она снова войдет в его жизнь и останется в ней навсегда.

Мы получаем от жизни то, во что верим. Ты веришь, что жизнь прекрасна — и она прекрасна. Ты веришь, что она ужасна, — она ужасна. Веришь, что выхода нет, — и не найдешь выхода. Веришь, что выход есть, — обязательно его увидишь. Ты ждешь беды — она обязательно придет. Ты боишься заболеть — ты заболеешь. Ты веришь в успех — ты его создашь. Ты ждешь счастья — оно уже на пути к тебе!… Наша вера создает нашу реальность.

По-моему совместная жизнь это так классно. Что может быть лучше момента, когда просыпаешься, а рядом греется человек ради которого ты готов на все? Как это круто - делать все вместе, готовить, ходить по магазинам, смотреть фильмы вечером и не расставаться ни на миг