GALERY

О, когда вы были молоды,
Любили ли вы кого-нибудь
Так, что не смогли бы даже вынести мысли о том, что можете потерять его?
Что ж, я помню бессонные ночи,
Когда лежал с открытыми глазами,
Мечтая сказать тебе о том, что чувствую…

Oehhh-oehhhh-ooehhh
Без сна в ночи…
Oehhh-oehhhh-ooehhh
Что ж, я помню бессонные ночи…
Oehhh-oehhhh-ooehhh
Без сна в ночи…

Что ж, я обошел бы всю Землю,
Чтобы получить второй шанс быть с тобой,
Проводить вечера, думая обо всём, что сделано.
Что ж, я помню бессонные ночи,
Когда лежал с открытыми глазами,
Мечтая сказать тебе о том, что чувствую…

Oehhh-oehhhh-ooehhh
Без сна в ночи…
Oehhh-oehhhh-ooehhh
Что ж, я помню бессонные ночи…
Oehhh-oehhhh-ooehhh
Без сна в ночи…

Без сна в нооочи
Любили ли вы кого-нибудь?
Так тяжело наааайти
Любили вы кого-нибудь?
Могли бы вы полюбить кого-нибудь?

Oehhh-oehhhh-ooehhh

Что ж, я помню бессонные ночи,
Когда я лежал с открытыми глазами.
Запомните меня.
Что ж, я помню бессонные ночи,
Когда я лежал с открытыми глазами.
Запомните меня.
Что ж, я помню бессонные ночи,
Когда я лежал с открытыми глазами.
Запомните меня.
Что ж, я помню бессонные ночи,
Когда я лежал с открытыми глазами,
Если бы я только мог сказать тебе, что чувствую…

Смотря, как приходят корабли,
Надеясь, что я все еще буду его другом утром..
Смотря, как эти корабли проплывают мимо,
Мечтая, что я могу переехать на эту землю
Если я смогу, то для тебя я сделаю это..

Мне нечего сказать,
Мне нечего положить к твоим ногам,
Я просто продолжаю надеяться, надеяться, что ты станешь человеком,
Которым я не смог стать..

Все еще смотря на движение океана,
Если бы только я мог показать тебе свою душу и места, где я был..
Смотря на рябь океана
И маленьких девочек, играющих на песке, как же я скучал, желая услышать твой разговор..

Мне нечего сказать,
Мне нечего положить к твоим ногам,
Я просто продолжаю надеяться, надеяться, что ты станешь человеком,
Которым я не смог стать..

Мне нечего сказать,
Мне нечего положить к твоим ногам,
Я просто продолжаю надеяться, надеяться, что ты станешь человеком,
Которым я не смог стать..

beon.ru/tests/157-865.html

Какая она - твоя душа?

Результат: Желтая душа. Подробнее: Ваша душа - желтого цвета. Она редко грустит, всегда улыбчива и открыта. Любит смешить людей и поднимать им настроение. В большой и шумной компании она сразу же становится центром внимания, в разговоре тет-а-тет ее хочется слушать. Одним из главных недостатков Вашей души является то, что никто не знает ее недостатков, так как она никогда не показывает их посторонним… да и близким, пожалуй, тоже. Если не обсуждать проблемы, от этого они не решаются сами. Главное - не замкнуться наедине с самим собой.
Символ Вашей души - Солнце.
Наиболее близкая, родственная душа - Зеленая, Оранжевая души.
Самая притягательная душа, частый партнер в любовных отношениях - Черная и Коричневая души.

https://beon.ru/tests/271-660.html

Результат: Запах любви

Горького шоколада, грейпфрута, лесного ореха,
тонкой ванили, миндаля, мяты, красных роз,
клубники со сливками и предрассветного тумана.

попрощались.секунды три
пальцы заново привыкают к пустым карманам.
до порога-вся как струна, отзываешься на щелчки
его пальцев.
и все мало его.
мало.

еще дышишь не кислородом-его парфюмом,
еще волосы лежат так, как он сдвинул своей рукой.
забываешь пароли; и в мыслях-трюмах
*черт. да чтобы тебя так душило мной*

приятно, когда спрашивают,
как ты спала, что снилось, как
дошла до дома, не замерзли ли
руки. а остальное все так,
излишки вежливости.

у каждой из нас в кошельке - последние деньги.
и нервная мама, и мерзлые руки в карманах.
и каждая осень горчит на финальном забеге,
в попытке найти океан за обычною ванной.

они говорят что ты совсем пустой,
но твои глаза я увижу в любой темноте
запомни
я навсегда с тобой,
я навсегда в тебе

И в объятий кольцо твоих ласковых
Из вагона стрелой не сорваться бы.
Мне до грустных, дурманящих глаз твоих –
Бесконечность –
Еще одна станция.

мне говорят - ты сильная, переносишь травмы, не переживая.
ну как угораздило вляпаться?
а мне бы увидеть тебя на остановке трамвая
и, как минимум, не расплакаться.

Никчёмная грусть в замёрзших кварталах.
Стеклянные взгляды загруженных окон.
Степенные слухи каблучных металлов.
Ты есть. Тебя нет. А я помню твой локон
Темно-карий, как чай. Сильный чай горьковатый.
Сильнее меня и тебя, вместе взятых.
умоляю. прошу. только не возвращайся. не надо. ладно?

ты моя очередная утопия.
моя болезнь, хуже бронхита.
ты ушел.от боли не поможет ни капля морфия,
ни моя отчаянная молитва.

если человек создан для тебя.
предназначен тебе судьбой.
сколько бы он не уходил, не сбегал.
он будет снова с тобой.

запомни эти слова,
и не печалься по пустякам.
людей сводит лишь судьба,
она же разводит их по углам.

В тот самый час, когда Лу Сафферн отошел в мир иной, он стоял в садике перед своим домом в Хоуте, промокший до нитки. От только что пережитого его била дрожь. Времени у него оставалось немного, но самым желанным местом на земле был сейчас для него этот дом, этот и никакой другой.

Он вошел в дом через парадную дверь, хлюпая ботинками по мраморным плиткам. В гостиной потрескивал огонь в камине, на полу под рождественским древом теснились перевязанные нарядными ленточками подарки. Люси и Пуд были пока что единственными детьми в семье, и по традиции родители Лу, Квентин с Александрой, а в этом году и недавно разведенная Марсия, в эту ночь оставались в доме Лу. Невозможно было лишить их удовольствия видеть, как радуется Люси подаркам в утро Рождества. Лу не мог и представить себе, что проведет эту ночь не с ними, ничто другое не способно было принести ему большую радость. Он вошел в столовую, надеясь, что они увидят его, что последний чудодейственный дар Гейба и на этот раз его не подведет.

— Лу! — Рут первая подняла глаза от стола и увидела. Она вскочила и бросилась к нему: — Лу, милый, с тобой все в порядке? Что-нибудь случилось?

Мать кинулась за полотенцем для него.

— Я прекрасно себя чувствую! — Он шмыгнул носом и, взяв ее обеими руками за подбородок, пристально взглянул ей в глаза. — Сейчас все хорошо. Я звонил, — шепнул он, — а ты не отвечала.

— Пуд опять спрятал телефон, — сказала она, с тревогой глядя на него. — Ты выпил? — шепотом спросила она.

— Нет. — Он засмеялся. — Я влюблен, — шепнул он в ответ и тут же, уже громко, чтобы все в комнате могли его слышать, повторил: — Я влюблен в мою красавицу жену. — Он крепко поцеловал ее в губы, потом, зарывшись в ее волосы, поцеловал ее в шею и осыпал поцелуями ее лицо, не обращая внимания на присутствие свидетелей. — Прости, — шепнул он ей. Ему трудно было говорить, так душили его слезы.

— За что простить? Что случилось?

— Прости за то, как я вел себя с тобой. За то, каким я был. Я люблю тебя. Я не хотел причинять тебе боль.

Глаза Рут увлажнились.

— О, я знаю это, дорогой, ты уже мне это говорил, я знаю.

— Я понял, что без тебя я становлюсь жестоким. — Он улыбнулся, и мать, только что вернувшаяся с полотенцем, захлопала в ладоши, а потом, схватив руку мужа, пожала ее.

— И всем вам скажу, — он оторвался от Рут, но руки ее по-прежнему не отпускал, — простите меня, я так перед вами виноват.

— Мы всё понимаем, Лу. — Квентин улыбнулся. Голос его был хриплым от волнения. — Все это прошло и быльем поросло. Не будем ворошить прошлое, ладно? Не волнуйся. Сядь за стол, поужинай. Все в порядке.

Лу взглянул на родителей. Те с улыбкой кивали. Глаза отца были мокрыми от слез. Он усиленно кивал — дескать, все хорошо, все в порядке. Сестра Марсия моргала, прогоняя слезы, и передвигала разложенные на столе приборы.

Они сушили костюм Лу, они целовали его, ласкали, старались накормить его, но ел он немного. В ответ он все уверял их в своей любви и говорил им, как любит их, повторяя это вновь и вновь, пока они со смехом не приказали ему замолчать. Он отправился переодеться, чтобы, как сказала мать, не свалиться с воспалением легких. Наверху он услышал плач Пуда и тут же поспешил из спальни в комнату сына.

Там было темно и горел только ночник. Он увидел, что Пуд совершенно проснулся и стоит в своей кроватке, держась за перильца, как бодрствующий за решеткой в плену у сна. Лу зажег свет и прошел в комнату. Поначалу Пуд встретил его сердито.

— Эй, малыш, — ласково заговорил с ним Лу. — Ты почему не спишь?

В ответ мальчик жалобно застонал.

— Ну идем.

Лу склонился над кроваткой, поднял на руки малыша и стал его баюкать, прижимая к себе. Впервые тот не поднял рев на весь дом при приближении отца. Наоборот, он заулыбался, тыча пальцем в глаз Лу, в его нос, а затем и в рот, откуда попытался вытащить зубы. Лу засмеялся.

— Эй, эти зубы ты взять не можешь. У тебя скоро свои вырастут. — Он поцеловал щеку Пуда. — Станешь большим, с тобой много чего произойдет, вот увидишь. — Он грустно поглядел на сына, думая о том, что все это будет уже без него. — Позаботься о маме вместо меня, хорошо? — шепнул он дрожащим голосом.

Пуд засмеялся, неожиданно громко, пуская пузыри.

От этого смеха слезы у Лу моментально высохли. Он поднял мальчика, положил его животом себе на голову и стал кружить. Пуд так. заливался смехом, что Лу не оставалось ничего другого, как разделить это веселье. Уголком глаза он увидел, что Люси, стоя в дверях, наблюдает эту сцену.

— А теперь, Пуд, — громко сказал он, — как тебе идея пройти в комнату Люси и попрыгать там на кровати, чтобы разбудить ее?

— Нет, папа! — Люси со смехом ворвалась в комнату. — Я и так не сплю.

— Ах, так и ты не спишь тоже! Вы что — эльфы, помогаете Санте подарки раскладывать?

— Нет, — засмеялась Люси.

Пуд тоже засмеялся.

— Ну, тогда марш в постель, а не то Санта не придет, если вы оба спать не будете и он это увидит.

— А если он тебя увидит? — спросила она.

— Ну, тогда он оставит лишние подарки и на мою долю.

Она поморщилась:

— От Пуда каками пахнет. Я позову маму.

— Не надо. Я и без нее справлюсь. — Он взглянул на Пуда, и тот ответил ему улыбкой.

Люси вытаращила на него глаза, как на умалишенного.

— Не таращись на меня так! — засмеялся он. — Дело-то пустяковое. А теперь давай, дружище, подсоби-ка мне! — Он нервно улыбнулся Пуду, а тот игриво шлепнул его по щеке. Люси так и покатилась со смеху.

Лу опустил Пуда на пол, чтобы тот не скатился с пеленального столика, который Рут обычно в таких случаях использовала.

— Мама его на столик кладет.

— Ну а папа не кладет, — объявил он, прикидывая, как бы расстегнуть пижамку сыну.

— Там пуговицы на попке, — сказала Люси, присев на пол рядом с ним.

— О, вот спасибо! — Он расстегнул пуговицы, закатав низ пижамы, достал запачканный памперс. Взял чистый, медленно развернул его. Повертел в руках, пытаясь догадаться, где тут зад, где перед.

— Фу, гадость какая! — Люси отшатнулась, зажимая рот рукой. — Поросенок спереди должен быть, — сказала она, не разжимая пальцев.

Лу судорожно пытался взять ситуацию под контроль, пока Люси прыгала вокруг и каталась по полу, обмахиваясь с преувеличенной брезгливостью. Не вытерпев проволочки, Пуд стал брыкаться, отталкивая его, и Лу вынужден был отступить. Пуд уползал на коленках прочь от отца, а тот тянулся к нему с салфеткой, чтобы подтереть. Но легкие, как перышки, касания тут не помогали. Пуд нуждался в решительных действиях. Собравшись с духом, Лу приступил к ним. И как только Пуд почувствовал твердость его руки, он присмирел и занялся каким-то шариком, привлекшим к себе его внимание. Люси ассистировала отцу, подавая ему нужные предметы.

— Сейчас детским кремом смазать нужно, — подсказала она.

— Спасибо. Ты позаботишься о Пуде, правда, Люси?

Она с важностью кивнула.

— И о маме ты тоже позаботишься?

— Да, — сказала она, горделиво вздернув нос.

— А Пуд с мамой позаботятся о тебе, — сказал он, наконец ухватив Пуда за пухлые ножки и выволакивая его из-под кроватки. Он тащил мальчика по ковру, а тот визжал, как поросенок.

— А еще мы все позаботимся о папе! — ликующим голосом возвестила она, прыгая вокруг.

— Ты о папе не волнуйся, — негромко сказал он, думая, как надеть памперс. Наконец он справился с этим и быстро застегнул пуговички. — Сегодня пусть он поспит без пижамки, — сказал Лу, стараясь, чтобы это прозвучало уверенно.

— Мама свет выключает, чтобы он заснул, — прошептала Люси.

— О, хорошо, мы тоже так сделаем, — пробормотал он и выключил свет, оставив только ночник в виде Винни-Пуха.

Пуд гукал, сучил ножками и бормотал что-то невнятное, глядя на тени на потолке.

Лу опустился на ковер, в темноте притянул к себе Люси и, обняв девочку, стал следить, как глупый мишка с опилками в голове уплетает мед из горшочка. Лучшего времени сказать ей не будет.

— Знаешь, где бы папа ни находился, что бы ни случилось с тобой в жизни, в радости или в горе, какой бы одинокой и потерянной ты себя не чувствовала, помни, что я с тобой, вот здесь. — Он тронул ее голову. — И здесь. — Он коснулся ее груди. — Помни, что я гляжу на тебя, горжусь тобой и всем, что бы ты ни делала, а если когда-нибудь ты усомнишься в моих чувствах, вспомни, что я тебе сейчас сказал, вспомни, что я люблю тебя, детка. Папа тебя любит, будешь помнить?

— Да, папа, — грустно сказала она. — А если я буду не слушаться? Ты будешь меня любить, когда я не буду слушаться?

— Когда ты не будешь слушаться, — сказал он, взвешивая каждое слово, — помни только, что папа, где бы он ни был, хочет, чтобы ты была самой лучшей девочкой на свете.

— А где ты будешь?

— Если не здесь, то где-нибудь еще.

— А где это «где-нибудь еще»?

— Это секрет, — шепнул он, стараясь не заплакать.

— В секретном где-нибудь еще, — шепнула она, обдавая его лицо теплым дыханием.

— Ага. — Он крепко обнял ее, роняя крупные тяжелые слезы и стараясь плакать беззвучно.

Внизу, в столовой, все плакали, слыша этот разговор по электронной связи с детской. Для Саффернов это были слезы радости, потому что их сын, брат и муж наконец-то вернулся к ним.

В ту ночь Лу Сафферн спал со своей женой, а после обнимал ее и гладил шелковистые волосы, пока не начал уплывать куда-то, и даже тогда он чувствовал кончиками пальцев овал ее лица и ее черты — чуть вздернутый нос, высокие скулы, подбородок; он гладил ее лицо, ощупывал его, ощупывал волосы, как делает это слепец при первом знакомстве.

— Я буду любить тебя вечно, — шептал он ей, и она улыбалась, погружаясь в этот волшебный полусон.

Но среди ночи волшебство разбилось в прах: Рут разбудил звонок от калитки. Спросонок, в халате, она провела в дом Рэфи и Джессику. С нею были Квентин и отец Лу, настороженно глядевшие на незнакомцев; они хотели защитить Рут от этого неурочного вторжения. Но защитить ее от того, что последовало, они не могли.

— Здравствуйте, — сурово сказал Рэфи, когда они все собрались в гостиной. — Простите, что побеспокоил вас в такой поздний час.

Рут разглядывала молоденькую женщину в синей полицейской форме, ее холодные грустные глаза, ее ботинки, на которых налипла засохшая грязь вперемешку с травой, грязью измазаны были и ее брюки. Рут заметила царапины на ее лице и шрам, который та пыталась скрыть за волосами.

— Что случилось? — прошептала Рут. Слова застревали в горле. — Скажите мне. Пожалуйста.

— Миссис Сафферн, думаю, вам лучше сесть, — мягко произнес Рэфи.

— Надо позвать Лу, — прошептала Рут, косясь на Квентина. — Когда я проснулась, в постели его не было, наверное, он в кабинете.

— Рут, — сказала женщина-полицейский, сказала так ласково, что сердце у Рут упало, и она, вся обмякнув, позволила Квентину уложить себя на диван, а он и отец Лу присели рядом. Они сжали друг другу руки, сцепившись так крепко, словно прикованные друг к другу, и стали слушать, как Рэфи и Джессика говорят им о том, что жизнь их теперь изменилась круто и непонятно, о том, что их сын, брат и муж оставил их так же внезапно, как только что вернулся к ним…