Это просто Вьюи блог

Пока Вьюви жоско тупил, я прочно обосновалась на Тумблере, и даже не знаю чего мне делать. Ведь тут есть люди, за которыми я с удовольствием слежу, и не хочу с ними прощаться.

С другой стороны, Тумблер проявляет большую стабильность, он удобнее, и следящих у меня там больше… и вот как так-то?

Ах, пупсик мой, liveyourdreams!))) Эля)))

Я не имею в виду тебя. Не стоит все принимать так близко к сердцу. Я знаю, что ты меня читаешь) Но ведь ты лишь одна из… 16!))) )

В большинстве своем ведь так и есть, как понаписано у меня ранее.

Так что прекрати так реагировать на такие посты) Я тебя помню, люблю и тоже читаю)

Странно. Меня перестали интересовать Вьюви и Тумблер. Вообще как-то не интересно. В конце концов мои блоги превращаются в свалку картинок и мимолетных мыслей.

Еще и никто не обращает внимания на посты. Согласитесь, мы тут пишем, чтобы нас читали. А меня не читают по ходу. На Тумблере у меня 7 следящих, тут - 9. Разница не большая. И зачем вообще… Такая показушность. Даже этот пост по сути показушность, но благая (я намерена так считать).

Еще Вьюви постоянно тупит, и Тумблер начал бодро вылетать по 3 раза на дню. Как-то не улыбабаельно. И в контакте я уже давно забыла что такое добавлять фотки, в информации мало чего есть… Контакт - средство общения, не более того. Ах, ну да, еще и плеер)

Хочу чего-то настоящего. Но понятие "настоящее" настолько сложно, да и настолько идеально, что просто не найти это самое "настоящее". Осознанно ухожу от растянутых размышлений на тему "Понятие Настоящего".

Ходила сегодня на "Ранго". Всем советую. Безумно красивая графика, остроумный юмор и неслабый подтекст. Вот.

Купили корсет. Ударилась в готический стиль. Ищу смысл своего существования.

у меня есть туфли, которые можно разрисовать точно так же… или иначе))) )

Жан-Марте́н Шарко́ (фр. Jean-Martin Charcot; 1825—1893) — французский врач-психиатр, учитель Зигмунда Фрейда, специалист по неврологическим болезням, основатель нового учения о психогенной природе истерии. Провёл большое число клинических исследований в области психиатрии с использованием гипноза как основного инструмента доказательства своих гипотез. Основатель кафедры психиатрии в Парижском университете. Член Парижской Академии наук (с 1863 года). Был членомФранцузского Географического общества.

Родился в Париже 29 ноября 1825 в семье бедных ремесленников-каретников. Его отец из трех сыновей смог дать хорошее образование только Жану Мартену. Его определили в лицей Сен-Луи (Святого Людовика, Lусée St. Louis). В 1844 году он поступил на медицинский факультет Парижского университета, через четыре года стал интерном в больнице Сальпетриер, открытой в 1856 году и предназначенной для «престарелых женщин и частью как приют для эпилептичек и помешанных».

В 1858 году Шарко стал доктором медицины, в 1860 году — профессором невропатологии. В 1862 году он возвращается в больницу уже в качестве главного врача, ему достается отделение с «не-психическими эпилептичками и истеричками» (тогда считали, что истерия — заболевание не психического характера).

В 1866 году Шарко начал читать в Сальпетриер лекции по внутренним, а с 1870 года — по нервным болезням, они пользовались большим успехом, на них съезжались известные врачи и ученые. 1872 году он становится профессором патологической анатомии на медицинском факультете Парижского университета. Шарко понимал необходимость масштабных исследований в области нервных болезней, и в Сальпетриер начинают принимать новых пациентов с нервными расстройствами, в том числе мужчин, создаются новые лаборатории, патолого-анатомический музей. В результате этих преобразований возникает специализированный невропатологический институт. В 1882 году Шарко возглавил новую кафедру нервных болезней, которая открылась в Сальпетриер благодаря стараниям друзей и самого ученого. В 1880 году им был основан журнал «Архивы неврологии».

В 1883 году Шарко, уже будучи ученым с мировым именем, стал членом Парижской академии наук. К этому времени он имел множество учеников, был почетным членом нескольких иностранных академий и научных обществ.

Шарко умер 16 августа 1893 году в Морване (департамент Ньевр). Его похороны прошли тихо и скромно, так как при жизни он просил, чтобы «на его гроб не было возложено ни одного венка и над его могилой не было произнесено ни одной речи».

В начале своей исследовательской деятельности Шарко занимался преимущественно внутренними болезнями (туберкулёз, ревматизм, пневмонии, болезни почек). Позже он стал изучать строение мозга, локализацию функций в нём, и болезни, связанные с нарушением мозговых структур. Используя патоморфологические данные, он установил связь между полиомиелитом и некоторыми другими заболеваниями, проявляющимися в атрофии мышц. Описал т. н. сустав Шарко (нейрогенный отек сустава, вызванный дегенерацией спинного мозга) и доказал, что эта патология не связана с ревматизмом. В 1868 году дал первое подробное описание рассеянного склероза, а в 1869 —амиотрофического бокового склероза. Совместно с Ш. Бушаром установил причины кровоизлияний в мозг. Занимаясь травмами спинного мозга, подробно описал его анатомию и физиологию.

С 1870 году Шарко заинтересовался заболеваниями нервной системы (рассеянный склероз, болезнь Паркинсона). В клинике Сальпетриер он руководил отделением с больными истерией. Ко времени, когда Шарко подошёл к изучению природы истерии, эта болезнь считалась исключительно женской, а её причины видели в нарушении работы матки. В своей клинической практике Шарко обратил внимание на то, что его пациентки часто страдали такими соматическими заболеваниями, как параличи, слепота, опухоли, не имея при этом ни нарушений мозга, ни других характерных в таких случаях органических нарушений. Он также заметил, что эти женщины обладали повышенной чувствительностью к гипнозу. На публичных лекциях по медицине и психопатологии Шарко проводил эксперименты, в ходе которых вводил своих больных в состояние гипноза и внушал им, что они страдают параличом той или иной части тела. После выхода из гипнотического состояния испытуемые действительно оказывались парализованными. Так же с помощью гипноза Шарко возвращал их в обычное, здоровое состояние.

В результате он пришёл к выводу, что при истерии человек находится в состоянии, подобном гипнозу, в обычной жизни. У такого человека может наступить паралич либо от сильного удара по какой-либо части тела, или от слабого, но постоянного и монотонного воздействия какого-то раздражителя (что выступает здесь как аналог внушения гипнотизера).

Шарко читает лекцию об истерии. Женщину поддерживает ученик Шарко Жозеф Бабинский

Уже после смерти Шарко, в 1899 году была опубликована его книга «Исцеляющая вера». В ней говорится о решающей роли веры (сегодня — внушения) в происхождении и лечении симптомов истерии. Все знаменитые «чудесные исцеления» соматических заболеваний с помощью святых, их мощей, икон и т. п. Шарко объясняет тем же механизмом, который он демонстрировал в своих экспериментах. «Целительная вера религиозная и мирская не может быть раздвоенной; это один и тот же мозговой процесс, производящий одинаковые действия», — говорил он. Твердое убеждение больного в будущее излечение является самым главным лекарством в такого рода исцелении; создание у человека такого убеждения — задача целителя. Шарко полагал, что известные религиозные целители, такие как Франциск Ассизский, Св. Тереза, сами «страдали такой же болезнью, проявления которой затем они стали исцелять», то есть истерией.

Шарко видел истоки истерии в нарушении работы периферической нервной системы. Такого рода нарушения, по его мнению, приводят человека в особенно чувствительное к внешним воздействиям состояние, а это, как правило, влечет за собой истерию. Шарко добился возможности принимать у себя в больнице не только женщин, но и мужчин. В результате исследований подтвердились его выводы о том, что истерия — не только женская болезнь.

Шарко в старости

Наряду с научной школой Сальпетриер, главой которой был Шарко, существовала и школа в Нанси, созданнаяАмбруазом Огюстом Льебо. Она также возникла на базе клиники и тоже занималась изучением природы гипноза и его использованием на практике. Ученые из Нанси предложили другое понимание гипноза как общего для всех людей свойства внушаемости, но выраженного у разных людей в разной степени. Они полностью отрицали причастность периферической нервной системы к гипнозу. По мнению нансинской школы, природа гипноза психологическая, тогда как Шарко считал её органической. Сегодня стало ясно, что в этом отношении была права школа Нанси, но нельзя недооценивать и вклад, который внес Шарко в исследования этой проблемы. Дискуссия между двумя школами создала научную базу для изучения явлений гипнотизма и внушения, они усовершенствовали технику применения гипноза и сделали его реальным и эффективным инструментом для исследования и лечения нервных болезней. Важнейшим результатом их исследований было установление теснейших связей между психологией и физиологией.

Ж. М. Шарко оказал огромное влияние на Зигмунда Фрейда. В 1885 году Фрейд приехал на стажировку к Шарко в клинику Сальпетриер. Четыре месяца, которые Фрейд провел в клинике, определили направление его дальнейшей работы. Шарко считал Фрейда способным студентом и доверил ему перевод своих работ на немецкий язык. Именно в своих исследованиях по истерии Фрейд делает первые наброски по психоанализу. Позже он говорил о Ж. П. Шарко: «Ни один человек не имел на меня такого влияния… Мне случалось выходить с его лекций с таким ощущением, словно я выхожу из Нотр-Дама, полный новым представлением о совершенстве».

За время работы Шарко в больнице Сальпетриер она превратилась в большой исследовательский институт мирового значения. Учениками Шарко были такие ученые, как Рише, П.Жане, А.Бине, которые продолжили его дело.

ПРОКАЗА (лепра), хроническое инфекционное заболевание, обычно поражающее кожу и периферические нервы. Вопреки предрассудкам, проказа не передается при простом прикосновении больного и не всегда смертельна. Лишь от 5 до 10% лиц, подвергающихся опасности заражения проказой, действительно заболевают ею, так как большинство людей обладает достаточным уровнем иммунологической защиты от возбудителя, а кроме того, его патогенность, т.е. способность вызывать заболевание, относительно низка. Среди медиков давно известно, что распространение проказы происходит в результате длительного прямого кожного контакта. Однако многие современные исследователи считают, что заражение возможно и при вдыхании https://www.krugosvet.ru/enc/nauka_i_tehnika/biologiya/BAKTERII.html бактерий, попадающих в воздух из полости носа или рта больного.

Известны два основных типа проказы: лепроматозный, поражающий в основном кожу, и туберкулоидный с поражением главным образом нервов. Выделяют также стертую и пограничную формы заболевания, но их можно считать промежуточными, имеющими тенденцию развития в какой-либо из двух основных типов.

Географическое распространение и частота.В настоящее время проказа встречается главным образом в тропиках и субтропиках; в районах с более холодным климатом она редка. Болезнь распространена в Африке и Азии (особенно в Индии), в Испании и Португалии, в странах бывшего СССР и Корее, в Японии и на Филиппинах, а также в странах Центральной и Южной Америки. В США больные проказой встречаются на побережье Мексиканского залива, в Южной Калифорнии и на Гавайях. Проказа не относится к массовым заболеваниям, однако по данным ВОЗ в мире ею страдают около 11 млн. человек, среди которых мужчин втрое больше, чем женщин. Дети более восприимчивы к проказе, чем взрослые.

Возбудитель.Проказу вызывают палочковидные микроорганизмы, Mycobacterium leprae, открытые в 1874 Г.Хансеном. Инкубационный период от заражения до проявлений заболевания может длиться от 2 до 20 лет, но в большинстве случаев первые симптомы появляются через 3–10 лет. Микобактерии лепры близки по своим свойствам к туберкулезным, но неспособны к росту на искусственных питательных средах, что затрудняло изучение проказы. В 1957 Ч.Шепарду впервые удалось культивировать их в подушечках лап лабораторных мышей. В 1971 была обнаружена восприимчивость к заражению проказой у броненосца Dasypus novemcinctus и его стали использовать для получения больших количеств микобактерий лепры в экспериментальных целях.

Симптомы.В основном при проказе поражаются охлаждаемые воздухом ткани организма: кожа, слизистая оболочка верхних дыхательных путей и поверхностно расположенные нервы. В нелеченных случаях инфильтрация кожи и деструкция нервов могут приводить к выраженной деформации облика и уродству. Однако сами микобактерии лепры не способны вызывать отмирание пальцев кисти или стопы. К утрате частей тела в результате некроза тканей приводит вторичная бактериальная инфекция в тех случаях, когда лишенные чувствительности ткани подвергаются травмам, что остается незамеченным и невылеченным.
Из двух типов проказы лепроматозный протекает тяжелее. Микобактерии обильно размножаются в коже, вызывая образование узлов, называемых лепромами, а иногда и чешуйчатых бляшек. Постепенно кожа утолщается, образуются крупные складки, особенно на лице, которое приобретает сходство с львиной мордой.
При проказе туберкулоидного типа на коже появляются плоские чешуйчатые пятна красноватого или беловатого оттенка; в местах поражения происходит утолщение оболочек нервов, которое, прогрессируя, приводит к локальной потере чувствительности. Следствием повреждения крупных нервных стволов может быть деструкция костей и суставов, которая обычно ограничивается конечностями. При проказе туберкулоидного типа возможно спонтанное излечение.

Лечение.Сульфоновые препараты заменили применявшееся столетиями в лечении проказы хаульмугровое масло. Терапевтическое действие сульфонов проявляется только после длительного приема. Их нельзя отнести к специфическим лечебным средствам, но в большинстве случаев они способны остановить развитие проказы. При легком ее течении больной может выздороветь в результате двухлетней терапии, но в тяжелых случаях для излечения может потребоваться не менее восьми лет. Однако в начале 1980-х годов было отмечено появление штаммов микобактерий лепры, устойчивых к дапсону (диафенилсульфону), который был основным средством лечения проказы с 1950-х. Поэтому теперь его часто применяют в комбинации с другими препаратами. При лепроматозном типе заболевания широко используется также клофазимин.

Профилактика.Способов предупреждения проказы на сегодняшний день нет. Однако ведутся перспективные исследования по усовершенствованию вакцины, содержащей убитые микобактерии лепры; ее эффективность показана в опытах на мышах и броненосцах.

История.Проказа, по общему убеждению, – одно из древнейших заболеваний. О ней упоминается в Ветхом Завете, но большинство современных исследователей полагают, что в библейские времена проказой называли целый ряд кожных болезней, делавших больного «нечистым». В средневековье к «нечистым» относили страдающих не только проказой, но и многими другими заболеваниями, например сифилисом.
С 12 по 14 вв. заболеваемость проказой достигла в Европе своего пика, затем начала быстро падать и к концу 16 в. исчезла в большинстве европейских стран, за исключением средиземноморского побережья, ряда регионов России и Скандинавии.
В Америку проказу принесли первые колонисты из Испании, Португалии и Франции. Новый подъем заболеваемости был вызван афро-американской работорговлей, приведшей к появлению проказы в некоторых районах западного полушария.

И вот она я. Стабильно.

Теперь в моем блоге появятся записи о том, что меня каким бы то ни было образом заинтересовало. Всякие болячки, люди, явления… Решила свой блог сделать не только маленькой свалкой нравящихся картинок и личной жизни, но и блокнотиком с интересными вещами.

Сейчас поеду с мамой, тетей Леной и Владой в Ленинский (что-то типа Черемушек в Москве) по конфискатам за пуховиком.

Все. поехали.

Полтора месяцабез интернета - минус 3 следящих. ПичаааалькО)

Вообще, надеюсь, что интернет появится у меня скоро, и я снова буду делиться с вами своими мыслями и т.д.

Я даже не знаю че писать, кроме того, что у нас в школе сегдня день самоуправления и я веду английский язык. Сижу на уроке щас… детки умнички)

— Бывало у вас так, что мир вам казался не таким, каким видят его все? У меня бывало. Давно, когда я был совсем мальчишкой. Тогда мы с семьей жили в небольшом городе, название которого кануло в небытие, потому что этот город полностью снесло ураганом. Теперь там, среди пыли дорог, покоится мое детство, и мои глупые мечты видеть мир по-другому.

Папа продавал шины на небольшой автозаправке, а мама сидела дома со мной и моим младшим братиком, который умер, когда мы переехали в Чикаго. Но для меня они были цирковыми артистами.

Я видел весь мир цирком, а люди были для меня клоунами, дрессировщиками­, трюкачами и остальными персонажами, населяющими цирк, тогда как вокруг не было ничего такого. Просто обыкновенная жизнь обыкновенных людей. Я всем говорил о том, что видел. Надо мной смеялись. Соседские мальчики кидали в меня комья земли, казавшиеся мне шариками для жонглирования, а сами мальчишки были для меня жонглерами. Их лица скрывал грим, щеки всегда были выкрашены ярко-красными красками, рьяный оскал обрамляли мертвецки-бледны­ е губы. А глаза… Никогда не забуду их глаза, расчерченные грубыми черными мазками гримерной кисти. Жонглеры были настолько активными, так много двигались, что их пот размывал грим, от чего яркие цирковые персонажи превращались в подобие адских отродий, поднявшихся за мной из преисподней. Будто я был повинен в том, что мир этот казался мне иным…

Я не любил мальчишек. Каждый раз мне приходилось бежать от них домой, укрываясь в большом комоде, стоявшем в маминой комнате. Мама точно знала, где меня искать, когда меня не было ни на улице, ни дома, ни в любом другом месте. Конечно, ведь она была для меня чудесной ассистенткой фокусника, моего отца, которая знает секреты всех фокусов и видит предметы насквозь. Мама часто смеялась, когда я рассказывал ей о мерзких жонглерах, о прекрасных воздушных акробатах, и о ней самой. Я любил, когда она придумывала новые истории об их с папой выступлениях. О том, как он пилил её, а потом составлял на место, как её телепортации восхищали зрителей, и о несмолкающих аплодисментах, сокрушавшихся на неё, отца и хрупкий купол цирка-шапито, в котором они выступали. Мама всегда умела успокоить. Я помню блестки на её платье… Они блестели, привлекали внимание. Я всегда их любил. Странно, но мама всегда ходила в своем платье для выступлений. К подолу были приделаны перья, глубокое декольте открывало её изящную идеально прямую спину… У меня была самая красивая мама!

Помню мать одного из мальчишек-жонгле­ ров. Я видел её всего один раз. Она была одета в какие-то лохмотья, лицо её, вечно измазанное какой-то грязью, было едва различимо под косынкой, свисавшей на лицо, в одной руке у неё было ведро, такое же измазанное, как она сама, а в другой – палка с тряпкой на конце. Тогда я не знал, что она называется шваброй. Эта мама мне не понравилась. Хотелось схватиться за блестящий край родного платья и зарыться в него полностью, не обращая внимания на царапающие лицо блестки. Мама до последнего была со мной и верила мне.

Я всем рассказывал какими они были в моем мирке. Они смеялись, шутили. Лишь однажды мои любимые воздушные акробаты добродушно улыбнулись мне и погладили по голове. Я восхищался этими людьми! Мне так никогда и не удалось увидеть их такими, какими они были вне моего видения. Казалось, что это какие-то невесомые прекрасные существа, окруженные ореолом света и радости. У этой молодой пары тогда еще не было своих детей, поэтому они дарили свою любовь всей ребятне в городке. Акробаты уехали в Голливуд незадолго до того, как отец отвел меня к психотерапевту.­

Тогда мне было уже шесть, а я все не расставался со своими фантазиями. Доктор сказал, что все еще можно изменить с помощью интенсивной терапии. Меня положили в психиатрическую­ клинику. Я подлежал долгому медикаментозном­ у лечению и жутким психологическим­ сеансам. В семь лет я понял, что нужно говорить то же самое, что говорят мне, чтобы выбраться оттуда скорее. Я говорил, что Земля круглая, и все люди обыкновенны, но при этом каждый из них - индивидуальност­ ь. Я не понимал чего от меня хотят, но делал все, чтобы меня выпустили быстрее. Каждый день доктор приходил ко мне и подолгу говорил об устройстве мира. Это выглядело крайне забавно… Доктор в моем сознании был уродливым клоуном. Черно-белым с большим красным носом, и черными росчерками на глазах, совсем как у дворовых мальчишек. Когда этот человек начинал задумываться, он доставал из кармана ярко-зеленый носовой платок со смешной рожицей на нем, и утирал лоб. А когда злился, то из глаз его лились струи слез, которые обливали меня с головы до ног, и практически каждый раз я оказывался мокрым. Доктор этого не видел, злился еще сильнее, а я становился еще мокрее. Медсестры тогда очень досадовали, что я писался каждый сеанс, хотя во всем был виноват доктор!

Кстати, медсестры для меня были забавными дрессированными­ болонками и пуделями – зависело от высоты голоса. Они выполняли все команды Печального Клоуна (так я прозвал доктора в своем сознании), суетились, бегали вокруг пациентов, а потом разноголосо лаялись между собой. Забавные существа, забавные… Их образы сложились в моем сознании посредством звуков. Мне завязывали глаза, когда я был не на приеме у Печального Клоуна. Он заставлял меня представлять мир по-другому, опираясь на наши разговоры и то, что я слышал. Искренне мне хотелось научиться видеть по-другому, но я не хотел расставаться с яркими образами, с которыми жил всю жизнь.

Я толком не помню когда начал видеть мир таким… Мне говорили, что это случилось после первого моего похода в цирк. Но у меня не отложилось ничего из того периода жизни… Только запах сена и блестящие глаза мамы, её рыжая копна кудрявых волос, которые она собирала лентой с большим пионом.

После года терапии, мне удалось создать впечатление здорового человека. На тот момент я понял, что люди одеты в кофты, брюки и платья, что они все обыкновенны и индивидуальны. Мне пришлось выучить профессии людей и многие другие вещи, которых все равно не понимал. Помню первый выход за ворота клиники… Печальный Клоун похлопал меня по плечу, сказал что-то ободряющее и развязал мне глаза. Яркий солнечный свет принес глубокую радость и такую же боль одновременно. Я закрыл глаза рукой и почувствовал прикосновение теплой маминой руки на своей щеке, услышал её родной голос, и уткнулся в платье, блестки на котором по-прежнему слегка царапали лицо. Долго мои глаза привыкали к свету, но все же, на полпути домой я начал различать цвета и очертания предметов. По улицам так же ездили на одноколесных велосипедах трюкачи, играли во дворах маленькие жонглеры с тем же расплывшимся гримом. Все было так же, только мама оказалась совсем седой, а глаза её были полны воды. За всю дорогу она не сказала ни слова, а как только за моей спиной закрылась дверь все того же домика, где я жил прежде, она бросилась ко мне на шею и расплакалась. Мама говорила много о том, как ей было плохо без меня, как переживал папа, о моем маленьком братике, который родился пока я отсутствовал. Я безумно обрадовался, обнял её и попросил отвести меня к брату. Вопреки моим ожиданиям, я увидел в кроватке не будущего жонглера, а крохотного силача в полосатом трико. Он был крепким, пухлым, в общем, - вылитый отец, только не фокусник. Я долго смотрел на его умиротворенное лицо, носик-кнопочку и ручки, размером с головку одуванчика. А мама смотрела на меня и плакала, не переставая. Лицо её уже не было столь молодым, как год назад. Появились морщины, мешки под глазами.

Я спросил, где отец. Мама подошла ко мне, присела прямо передо мной и, прижав сказала, что папы больше нет с нами. Она говорила, что он отправился работать в самый лучший цирк, что он теперь показывает свои лучшие фокусы самому Создателю. Мама все еще старалась выражаться относительно моего мировоззрения, которое должно было измениться… Но я понял, что отец умер. Год в клинике заставил меня повзрослеть. Не сильно, но я уже во многом обгонял своих сверстников, в том, что касалось взглядов на этот мир. Беседы с Клоуном не прошли даром.

Забавно, но я никогда не представлял себе Создателя. Именно в тот момент у меня впервые появился его образ в голове. Почему-то он был для меня директором цирка, который одновременно выполнял обязанности конферансье. Он придумывал новую программу выступлений, находил новых звезд цирка, и при этом делал самую грязную работу, представляя каждого артиста зрителям и самим циркачам. И тут я понял, что никогда не видел зрителей. Вокруг одни циркачи, но я никогда не видел самих выступлений, никогда не видел тех, ради кого существовал весь мой мир…

Я думал о зрителях, сидя на лавочке у ларька с мороженым. Мать гуляла с братом неподалеку. Неожиданно для себя я увидел совершенно незнакомого мне персонажа. Рядом со мной сидел старик. На нем не было грима, ярких костюмов, при нем не было дрессированных животных или оборудования иллюзиониста. Он сидел передо мной в мятой серой шляпе, и точно таком же костюме. Пиджак не был расшит блестками, а брюки были по размеру - не больше, и не меньше. На ногах красовались старые стоптанные ботинки, тоже подходившие по размеру.

- Ты для меня настолько же удивителен, как и я для тебя, - прохрипел старик, заметив мой пристальный взгляд на себе. – Думаешь о зрителях?

- Да… - удивленно протянул я.

- А ведь все просто, - задумчиво продолжил он. – Мы с тобой – зрители. Мы видим этот мир таким, какой он на самом деле, потому что не выступаем в цирке. Они, - старик обвел взглядом людей, гулявших по улице, - тоже когда-то видели мир таким, но со временем их нашла маска циркача, понимаешь?

- Нет.

- Они – циркачи. Цирк настолько сильно и долго сидит в их головах и их жизни, что они перестали его замечать. Для них их яркая жизнь кажется обыденной. Они даже не видят Зрителей. Маленькая минутка славы в огромном Шапито застелила им глаза, им все приелось, - поймав мой непонимающе-удив­ ленный взгляд, старик улыбнулся. – Поймешь со временем. Я лишь могу попросить тебя не становиться циркачом, иначе красивая сказка станет для тебя приевшейся обыденностью… Обыкновенностью­.

– Мне вспомнились уроки доктора. - Дедушка, а маленькие жонглеры разве тоже циркачи? А когда они успели ими стать?

- Их с рождения окунули в цирк, как твоего братика, - старик подмигнул. – Твоя мама не хочет, чтобы он видел правду. С одной стороны, это правильно, а с другой…

И дедушка уснул. Старость, что с ней сделаешь?..

Тогда его слова были мне крайне непонятны. Где-то в десять, я окунулся в цирк и перестал быть зрителем. Я держал в памяти тот разговор, но никогда его не вспоминал. А тут… И все же, были ли у вас моменты, когда вам казалось, что мир на самом деле не таков, каким мы его видим?

- Такое бывает со всеми. А вы теперь снова видите всех циркачами? – психоаналитик вздохнул и поправил, почти сползшее на кончик носа, пенсне.

- Да. Благодаря нашему с вами разговору я вижу все снова четко и правдиво. Не так как вчера, когда я вспомнил обо всем. А вы… Вы похожи на Печального Клоуна, только чуть веселее! – мужчина усмехнулся, и его глаза загорелись детским огоньком.

- И вы считаете себя абсолютно здоровым? – психолог отложил тетрадь с записями в сторону и снял пенсне, потерев глаза.
- Все мы сумасшедшие, только в разной мере. Я – потому что осмелился видеть мир таким, какой он есть. Вы – потому что до сих пор верите в то, что вам привили с рождения. Вы ведь сейчас играете роль, роль психоаналитика.­ Хороший у вас образ, только реализация не очень. Вам, как клоуну со стажем стыдно должно быть. – Мужчина залился искренним мальчишеским смехом и откинулся на спинку кресла, в котором сидел.

- Я не могу поставить вам иного диагноза, кроме того, что вы – шизофреник. Мне придется вызвать машину с психиатром.

- Нет, что вы, мне на сегодня клоунов хватит… Я здоров, это вы больны!

А он все так же смеялся. Смеялся до конца жизни, сидя в клетке для тигров, подбрасывая вверх душистое сено, впитавшее запах Цирка…

Ну вот и все. Вчера узнала, что завтра вечером мы уже переезжаем. Эпопея с ремонтом практически закончена, отсалось упаковать весь скарб и распрощаться с этой маленькой квартиркой.

Я буду жить практически в центре города, рядом с Академией Культуры в трех шагах от вокзала… Удобно. И на любом транспорте можно доехать в любую точку города.

И комната своя… но мамина круче получилась :) У нас объединена гостиная и кухня на 14 квадратных метрах… это мало, если кто не понял :) Стены нежно-сиреневые… Красиво. У меня будет гардеробная (там ваще 3 квадрата площади), а по совместительству кладовая. Вот такой облом :)

И, я покину вас на некоторое время - интернета там нет.

Всех люблю, всех целую. Сегодня еще попостю маленько, а с завтрашнего дня пропаду из виду.

И вот, только что от меня ушел Он, Любовь-Моей-Жизни.

Забавно, теперь я иначе отношусь к нему. Если отбросить безумное сексуальное влечение, то я не люблю его как особь мужского пола. Я люблю его, как человека. Я влюблена в его характер и душу, внешность абсолютно ушла в никуда.

Мы смотрели фильм, снятый по книге о Бобе Диллане ("Меня здесь нет" фильм называется) … Утомились оба :) Действительно хороший фильм, Кейт Бланшетт в роли Боба Диллана - это что-то! Но не об этом. Да, мне все еще чертовски сложно смотреть фильм, лежа рядом с ним в полной темноте… У меня на уровне рефлекса "надо лезть целоваться после фильма", а нифигаааааа. Низя. Вот так вот жесток этот мир. Но это все во время фильма, а после… После у меня просто появилась нужда (слово-то какое корявое… другого найти не могу) обнять его.

Из-за одного происшествиями между нами, он сейчас напрягается, когда я беру его за руку или обнимаю. Я напрямую (ну как всегда) спросила "Я тебя щас сильно напрягаю?", он ответил как обычно, как он умеет "Little bit… (Знаете, это забавно :)) Но поделать с этим ничего не могу." - продолжил он за меня. Я подумала… и ответила "Да, ничего не могу с этим поделать… Когда ты рядом, у меня ощущение, что рядом родной человек, единственный во всем мире." Меня пробило на слезы… Немного. Это забавно. Потом он отошел. Вернулся, и сказал, что сейчас пойдет в коридор, включит там свет, оденется и уйдет. А я все это время просто сидела и улыбалась на него. Он постоял, подумал, и со словами "ладно, последний раз" подошел и сам меня обнял. И я сказала "спасибо". Я всегда благодарна ему. Во-первых, он меня сделал. Я такая, какая есть, только благодаря ему. И когда он сам выражает хоть какие-то эмоции по отношению ко мне. И он в ответ сказал то же. Я искренне не понимаю за что он благодарит меня…

Так, закончу свои сопли, сказав, что на прощание мы обнялись, я поцеловала его в щеку… и он тоже меня поцеловал. Так приятно :)

Он мне не друг, он мне родная душа. И это счастье. Странное, практически неуловимо-непонятное, но счастье.

Кстати, мое счастье очень сильно заболело… Я сегодня весь день, как на иголках, потому что не могу ничем ему помочь. Максимум - заварила ромашку, вместо того, чтоб обычный чай ему дать. Мне было неловко каждый раз, когда он кашлял. Это ужасное ощущение, когда не можешь помочь родному и любимому человеку.

Да… родной и любимый… Я заметила, что могу любить и проявлять нежность только к какому-то абстрактному (или не очень) ЕМУ. Мама… я не понимаю что не так… Я не знаю люблю ли я её. Я не особо забочусь о ней… Вероятно, она слишком подруга для меня… Знаете, чувствую себя врагом народа. Это кошмарно.

Вчера я вспомнила, что у меня есть электрогитара. Достала её, побренчала, попела песни, которые мы играл с группой… Потом начала оттачивать медиаторную технику, ведь медиатром я играть не умею совсем. На меня нашло желание что-то написать. Достала записную книжку, почитала свои наработки и до меня дошло, что "пойду-ка я музыку писать!" :) :) Записала, наконец, в программу на ноуте свою старую мелодию, которая засела у меня в голове. Надеюсь, дальше дело продвинется. Пока есть только основная мелодия и подголосок. Опять пальцы болят от гитары :) :)

А еще я весь день пела. Решила распеть себя "наверху", потому что возможность есть, а умения нет. А я фальшивлю, когда высоко пою, но главное для меня сейчас хотя бы петь не академично в верхних регистрах. Бедные соседи… :)

Вот пишу пост… И прям бесит! Открыт Тумблер, а там показывают сколько новых постов… я НЕНАВИЖУ это! НЕНАВИЖУ, когда у меня там в скобочках (+100).

Подытожим. Сопли, слюни, творчество.

З.Ы. Кстати, о свидании, которое я себе внезапно устроила. Как-то все уныло прошло. Я себе заказала круассан с повидлом… В прошлый раз там одно слово было. На огромной тарелке маленькая рулька. А в этот раз мне практически слоеный торт принесли с горой повидла. Мне аж неловко стало :) :) Будто поесть пришла. Парень оказался скучным, но как "согруппник" (не помню говорила ли, но это гитарист из группы, в которой я буду петь) он вообще хороший. Вот так. Не случилась идеальная совместимость :)

Знаете, мой НГ крайне уныл…Я ушла с празднования и сейчас сижу в инете, когда куча родственников сидят за столом в соседнем доме. Гребаная деревня…. сраная дыра…. жопа мира….

Но за одно я благодарна судьбе… Когда я шла из одного дома в другой, я остановилась и посмотрела на небо… Это что-то невероятное! Небо иссиня-черное, и видно каждую звездочку, каждое созвездие… А особенно красиво, когда несколько звезд образуют скопления, видно какие-то туманности… даже какую-то галактику. Не вру. Такая двусторонняя спиралька…. только оооочень маленькая… и светится… И объять умом эту звездную бесконечность просто невозможно… Говорят, был такой человек, но он сошел с ума и кричал без остановки и прекращал свой крик лишь тогда, когда на него действовали лекарства, которые ему давали врачи. А как только действие прекращалось - он снова кричал. Знаю, так писал Макс Фрай в своей "Жалобной книге", но я и ранее слышала об этом.

Это безумная красота, доводящая до слез… Ей-богу, расплакалась бы, если бы на улице не было так холодно, что застывают мозги.

not-your-bell:

(via dariamakedonskaya)

блеать…дедтка…с ДР тебя прошедшимм)))

ох, спасибо, пупсик))) )) )) неожиданно приятно получить поздравление от тебя))

msbrightside:

centr:

dexterita:

closses:

Это действительно новогоднее чудо !!!!!))) ))

В глухой деревне нашелся безлимитный интернет, и теперь он моооооой!))) )) )) )

Всех с Новым Годом! Большого счастья и кучу любви… КАЖДОМУ !)))