Чувствуй

все стояли столбами, кричали "смогу смогу "
только я без тебя что форель на засушливом берегу
я измотана вся. ни себя не жалею, ни близких не берегу.

посчитай эти наглые "я я "
половина яблочного гнилья
или в горле твоем кость рыбья.
эту дурь из себя все никак до конца не выбью
пусть кричат во мне криком в банки спрятанные стихи.
свет опять прорастал во мне, очищая ладони от чопорной шелухи.
отмоли меня грешную, отбели меня черную, в губы крепко целуй за меня святых
мне до них далеко. я ведь только пытаюсь добраться до истин и чистоты
говорят: это сложно, не нужно, рано. говорят: дура, нервов не оберешься
все бросали, а ты белой птицей усталой за мной по краям плетешься
по морям, по лесам, по порезанным молнией небесам
знать, тебя мне отправил бог, в мир, где
нет ничего святого
а только ты

я стараюсь держаться, не прикасаться
к твоим раненным ребрам, сплетенным
из чистоты.

да какое там к чертовой матери вместе,
уж драм не счесть.
мы давно по другим городам - что нет, что есть.
беспорядочно мечемся кто куда.
я спешу в универ, у него дела.
да к чему эти сопли про правду и ложь?
если сильно захочешь - и сам придешь,
прилетишь и приедешь хоть в сотый раз.
милый, ты не гора, я не скалолаз.
я тебе не игрушка.

и хватит ныть!
прекращай всех на свете вокруг винить.
не срослось, идиотка - ну что теперь
сопли-слюни пускать, по течению плыть, как пень?
слушай, милая, он не тот,
с кем захочешь ты просыпаться, вести жильё,
или попросту в жизни сорвать джек-пот.
он конечно хороший, но для неё.
для какой-нибудь мягкой, стройной как лань,
той, что тонкими шпильками режет асфальт,
будет песни ей петь, принимать все как дань,
и орать будет громко, чуть только услышит брань.
ну зачем тебе, душечка, он такой?
ты же сильная, смелая, хороша собой,
и за словом не лезешь в чужой карман -
ну зачем тебе, милая, этот чурбан?
будто в свете совсем не осталось парней -
тех что вроде и выше и повеселей
и полегче ребят неужели нет?
дура-дурой, на нем не сошелся свет.
их вон сколько, ты видишь, ты видишь, а?
жизнь не кончена, глупая, вечно не будешь одна.
так что в руки себя бери, веришь мне?
но такой же как ты в этом мире нет.
Люди падки на лесть и яркость страз,
Им не важно правдив или ложен души алмаз.
вот и он скоро тоже это поймет
позвонит, прибежит, прилетит, придет
и надеяться будет, на то что вернет…
только он опоздает, его тут никто не ждет.

моя девочка спит, беззащитно свернувшись в клубок.
прижимая к груди утомленного мягкого мишку.
я остался бы с ней. обязательно, если бы мог,
но кромсать эту душу собой для меня даже слишком.

моей девочке снится Париж и, наверное я,
я когда-то умел охранять её сон от кошмаров.
я обнял бы её, прикрывая блаженно глаза.
но зачем оставлять на её спине жуткие шрамы.

моя девочка пьёт апельсиново-яблочный фреш.
я её отучил заливать свою боль алкоголем.
я б сумел залечить в этом сердце пробитую брешь,
но зачем подчинять без того надломленную волю.

моя девочка плачет, из глаз её капает боль.
как наивный ребёнок, к щекам прижимает ладошки.
я губами собрал бы с лица её горькую соль,
но зачем ей нужны мои жалкие нежности крошки.

моя девочка любит тепло, паруса и…. меня,
и боится, что я не вернусь, позабуду однажды.
я бы смог отпустить! я бы бросил! да только всё зря.
я люблю, мою девочку, всё остальное неважно.

Я делаю свое, а ты делаешь свое. Я живу в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. А ты живешь в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим. Ты – это ты, а я – это я. И если нам случится найти друг друга — это прекрасно. Если – нет, этому нельзя помочь.

Фредерик Перлз

Я считаю, что мужчина должен уступать мне место в транспорте, даже если я не беременная и без огромных пакетов. Да, он должен открывать дверь передо мной и подавать мне руку, когда я выхожу из автобуса, даже если мы не знакомы и никогда не будем знакомы. Я - женщина, а значит я слабее. Я старомодна. Я уверена, что мужчина должен платить за меня в ресторане или в кино - и у меня даже не должно возникнуть вопросов, а кто сегодня платит. Я старомодна. Я думаю, что мужчина должен заботиться обо мне - спрашивать, надела ли я теплый шарф и не забыла ли я покушать. Да, мой папа всегда так спрашивал. Но мой мужчина должен быть таким же. Я старомодна. Если я встречаюсь с мужчиной - значит я вижу в нем своего будущего мужа и отца своих детей. Да, он должен позвать меня замуж, если наши отношения действительно серьезны, и познакомить меня с родителями, собакой и лучшим другом. Я старомодна. Я считаю, что готовить еду, стирать белье и гладить рубашки моего мужчины - моя историческая обязанность, и я вижу в этом истинное женское счастье - заботиться о своем мужчине. Я старомодна. Я считаю, что мужчина должен быть грубоватым, смелым и сильным. Чтобы я могла быть нежной слабой трусишкой, о которой так приятно заботиться. И даже если я сильная, я должна быть слабой. Я старомодна. Я думаю, что мы должны быть честны друг с другом. Мы вместе, а значит мы должны уважать друг друга и уважать свой выбор. Я старомодна. Я не лягу спать, если он задерживается с работы, рыбалки или футбола. Я буду ждать у окна и греть ужин, пока он поднимается по лестнице. Я старомодна. Я хочу выглядеть хорошо ради него, чтобы он оценил и подумал, какая же я у него красивая. Поэтому я трачу и буду тратить столько сил, чтобы нравиться ему. Я старомодна. Я хочу быть только его женщиной, и ничьей больше. Вчера, сегодня и всю жизнь. Даже если его сошлют в ссылку и назовут врагом народа.

Эта девочка стоит больше,
Чем ты можешь ей предложить.
Под ее загорелой кожей
Нескончаемый ток бежит.
А в глазах ее столько света
И чарующей глубины,
Чтобы просто осилить это,
Чувства атомные нужны.

Эта девочка строит замки
И идущих за нею вслед,
И не надо ей метить в дамки,
В рукаве - козырной валет.
Эта девочка ждать не будет
Из рук вытечет, как вода.
Эту девочку не осудят,
Эта девочка молода.

У нее, что ни день - свидание,
Именам потеряла счет.
И назойливые признания
Ожидают ее еще.
А в груди у нее - цунами,
Тебе просто не хватит сил.
Эта девочка - лед и пламя,
Так что, Бог тебя упаси.

" Я знаю людей. Я видела их изнутри. Вонзая искренность в грудь по самую рукоядку. Я видела их души: огромные, мертвые пустыри. С мечтами, растоптанными в смятку."

Поезда- особого рода мир,
Где святые тайны можно вверять чужим,
Поезда- спасительный эликсир-
Каждый раз возвращают тебя к живым.

я бы поделила наше море на двоих,
но ты ведь обязательно его отравишь
словами, колкими как острые кинжалы
все море льдом покрыться ты заставишь.

а мне бы выжить, сердце бьется, только тихо,
и море красное, как солнце на закате
бывает перед тихим, но холодным днем,
который мы впустую вновь потратим.

может изменим все одной лишь мыслью
о том, что этот день отличен от всех прежних?
но ведь все наши с тобой надежды
уже дымкой растают к вечеру.

легким очерком теплой осенью,
скользнут воспоминания в твое окно.
так было, есть и будет правильно:
мне важно, а тебе все равно.

я знаю, как с нами
играет сознанье
как стынут желанья
и до свиданья
я слышу, как стонут
я слышу, как плачут
любовью затронутые
неудачно
и рвутся навеки
как тонкие струны
вернуть их так трудно -
а их миллионы
я верю, все люди
когда-нибудь будут
согреты друг другом
влюблённый влюблённым

знаешь ли ты, каково это, сидеть и просто смотреть, как человек, которого ты любишь, любит кого-то другого?
это ад, точно тебе говорю.
вечная пытка.

" 99 дней без тебя"

Покажите мне женщину, с которой он спит, и я скажу, как он себя оценивает.

Айн Рэнд. «Атлант расправил плечи»

Я бы свитером твоим стал.
Согревал тебя каждый день.
Если сердце грызет тоска,
Разыщи меня
И надень.

Кажется, я больше не подойду к
морю,
Теперь буду бояться, что в нем
утону.
Все потому, что ежесекундно
помню,
Как глаза твои тянули меня ко
дну.

Для себя, для души в унисон падаю над пропастью во ржи.