cherry sky

когда мы лежали на асфальте, в залитой солнцем классной улице, повернув беглые лица друг к другу, в городе нашей сказки, он нежно сжимал мою правую ладошку в своей – левой. и в тот момент, когда он свои голосом с низким тембром, произносил: «я люблю тебя, девочка, очень», мир останавливался и я, вместе с этим миром, любили его за эту ласку, которая любила мои нежные губы, гладила мои нервные пальцы. ну зачееем ты так со мной. вверял меня в себя, влюблял, упаивал меня своими нежными губами, глазами орехово-медовыми, а сам, а сам убивался сексом со всеми подряд, впутывался в отношения, влюблял в себя всё новых. новых ошибок своей жизни. ведь так ты их называл? а значит. значит и я – ошибка. не держи меня пожалуйста. я так хочу уйти! вздохнуть! сбежать! согреться в чужих руках. губах. сплестись корнями с каким-то очень важным чувством, которое будет греть душу, как ты грел мои нервы, как жаль, что я не смогла отогреть твою совесть, заштопать все твои ошибки и удариться в твою любовь.

забыть тебя? не-во-змо-жно. забить на наши отношения? или сношения? не пойму, как это называлось у нас, но если забить – значит забыть и вкус рисовой каши. не пить холодной воды. и выкинуть все песни из контакта. вычеркнуть все анонимные мнения. закрыть страницу и вместо фоток поставить везде вопросы или прочерки - остановки сердца и мыслей, которые путаются в лёгких с сигаретным дымом, которые вырисовываются в выпитых чашках кофе, в снежных комочках за окном, глазах проходящих существ, именно существ, потому что без тебя – всё просто существует и нервно. нервно дышит. ждёт твоего прихода или просто хотя бы нового захода в эту игру. они так ждут – чтобы просто. просто не здохнуть под этими вялыми питерскими облаками, под этим потухшим грязным снегом или просто под своим партнёром во время этого действия, которое именуется любовью, а на самом деле. на самом деле – это. .это просто секс.

ничего личного. всё дело в душе. в мыслях. чувствах этих созданий, а они, жаль не умеют чувствовать что-то срочно важное, а просто качают головами в знак согласия или протеста. они…они ведь ещё не знают, что если говорить. именно говорить, можно придти к чему-то абрикосово нежному. чему-то дорого выращенному. и тогда всё получится. я вот об этом мечтаю. но это не важно. потому что это всего лишь мечты. а он всего лишь существо, которое занимается тем, что мы называем любовью..

перчатки перечитывали старые семейные пьесы.
разочаровывались. ставили штампы. опечатывали их
- надолго и без повторов.
а мне так страшно было забывать свой детский мир
- пытаешься сохранить хотя бы крупицу этой уже упакованной жизни.
да вот. упорхнули руки наизнанку.
и ты остаёшься наконец наедине с коробкой, доверху набитой воспоминаниями
своего сладкого детства.
было ли оно? БЫЛО!
там папочка меня любит.
всё, как в этом сне моём. страшно:
ресницами взмах. бах.
разожму ладони и нет больше нас. нашего мирка. мира. мирочка – всё одно
просыпаешься и чувствуешь. чувствуешь предсердием,
что до сих пор карнизы носят мои страхи
- второй, пятый, и какой-то там ещё
- сумасшедший.
а за окном снег сошёл.
шедший шлёпал ладошами по лужам-зеркалам и ступнями упирался в потолок неба,
прижимая пятками его нёбо.
он хотел всего-то узнать,
что там делает тот, Великий, и почему не смотрит на то,
что дети, как поношенные вещи, со временем становятся ненужными.
а мама в это время всхлипывала в ванной и прятала лицо в ладони,
пыталась скрыть своё одиночество,
чтобы ребёнок не почувствовал, что он больше не нужен
не услышал.не проснулся. не расплакался.
а я уже не ребёнок. разве только иногда.
изредка теряю сознания. даже знания получаю. и верю в гадания.
- они сбываются.
знаете, просто не хочется носить шлейф белого платья в одиночку.
так заветно хочется, чтобы кто-то держал за руку.
родной. близкий.
тот, на кого ты похожа.
о ком знаешь всё. почти всё.
тот, кто ставил в угол в детстве, покупал кислые вишни,
сжимал ладошку на колесе обозрения.
хотя я просто трачу зрение от этого ненужного преследования
и выяснения отношений несуществующих.
но так до боли больно болит под рёбрами, что за руку, возможно,
тот единственный никогда уже не возьмёт.
не сожмёт мою ладошку и не скажет, что всё будет у нас хо-ро-шо…

просто когда-нибудь я смогу без слёз посмотреть в глаза ему.
сказать так тихо-тихо:
- и как, папочка, тебя всё же не изменил мой бумажный мир?
-. . ?
- просто до сих пор карнизы носят мой страхи.
одиночество. я его чувствую. я знаю его черты лица. я видела его.
сумасшедшая.

by cherry sky*

– здравствуй, ну где ты там?
так больно одной видеть потухшие грязные лужи
и потоки леденцовых слов, которые бьют по глазам и режут руки.
но ты просто забудь. и держи губы в клетке.
ведь в моём городе по-прежнему проходит заседание душевнобольных.
руки у них совершенно ровные. разные болезни.
у кого-то акро-, у кого-то аутофобия.
а я? боюсь боли и тоже иногда туда захожу.
иногда, конечно, и выхожу.
чаще по вечерам. но меня, в отличие от них, не спасает сытный воздух улиц,
манекены с витрин, непрочно улыбающиеся консультанты в магазинах,
легко дышащие девушки с плакатов,
даже пакеты с «РИВ ГОШа» уже не радуют своей радужной улыбкой
и не умиляют палаты шариков.
теперь мне ближе сердцу антидепрессанты, в особенности – прозак.
на чёрной речке кафе со свечками
– мои ванильно–ментоловые мысли изжёванные.
и ничего нет в будущем. кто он вообще, этот будущее?
и когда он вернётся домой?
простите, просто сегодня я заедала банальным аспирином, совесть под виски.
забавное чувство. с ним так весело.
а потом закрашивала вены пудрой.
перематывала бинтом, чтоб не слезла до весны,
ведь обожглась уже твоими быстро облезшими чувствами,
хватит уж.
берегла этот лимонный запах, пока не завяли лимонные мысли.
пересматривала наши короткие трейлеры,
пока не подавилась комментариями,
думала, что пройдёт, но пальцы привыкли забывать о кнопке « delete »,
я ведь её до сих пор продлеваю в дельту наших притоков,
или скорее
– затонов
дыша вишнёвыми мыслями, которые ты не произносишь вслух,
я сама нарисовала на карте города наш сберегательный банк.
хоть он и не сберёг эти чувственные, тонкие отношения,
стало как-то легче спать. спокойнее жить.
хоть они и не сбережённые, но по-прежнему наши.
и прыгая вверх, мечтала достать до неба,
не знав, что небо носит наши ноги.
скачала гвоздично-немое кино. о самоедах.
и устало удивлялась, как они научились жить с этим холодом в пятках.
а я же не смогла выжить с холодом в сердце от потери твоего пульса.
я разве настолько хрупковато-вялая?
а голос со временем становится истошно-синим. наболевшим.охрипшим.застывшим
– это всё уныние осени и озябшие, холодные ладони от тебя до дома.
и эти коммы и комы в горле от прочтения томика Маяковского
– странный. странный.
в его мире, ведь тесно и пусто.
в моём же, всё так же живут книги с запахом мяты,
припухлые от сухости губы,
поезда, уносящие тебя от меня в далековидный Китай,
и конечно!
подъезжающие часто эвакуаторы,
которые забирают твои слова и чувства
– а они были всего-то неудачно припаркованы.

by cherry sky*

оранжевые облака. наши фотографии. их мало. но они дороги.
шлейф тишины. целуемся, а губ нет. потом целуемся в щёки.их края.
а на стене висят часы. всё тикают.
интересно, сколько ещё будет так..
сколько ещё я буду мереть свои шаги. смотреть под ноги.
лезть под руки. попадать на глаза.
стараюсь порвать с прошлым,
рву чёрно-белые лица - а это всего лишь фотки.
взять бы и раствориться: в этом дыме. в этом городе.в этих мыслях.
кладу пальцы на рельсы, а они, знаете, даже не дрожат.
потом поезда. поезда.
и ветер будто просит прощения, наверно прощается.
и я забываю, как надо дышать, когда ты рядом.
ты проходишь мимо.
господи, ещё бы так 109 прошёл.
я готова так стоять часами.
а ты? ты когда-нибудь слушал слёзы?
ты видел, как вычёркивают имена лезвием по венам?
и потом всё. жизнь сначала.
да поверь на слово.
сколько месяцев? сколько дней? я жду твоих бесповоротных уходов.
моих новых заходов в эту игру.
сколько разных подходов в наши отношения.
но как же всё-таки сложна стать тебе родной..
оставлять бананы под дверью и писать записки невнятно чужим почерком.
вычеркни меня из своей жизни.
пожаалуйсто.
я больше так не могу.
а ты можешь.можешь остановить моё безумие,
но никогда не сможешь остановить меня.
и зачем мне лечить безумие, если тебя нет рядом.
я лучше так. в бреду. бреду по мостовой.
жду тебя на холодных остановках. и в прокуренных подъездах.
а ты..
тебя нет.
нет в моей жизнь.судьбе.ты есть у кого-то.
жаль - не у меня.
ты не называешь меня родной,
потом память не лечится без тебя.
а я как будто ушла.отлюбила.переболела.перешагнула.забыла.
спряталась от этих стонущих тонущих в мыслях цветущих фото.
там мы с тобой как будто счастливы.
счастье – это так просто.
маленький, тихий мирок. он пахнет мятой и почерком ещё совсем сырых фото.
в нём много тебя, такого родного, иногда доброго. чаще вздорного.
в тебе много музыки и моих «сказок».
во мне много снов, в которых ты мне нежно,
совсем недлинно заплетаешь волосы – дорого.
я? а что я?
не курю, не пишу и не мечтаю о нас.
хотя всё не правда.
хотя могло быть очень. очень красиво.
так больно бывает отпускать.
такое ощущение, что мир сомкнулся - и дальше не будет ничего.
так утомляют скачки надежды.
их сменяет разочарование, упрямство, отрешенность, пустота,
все что угодно… но потом все равно возвращается надежда.
а потом однажды просто понимаешь, что пора.
давно пора, но ты с этим боролась.
потом вдруг осознаешь, кто есть ты.
и даже не для себя. кто есть ты в его мире.
и в такие моменты бывает плевать,
что твой мир намного шире и глубже, чем его,
потому что в его узком и ограниченном..
тебе даже нет места.
и так странно.
так странно хочется отдать весь этот свой огромный мир,
просто за то, чтобы посидеть немного в уголке его крошечного мирка.
самую малость.
на дорожку.

by cherry sky*

его постель пахла моими обветренными губами. прикусанными и припухлыми
- это так пошло.
прыгала в эту яму, пытаясь быстрее оказаться на первом. даже не успела посчитать ступени.
просто нырнула в ветер. а по дороге плакала дорогой платою и писала ему стихи на задних стёклах машин.
ждала что прочтет. а он просто проходил мимо, роняя слова на ветер в который я ныряла.
и вообще: наши отношения по его словам - очередной коллапс.
и нет сил им выжить. и даже нет сил жить.
понимая, что не будет читать стихи, начала писать эпиграфы на стёклах
и всё чаще замечать его во мне. меня в нём
– это просто весна.
но скоро лето и руки перестанут объясняться.
губы оденутся в сахарную пудру и расплачутся словами от избытка чувств. продадутся за нежность счастливых, таких же тоскливых губ.
и потом мы напишем друг другу короткое смс со словом: «привет» из чужих постелей. так тихо-тихо, чтоб кто-то в ванной не очнулся.
сплетни разговорятся между собой
и начнут придумывать нежные слова на «л»,
которыми ты не дышишь.
а я их рожаю разжатыми ладонями и пускаю на ветер греться
– ведь в нашем мире им тесно и холодно.
как бы было замечательно растворять любовь и лепить её из теста.
выпекать в духовке.
а потом раздавать всем, кто попросит, чтобы больше её не касаться.
чтобы не разбивать сердце на кусочки щебня.
не впиваться губами в позвоночник асфальта.
не клеить монеты и не возбуждать мечты на «гостинке».
но тот кто рядом вновь обрежет дыхание.
и ты будешь впиваться пальцами в его предплечья. кусать запястья в поисках полёта.
но его не будет. не станет. он просто исчезнет или умрёт
и ты будешь стонать под сентябрём
в поисках хотя бы его одежды. но надежды не будет.
какая-то другая дура дорогая разольется кофе
по его венам. сознанию. дыханию. мыслям.
а ты будешь тонко пропадать на обрывках города
не в силах держать сердце.
откроешь его настежь.
а оно оказывается тоже сбежало. не спросив. не попрощавшись.
и надо ждать нового мая.
а до мая ещё столько маяться.
маячить под его стёклами, режа себе вены прилипшей улыбкой.
фоткаться пальцами и верить, что снимки останутся
– на память.
улыбаться украдкой его отражению, смотря на себя в зеркало,
как тогда на набережной смотрели на вялых чаек
и иллюстрировали солнце своей улыбкой.
а трамваи с его времени носят мой пульс на проводах
и каждое человеческое «ах» сбивает его с мыслей.
по-прежнему каждый его светофор доводит до оргазма.
а на открытках в доме книги изображены весёлые котики и козы.
а я представив жизнь от него до остановки,
подставила всего три буквы: получилось
– наркотики. наркозы.
– это уже не так забавно.
извините, я под транквилизаторами.

by cherry sky*