слышишь?

мы с тобой неспроста.
и у нас всё должно получиться

ты вектор моих настроений
ты мерило моего дня

Что во мне от тебя?
Эта едкая, злая спесь,
и заливистый смех, и печаль – только первый сорт;
это «завтра не будет – давай уже прямо здесь»
и дурная привычка правду лепить в лицо.

Твой тяжелый удар и медленный твой замах,
твой прицел во взгляде и сажень твоя в плечах.
Я, представь себе, огребаю теперь сама
это всё, от чего привыкла тебя защищать.

Даже тело моё – нет, ну видно же! – твой заказ;
каждый, кто его обнимал, очевидно, вор.
Что во мне своего, кроме цвета волос и глаз,
где искать себя
(да, а главное – для чего) ?

Как забудешь того, кто один тебя вылепил,
раскроил и прошил, и выпустил в небеса?
Вот уж посмеялись бы те, кто меня любил,
если б знали, кого любить им приходится.

Я не женщина, я - солдат твоего полка,
я намного более ты теперь, чем ты сам;

я ношу под резинкой шёлкового чулка
то перо,
которым ты меня написал.

кто-то тщетно берег меня
всячески тормошил
и тянул руку помощи, и подставлял плечо
я лгала, безотчетно и нагло, по мере сил
но ждала его. долго, упрямо
и горячо

без тебя все не то
осень не та
взрываются каплями лужи
я жду от тебя тепла
вплоть до первых заморозков
до первых тресков в груди
до первых рисунков на окнах снаружи
я жду тебя завтра
сегодня
вчера
а когда ты придешь
я сделаю вид, что недовольна
и даже дожить до утра
мне теперь больно
ты лучше оставь меня
лучше оставь
уходи без сомнения
я тебя попросила
я любить тебя не могу
я больше не в силах
посмотри на небо
начинается снег
это так странно в конце октября
ты теперь далеко
мне не достать до тебя
ни рукой, ни губами
так странно то, что было с нами
море высохло
мы на мели
счастье фрагментами
а счастье ли?

хочу попросить тебя об одном
вернись этим осенним вечером
тебя всё ждёт мой дом
ключи под левым окном.

прости, но без тебя
я вешаюсь на шеи всем,
всем кому ни попадя.
я вторые сутки не ем.
я ищу похожего на тебя
такого же дурака, подлеца,
заглядываю в чужие лица.

хочу чтоб ты знал,
если ты не вернёшься
я забуду как нервы мои мотал,
как четвертил, половинил
и пазлы из меня собирал.
как любил, как грубонежно обнимал.
как руками шею хватал,
как к стене прижимал,
как в голове всё место занимал.

моя обитания среда
с тобой рядом.
тоска по тебе стала обрядом
и меня, сидящего в грусти наряде
все куда-то везут поезда
все куда-то мчат такси,

а мне просто хочется
вокруг тебя вертеться,
как земля вокруг своей оси
и чтоб никуда не деться

и чтоб никуда не деться

все осталось по-прежнему, последние дни теплы,
обь остывает, темнеет заметно раньше.
я стала проще, спокойнее, самодостаточнее,
просыпаюсь с пустым сердцем, только вот…

у стихов моих другой адресат
все отчетливее
появляется

Жуткая пустота ее глаз аккуратно обведена тушью

известно два сообщения из тихого океана.
это и обременение и наказание дарования.

я ненавижу твои строчки.
не твоей рукой совсем там стоят точки.
напишешь быть может мне сообщение.
но что тут изменишь, никому нет прощения.

просто твои новые фотографии в стороне всплывают.я их просматриваю и со вздохом закрываю.
просто твои черты меня на улицах одолевают. просто я высматриваю в прохожих тебя.
просто теперь я тебя не знаю. будто и не было не тебя, не меня.

нахлынут бывает воспоминания
волною бешеной
волною страстною
а тебе в водоворот затягивает
деться некуда
руки к берегу
и ты захлёбываясь зовёшь кого-то
кричишь так громко
это имя на устах бережно
и в мыслях только:
зачем храню его?
зачем так бережно?
а в голове ответом вертится
забыть не в силах ты
слабачка нервная

ты говоришь, что я так похожа на героиню французского кино
которая
влюблённая, например, в пьера
в одиночестве пьёт вино
мажет красным иссохший рот
и позже
выглядывает в окно
чтобы крикнуть: "доброе утро, париж!"

мир затянуло в воронку, что крутит меня внутри
я изгибаю пространство, где ты, я сужаю свои круги

диктофоны во мне помнят всё, что ты говорил

под вечерними ливнями
фонари
трасса, полосы,
я, целиком и полностью,
я так жду твоего "я здесь "
путаю линии
твои/мои
словно волосы.

а что-то пьяное в твоем голосе
всё таки есть

Мне нравится, как фотография ловит момент перед тем, как он исчезнет навсегда.