есть кто-то для каждого

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.

То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.

Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо

С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.

И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.

Уезжаю в Ленинград, как я рада - как я рад… Стихи И.Уткина

Уезжаю в Ленинград, как я рада - как я рад. Двое тихо говорили, расставались и корили: Ты такая - Ты такой - Ты плохая - Ты плохой. Уезжаю в Ленинград, как я рада - как я рад. Дело было на вокзале, дело было этим летом, Все решили, все сказали, были куплены билеты. Паровоз в дыму по пояс бил копытом на пути, Голубой курьерский поезд вот, вот думал отойти. Уезжаю в Ленинград, как я рада - как я рад. Но когда чудак в фуражке поднял маленький флажок, Паровоз пустил барашки, семафор огонь зажег. Но когда, в двенадцать двадцать бьет звонок один, другой Надо было расставаться, надо было расставаться: Дорогая - дорогой - я такая - я такой, я плохая - я плохой. Я не еду в Ленинград, как я рада - как я рад.

Но тут от женщины ничего не зависит – либо он взрослый и любит вас, либо вечный мальчик и любит только себя

скажи же мне, почему когда отдаешься вся, берут частями, а остальное кидают обратно? толкают в тебя, прямо в ребра. прямо в ребра и дальше. хочется крикнуть "сдачи не надо" и робко добавить "правда..". да дело не в ценах, а в боли в груди. скажи почему утро пахнет гудроном, черным и липким и режет глаза? почему никого не волнует цвет твоей майки, травы за окном, цвет тепла? а губы в гуталине. вылетают слипшиеся слова. все, что еще существует - это твоя голова. да и то путается между ушами. скажи мне, что все это - мы сами. скажи мне, что меня слишком много. что об меня спотыкаются ноги. что меня пора уменьшить, отфильтровать, отточить, разложить и упаковать. по частям. исключительно по частям. ведь берут частями, а остальное кидают обратно. не надо сдачи. сдачи не надо.

И он делается незыблемым, как штатив,
И сосредоточенным, как удав,
Когда приезжает, ее никак не предупредив,
Уезжает, ее ни разу не повидав.

Она чувствует, что он в городе - встроен чип.
Смотрит в рот телефону - ну, кто из нас смельчак.
И все дни до его отъезда она молчит.
И все дни до его отъезда они молчат.

Она думает - вдруг их где-то пересечет.
Примеряет улыбку, реплику и наряд.
И он тоже, не отдавая себе отчет.
А из поезда пишет: "В купе все лампочки не горят".
И она отвечает:
" Чёрт".

Встречаемся, опрокидываем по три
Чилийского молодого полусухого
И ты говоришь – горжусь тобой, Полозкова(Сивякова) !
И – нет, ничего не дергается внутри.

Давай чтоб вернули мне озорство и прыть,
Забрали бы всю сутулость и мягкотелость
И чтобы меня совсем перестало крыть
И больше писать стихов тебе не хотелось;

Чтоб я не рыдала каждый припев, сипя,
Как крашеная певичка из ресторана.

Как славно, что ты сидишь сейчас у экрана
И думаешь,
Что читаешь
Не про себя.

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.

То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.

Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо

С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.

И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.

какое сумасшествие
лежать вместе/отдельно
и смотреть в потолок
в разные потолки
совсем разные
у меня деревянный
у тебя, наверное, бетонный
мне бы такое сердце
бетонное
а что?
не болит, не ноет,
не издевается и. .не чувствует
только я лучше буду медленно умирать
чем не чувствовать тебя
к тебе
и в тебе.

Я хочу покончить с собой и начать с тобой.

впервые после той гребаной любви,
я ощутила чувство привязанности к парню

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.”

Страшно, если остаться не с кем,
честно, искренне, по душам…
собеседником - Достоевский,
дальше пробую -
не дышать

Почему я к Вам не пришла? Потому что люблю Вас – больше всего на свете. Совсем просто. И – потому, что Вы меня не знаете. От страждущей гордости, трепета перед случайностью (или судьбой, как хотите). А может быть, – от страха, что придется встретить Ваш холодный взгляд – на пороге Вашей комнаты.