Vanilla Sky

ты меня спрашивал медленным шепотом:
— ты не оставишь меня, моя милая?
я закрывалась руками от хохота;
я не любила тебя, не любила я.

— ты не придашь меня? — шепот настаивал.
серой и тусклою делалась комната.
сколько же было больного, усталого
у твоего ненавистного шепота.
—
и умирало от скуки и холода
сердце, покрытое ласковым инеем.
я закрывалась руками от хохота:
— ну отпусти меня,
ну отпусти меня.

— Сказочник, знаешь… Она ни во что не верит!
Просто рифмует строчки когда ей больно,
Просто читает сказки… Закрыла двери,
Чтобы в пустой квартире грустить спокойно.
Вновь перематывать кадры из старых хроник,
Тихо листая исписанные страницы…
Сказочник, слушай… Она ведь ему не снится!
Что там - "не снится", он просто о ней не помнит…
Может быть стоит немного исправить сказку?
Капельку счастья и время для новой встречи?

- Вряд ли, мой друг… Это время - оно не лечит,
Просто на душу твою надевает маску -
Всё, мол, прекрасно, я это давно забыла,
Больше ни дрожи, ни грусти и ни тревоги…
Только ты знаешь… Ведь если она любила -
То навсегда сливаются их дороги.
Пусть параллельные, но протянули рядом,
И до касания, в общем-то, миллиметры…
Только ошибка. Её исправлять не надо,
Просто рассеять память дождем по ветру…

- Но ведь так невозможно - рассеять любовь по ветру?
Сердце заденешь - и боль от осколков брызнет…

- Да, невозможно. И каждый столкнется с этим.
Сказки всегда короче, чем наши жизни…

В моем доме – две двери. Одна вход, другая выход. По другому никак. Во вход не выйти; с выхода не зайти. Так уж устроено. Люди входят ко мне через вход – и уходят через выход. Существует много способов зайти, как и много способов выйти. Но уходят все. Кто-то ушел, чтобы попробовать что нибудь новое, кто-то – чтобы не тратить время. Кто-то умер. Не остался – никто. В квартире моей – ни души. Лишь я один. И, оставшись один, я теперь всегда буду осознавать их отсутствие. Тех, что ушли. Их шутки, их излюбленные словечки, произнесенные здесь, песенки, что они мурлыкали себе под нос, – все это осело по всей квартире странной призрачной пылью, которую зачем-то различают мои глаза.
Иногда мне кажется – а может, как раз ОНИ-то и видели, какой я на самом деле? Видели – и потому приходили ко мне, и потому же исчезали. Словно убедились в моей внутренней нормальности, удостоверились в искренности (другого слова не подберу) моих попыток оставаться нормальным и дальше… И, со своей стороны, пытались что-то сказать мне, раскрыть передо мною душу… Почти всегда это были добрые, хорошие люди. Только мне предложить им было нечего. А если и было что – им все равно не хватало. Я-то всегда старался отдать им от себя, сколько умел. Все, что мог, перепробовал. Даже ожидал чего-то взамен… Только ничего хорошего не получалось. И они уходили.
Конечно, было нелегко.
Но что еще тяжелее – каждый из них покидал этот дом еще более одиноким, чем пришел. Будто, чтоб уйти отсюда, нужно утратить что-то в душе. Вырезать, стереть начисто какую-то часть себя… Я знал эти правила. Странно — всякий раз, когда они уходили, казалось, будто они-то стерли в себе гораздо больше, чем я… Почему всё так? Почему я всегда остаюсь один? Почему всю жизнь в руках у меня остаются только обрывки чужих теней? Почему, черт возьми?! Не знаю… Нехватка данных. И как всегда — ответ невозможен.
(с) Харуки Мураками «Дэнс, дэнс, дэнс»

Сегодня тебе хочется одного — сдохнуть, а завтра просыпаешься и понимаешь, что нужно было всего лишь спуститься на несколько ступенек, нащупать на стене выключатель и увидеть жизнь в совсем ином свете…

Иногда приходится быть высокомерной стервой, чтобы выжить. Иногда женщина только тем и держится, что она стерва.

мы с тобой сыграли в города.
ты уехала в свой.
я в свой.

сыграли по-взрослому. навсегда.
думали все уляжется

по ночам ты слышишь вой
тебе не кажется.

слушай, мам, не хочешь чаю?
ты наверно устала немного?
где я теперь пропадаю?
я в порядке. давай без тревоги.

как дела? как папа, работа?
как там брат? сплошная морока?
а я?.. я на задней части блокнота
часто пишу: "одиноко"…

я не плачу… ты же учила:
будь сильной и честной, малыш.
не веришь? блин мам, удивила,
ну что ты вообще говоришь?

не курю. у меня свои ритуалы:
утром кофе, на завтрак - омлет.
очень поздно мои инициалы
к вам доставит английский конверт.

без лимона, две ложки сахара?
живу, в попытках себя превозмочь,
и запомни: нет, я не плакала.

твоя взрослая, глупая дочь.

забить на всё. слетать в Париж. и к чёрту съехавшие крыши. хочу не думать, с кем ты спишь, и сомневаться в том, что дышишь

и даже если он будет смотреть на меня взглядом, наполненнмы любовью и желанием сделать счастливой…он никогда не заменит тебя, твоих безразличных поступков, порой сумасшедших истерик, диких криков и утомительных сор…

Он будет любить тихо, без фальши в голосе, без обманов…ОН будет любить нас за двоих, и его любви хватит на всю нашу долгую жизнь…

привыкла уходить первее, чем ты меня сможешь отпустить…

хоть твоя боль мне гораздо больнее своей…

но ты переживешь, а я - нет…

прости

кричать в душе сильней, чем может кто-то слышать…

сколько же боли могут принести не сказанные чувства…

Они все равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. Сядут на корточки, погладят по затылку, а потом все равно уйдут. И ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы - ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя.
Они уйдут, и никогда не узнают, что каждый раз, когда они кладут трубку, ты продолжаешь разговаривать с ними - убеждать, спорить, шутить, мучительно подбирать слова. Что каждый раз когда они исчезают в метро, бликуя стеклянной дверью на прощанье, ты уносишь с собой в кармане тепло их ладони - и быстро бежишь, чтобы донести, не растерять