Это просто Вьюи блог

искренним теперь не верят.
погасли свечи собственных идей.
и если в человеке раньше все искали зверя,
теперь в зверях приходится искать людей.

он регулярно смотрит её страницу, читает стихи.
порывается написать, но выходит лишь от руки
на маленьких стикерах одна или две строки.
он мнёт их и прячет в стол.

у него всё отлично. женился. красотка жена
любит его. печёт пироги, укрывает во время сна.
но на него опускается жуткая, дичайшая тишина,
когда эта девочка в нём болит.

он думает – хорошо, наверно, что всё вот так.
что она далеко, у неё там море и прочая красота.
но когда он читает её стихи, то сердце в такт
выбивает глухую чечётку.

и когда эта девочка снова в нём заболит
он становится немощен, как инвалид.
изнутри уже даже не жжёт, а горит.
она в нём – как в горле камень.

и он закрывает лицо руками, опираясь на край стола –
если бы,
если бы,
если бы
ты тогда не ушла.

(с) Юлия Светлова

ты всегда будешь слишком толстой, слишком худой, слишком низкой, слишком высокой, слишком то, слишком это. тебя будут осуждать до конца жизни, поэтому живи как хочешь. общество не знает границ.

быть с тобой, значит быть счастливой.
непонятной и по-детски милой.

быть с тобой, значит быть в защите.
от чудовищ, повседневном быте.

быть с тобой, значит быть красивой.
постоянно. красивой внутри.

быть с тобой, значит быть любимой.
той, которой мечтала стать.

— я говорил, что люблю тебя? — робко спросил он.
— ты мне дал доказательства своей любви. это намного больше..

если бы мы не расстались, то так бы и не поняли, на сколько дороги друг другу

— Время всё меняет.
- Это неправда. Только поступки что-то меняют. Если нет поступков, всё остаётся прежним.

"Доктор Хаус"

Когда ты берешь чужой пиджак, я могу понять: тебе холодно. Но когда ты берешь чужую мысль, тебе что, глупо?

Аль Квотион

худая - анорексик.
толстый - страдает ожирением.
со всеми мил - фальшивый.
спокойный - пофигист по жизни.

помогаешь людям - ради пиара.
не помогаешь - бесчувственная тварь.
девственница - слишком хорошо.
не девственница - шлюха.

если человек чего то добился сам - обольют грязью.
сидишь ничего не делаешь - бездельник.

это гнилое общество никогда не будет довольно, просто пошли их

Мне нравятся простые люди, которые легки в общении, которые
не стараются красоваться перед кем-то, которые искренне к тебе относятся, без всяких корыстных целей.

Люди, чьи улыбки поднимают настроение.

когда молчишь в компании человека, который тебе несимпатичен, возникает мысль, что он зануда. когда же молчишь в компании того, кто тебе нравится, приходишь к уверенности, что невыносимый зануда здесь именно ты.

Ален де Боттон

самый любимый драматический сюжет – это история про то – как ты любишь человека – слишком сильно. чересчур. какой-то чудовищной любовью.
любовью, которая сжигает и затопляет тебя изнутри – как пожар или водопад. а ты любишь. и сама знаешь, что чересчур – и если ты – вот позволишь себе раскрыться – то ты затопишь и сожжешь – все вокруг – своим пожаром и водопадом.
а ты любишь – и не можешь позволить сжечь и утопить. поэтому начинаются – тиски и вериги. когда сама себя выкручиваешь и вымучиваешь – чтобы на любимого человека – не сбросить всю эту тяжесть и стихийность и ужас. с фальшивой улыбкой радостно хвастаешься – что вчера ночевала у другого мужчины.
с легкостью говоришь грубости и пошлости – и тебе никогда не больно. так всем проще. делать вид, что нету ни пожаров ни водопадов, а только тишь и гладь. и все мы люди-человеки.
расплескиваешь потихоньку стихии – по сторонам – чтобы не обрушить – то, что дорого.
на самом деле, это самое чудовищное, что человек может с собой сотворить.

Я тебе обещаю на томике Маяковского,
Что смерть мы с тобой встретим вместе.
Когда старуха с косой в полинялой матроске,
Гремя костями, придет передать с неба вести,
Мы будем пить чай и слушать Чайковского.
Или не Чайковского, а четверку из Ливерпуля,
Хочешь? Ты можешь поставить любую песню,
Честно, мы же одно и то же любим.

А может мы будем сидеть где-то около моря?
Слушать его соленый шепот и чаек, что кружат,
Ты снова будешь смеяться, а я любоваться тобою,
И никто на свете не будет нам нужен.
Она придет, а мы улыбнемся пошире,
Во все зубы, что только еще остались,
В который раз повстречались мы в этом мире,
В который раз нам начинать все сначала.

Я тебе обещаю на любимом стихотворении,
Что вечность мы с тобой встретим вместе,
Даже если жизнь нас потопит в своем течении,
И ты будешь чужим женихом, а я чужою невестой.
Я приду, я приду, когда стану старой и дряхлой,
И у меня будет пять раз по восемь внуков,
А у тебя их на четверть побольше,
Я приду, лишь заслышу прощальные звуки.

Я не знаю, что с нами случится,
Я не знаю, что готовит нам случай и фатум,
Но умирать мы с тобой будем вместе,
Я тебе обещаю на книге Булгакова.
И когда будет бить последняя полночь,
Моя рука будет греться в твоей руке,
Я же тебе обещала на всем, что только можно,
Мы всегда будем вместе: на небе и на земле.