та комната с полом прогнившим, с открытым чердачным окном, фигурка – твоя? – что-то пишет, поет и играет с котом
Зачем бомбоубежище, когда есть ты? Ты белей моей крови, прозрачнее неба. Ты повсюду – куда заглянул и где не был, Ты планеты, ты звезды, людские мечты. Не дышать и не жить – заодно, вопреки, Не спасаться, не видеть пугающих истин. С двух сторон, с двух фронтов две судьбы, две руки. За изнанкой миров наш – навек пограничный.
Если правильно понимаю положение вещей, экзистенциальный кризис неизменно начинается с осознания бренности бытия и потери смысла жизни (равноценно внезапному озарению, что смысла никогда и не было, к слову), сопровождается тоской по ушедшему, когда «будущее позади, а впереди только прошлое», и заканчивается либо загадочным излечением, либо сублимацией, либо, собственно, смертью. Причем я не имею в виду именно самоубийство, хоть это и сразу лезет в голову. Смерть - она не всегда то, что выбираем мы сами.
Это все я к чему веду. Вот для того же Джесси из «Ангела для сестры» своеобразным способом ухода от кризиса стала пиромания. Поняв, что он, якобы, не способен спасать и созидать, осознав собственное бессилие в сложной жизненной ситуации, он не нашел иного выхода из положения, как превратиться в разрушителя. Мои друзья и знакомые спасались творчеством. Чем спасаюсь я?
Когда мне было лет четырнадцать-пятнадцать, самым худшим наказанием за неуспеваемость в школе, вечное шатание вне дома и конфликтное поведение было лишение меня телефона вместе с возможностью слышать голос лучшей подруги. Ее звали Ксюша. Сначала я задумалась: а вот как бы меня наказывали, вернись на годы назад я сегодняшняя, со всеми накопленными знаниями и изменившимся до неузнаваемости характером? Потом мне пришло в голову, что нынешнюю меня не наказывали бы вовсе.
Бонусы. Много бонусов.
Самые популярные посты