Asia

Звучит, конечно, смешно,

Но бывает всякое.

я пройдусь по себе, постучу в окно…

Что-то слишком оно маркое.

Маргаритки увяли в этом саду,

Да и всё здесь не в первый раз.

Я туда, к тебе, никогда не приду.

Я люблю тебя здесь и сейчас.

После тебя меня слишком мало
Всё забираешь и на панно
Наверно оно огромное,
Ну а тебе все равно
но
после тебя тебя слишком много
твой запах на ткани
твои сигареты
всё как в дешёвом романе
но
после тебя у меня есть память
чтобы утром проснуться
с вечным вопросом
где ты? и …
обуться

Сквозь мокрые волосы
Проходит дым:
Чёрные полосы
Да белый Бим.

Шансы стираются,
Смеётся Луна:
Сигареты питаются
Моим собственным «Я».

Цвет мой - тёмно-зелёный,
Ты не теряешь надежды.
на потолке побелённом
Сонные слёзы невежды.

Звук раздражает до зуда,
Пальцы разбиты до ранок.
Ты, на такую дуру,
Был удивительно падок

Собака считает дни до ухода
И бегает за хвостом,
А дым из чёрных труб парохода
Теряется под мостом.

И в водах грязного океана
Ты утонуть непрочь,
И цепкие водоросли обмана
Тащат тебя в ночь.

Как ведь легко увидеть правду,
Даже если ты нем,
Но твоему пресноводному гаду
Видна запутанность вен.

Да ладно вам, со всяким бывает – выворачивает наизнанку.

Этот вечер слишком тих, поэтому я в агонии – нужно кричать, сжигать, разбивать и смотреть с радостью в лицо людям, ненавидящим вас. А ещё нас должно быть много - толпа, тысяча, нет, десять тысяч человек! И все поражены одной мыслью – крушить. Мы революционеры второго десятилетия. Весь мир следит за побочным эффектом «толерантности».

Этот вечер слишком тих для нас. Кровавая пасть лающих собак и беспорядочные огни – земля для наших убеждений, WikiLeaks – библия на ночь, а НАТО – главный враг.

Эти птицы слишком тихо поют. Я не верю в Пасху и проклинаю куличи. Мой пожар сжигает округу мыслей, сам себя потушив и ничто не может его остановить.Кто осмелиться высказать моё мнение?

За нами лозунги нового десятилетия

В Питере грязном жара,
Пот выступает на крышах,
И, в летних садах
Люди давно не дышат.

Тонкой полоской купрум
Палец песчанный обжёг.
Птицы падали утром
Прямо в кипящий грог

В лесу стираются границы:
Сквозь призрачный, пустой туман
Мы - две горящие лисицы,
Скользим по утренним камням.

В воде замёрзло отражение -
Ты подскользнулся, закричал.
Мне надо чуточку терпенья
Чтоб не смотреть, куда упал.

Найти тропинку здесь - удача.
Нам повезло. Бежим вперёд!
Там будет всё совсем иначе..
Но кто-то нас назад зовёт

Говорить с тобой -
бесполезно и глупо.
Я нашла за стеной
Твой стакан из под супа

Ложка вмёрзла в бульон,
Потерялись края.
Если ты - это он,
То она - это я?

Очень больно слышать твои стихи,
как всегда, выдают меня руки.
Мы с тобой через терни слепой молвы
Упадём и прогнёмся, как дуги.

Мой бумажный платок по краям в крови,
Твоя рифма во мне, словно газ.
Мне так больно слушать твои стихи,
Будто чувствую в первый раз

Дома живу теперь с волком:
Гуляем вместе по кухне.
Сны стали клипами Йорка
И мысли свободой протухли.

Снег падал слишком долго:
Розенкранца* давно повесили.
Мой волк выглядит злобно,
Хоть баюкаю его песнями.

Я сидела с горячим чаем,
Волк лежал на куриных перьях:
Мы по их голосам не скучаем** –
Продолжение в следующих сериях.

*Розенкранц – персонаж изпьесы У. Шекспира «Гамлет». В конце произведение его вместе с приятелем Гильдестерном повесили.
**I'm trying toget some rest from all the unbornchicken voices in my head – строчка из песни Radiohead (солист Том Йорк) откуда и взяты перья и голоса

Fog

There is a little girl on grass
Fog covers her thin shoulders
conceals her head
Near a dark man sharpened his knife
The girl has a tiny voice
and she is cheated
Even the wind is afraid to dispel her black hair

A man checks the sharpness of the knife
his hands are in cuts
He comes to the girl.
When she stands up her skinny knees are seen
She has long graceful fingers
And she is cheated
Even the wind is afraid to dispel her black hair

The man is calling her after him
and she goes, smiling to the world,
fog hides their figures.
Girl is cheated
Even the wind is afraid to dispel her black hair

Свинцом забита голова,
Вещи в округе плывут,
И тяжело, будто нефть,
Мысли на пол текут

Мне ни капли не жалко
Отравились и точка
Я, под криками Молко,
Проползаю над строчкой

Пальцы опять онемели,
Жутко душно у окон.
Я не вижу неба -
Там не хватает стёкол

Этот мир слишком долог -
Точные правила давят.
Можешь читать мои мысли,
Если уж ты не занят

Это не к 23-ему Февраля. Стихотворение было написано недавно, и оно не посвяено папе. Это как жалоба человеку, который мне по-настоящему дорог

Пап, извини, но я очень устала.
Устала на-до-едать,
Надеяться, что наконец перестала,
Но продолжать обижать.

Пап, извини, но мне очень сложно,
Знаю, ответишь, что пропаду…
Если не слабая, всё ведь возможно,
Но, пап, я больше так не могу.

Пап, я устала теряться в догадках,
Я не могу ничего объяснить.
Всё, словно спрятано в сказках-загадках,
Мне тяжелее смысл словить.

Пап, ты ведь знаешь, я всё же устала.
Пап, я прошу тебя об одном:
Чтобы с тобою/со мною не стало,
Вновь и всегда оставаться вдвоём.

Мне нужно, чтобы кто-то следил за мною, за выполнением чего-либо.

А то я вот хочу научиться играть на гитаре - а силы воли, чтобы сеебя удерживать, нехватает

эхх.

надо "спасителя-надзорщика" найти)