Знаешь почему мы не можем быть друзьями? у моих друзей на меня не стоит

я ценю то, что рядом с тобой я могу хоть иногда побыть ребенком,

позволить себе слабинку, в круговорот будней.

Я возвращаюсь в реальность и мир повседневных будней.
В обыденные привычки, улыбки друзей и коллег.
И хочется взять и забыть.
Да только забыть это – трудно.
Несколько дней - мнОгомиллионный пробег.

Я помню черты лица, и вряд ли скоро забудется.
До миллиметра. До каждой малейшей складки/реснички.
Мне с этим не справиться.
Вот только один задаётся вопрос: зачем?
Зачем это мне?!
Вот так, посмотри, влюблённые души ломаются.

Темнеет так рано. Уже не гулять до созвездий.
А дома любимый чай, нет, сегодня пусть будет глинтвейн.
Смирись, отпусти и забудь. Ведь нет никаких известий.
Хорошие книжки бывают, но ты, к сожаленью, не в ней.

Как глупо всё. До из-не-мо-же-ния.
Наивно искать себе близкого в безликой чужой толпе.
Объяснить всё возможно, но только нет смысла в том.
Нет смысла
Объяснять это мне.

По факту, всё просто, как детская маленькая поделка.
Красиво снаружи, но выкинут в угол, похоже.
И пылью покроется наивный малышкин труд
А здесь ведь всё так же, думаешь – чувства?
- Подделка.
И люди друг другу безбожно и часто врут.
А что же тогда любовь? Ну, скажите,
Что же?!

За моей спиной в каждом зеркале - отражения ясной памяти.
За твоей спиной - дни и ночи, беспечного личного рая.
Одни, сломя голову, думают, как исправить бы.
Другие - не задумываясь, ломают.

Нужна – забирай!
Не нужна – потеряйся, чтоб не было в белых снах тебя.
Чтоб не думать шесть с половиной в каждых минутах пяти.
Я думала – слабая, нет, знаю, что в сотни сильнее я..
Потеряла тебя.
И сама потерялась
Без вести.

Осень - добей.
Мучаться, знаешь ли, хуже. Уж лучше сразу.
Перекрикивать эту боль всё равно не осталось сил.
Он/ты знаешь сама/последняя моя фаза.
Он стрелял в меня, резал, мучал. В общем - убил.

Этот ветер промозглый сильно бьёт по щекам меня.
Я закутываюсь в чёрный пальто воротник. Греюсь носом.
Интересно, он совсем от меня отвык?
Помню голос его, помню волосы.
Осень, хватит! Ведь это конкретный тупик.

Какое из наших "прощаний" окажется правда последним?
Уходя из его квартиры, мне бы в пору бросать монеты назад.
Не ловить его взглядов, о главном ему не сказать.
И вообще: удалить всё к чертям от него намедни.
Прекратить этот детский сад.

Осень, ты не устала ещё слушать мои нудные речи?
За терпение поклон подругам, что бы я без них делала.
Я теперь по-другому начну. Моя - крайняя левая.
Смс в телефон. Что-что? Ты встретишь?

Чёрт побрал бы.
Осень, прости.
Побегу, чтоб к нему успела я…

Неужели хватает сил только чтобы ломать и рушить?
И ты думаешь, что есть шанс, что срастётся само собой?!
Мы второй бьёмся год с тобой, а теперь вот меня послушай:
Чтобы строить свои мосты, нужно вырастить нерв стальной.

Неужели считал, что я не сдержусь, не найду терпенья,
Что твои минусА сложу, предъявлю, скажу: "к чёрту всё!" ?!
А потом во сто крат больней уходить, не просив прощенья,
И ночами не спать обоим, ждать, что снова не понесёт?

Неужели нельзя смолчать, призадуматься, отойти,
Переждать, пока нрав утихнет и тихонечко приобнять?
Ты породой своей известен, нет, чтоб тонкую нить плести,
Тебе проще кулак об стену, и с эмоцией разорвать.

Неужели не ясно так, что я слепо вслед за тобой,
И не важно, углИ ли, снег, я иду, молча пряча страх
За тебя, за твои сомненья, я хватаюсь своей рукой,
Ты же знаешь - отпустишь, финиш! Разлечусь в серый-серый прах.

Неужели мы так слабы, что любви мы не уступаем,
Нам ведь страшно признать, что мы - друг для друга как антидот.
Я кричу, ты молчишь в ответ, всё прекрасно осознавая,

А в итоге опять так тихо: "Ты возьми моё сердце. Вот."

Позвонки расправляются, но где же запряталась смелость?..
Всё застыло комом внутри, всё, что очень сказать хотелось.
*******
Холод чётко рисует себе с путями маршрута лист.
Ветер слишком жесток даже для ноября и его всей свиты.
Она так не хотела пред гордостью падать ниц.
Но в эмоциях тире мишени все были сбиты.

Он сейчас далеко. Там теплее, не злится метео.
Переменно решая вопросы, вспоминает свою Москву.
Вот бы чисто случайно в толпе её кудри увидеть бы.
…Или голос её, хотя бы, чтоб был на слуху.

Она думает, что не простит, затаил обиду он жуткую.
Больше в доме и в мыслях его ей отныне и места нет.
Она прячет в своих руках, как голубку, любовь ту хрупкую.
Миллионы вопросов внутри, только, где же искать ответ?

Он так зол на неё, но по телу мурашки, когда о ней думает.
Навсегда приручила или вовсе навек отпускала?
Он устал, ведь девчонка все мысли в нём напрочь спутала.
То ли снилось ему, то ли она целовала…

Она ищет в себе самых твёрдых, что есть в ней, сил.
Позвонить? Не звонить? Нет, поеду и так прям встречу.
Или, может, не стоит? Ведь никто же тебя не просил…
Боже, как же любовь так людей ни за что калечит.

Чуть поёжась от низкого градуса, он свой тоненький «Кент» закурит.
Застегнёт до конца ворот куртки, в руке до сих пор билет.
Он, погруженный в мысли о ней, лишь расстроено брови хмурит.
Вот же она!… Чёрт, ему показалось… Её здесь нет.

Аэропорт, не смолкая, гудит, она шагом спешащим внутрь.
Как же милому объяснить, что дороже на свете нет?
Вот и он вдалеке стоит, а внутри неё – бури, бури!…
Подойти ей? Обнять ли?! Страшно. Она вслух говорит себе: «НЕТ…»

Он приедет домой уже ночью, уставший до ужаса.
И нальёт коньяка в стакан, и на кухне встретит рассвет.
Почему же она не пришла, как же больно обоим им мучиться.
Он бы всё ей отдал, в свою жизнь проходной билет.

Она будет одна, задыхаться от боли, но молча.
Не звонит – не нужна, значит, бог всё решил за них.
И отныне на чувства они смотрят взглядом волчьим,
Понимая, что всё… и это для них – тупик.
****
Позвоночник прямой, и любви впредь совсем не хочется.
Поделённое на двоих, целое в нём одиночество.

И небо роняло бессовестно белый снег, а город так тихо спал.
О том, что больше всего я люблю тюльпаны, ты и не знал.

И о том, что грецкие орехи выковариваю всегда из торта.
И о том, что дышать становится тяжелее, будто перерезанная аорта.

О том, что твоя небритость дороже сотни халёных лиц.
О том, что/пока не видят/принцесса пала пред болью ниц.

А что в твоём было "понедельник - суббота"? Кто приезжал и звонил когда?
В моём, знаешь, всё та же работа. Всё та же горечь и суета.

И мой корабль/вот точь как в песне/в той атмосфере сгорел бесследно.
И кто любим был, а кто любил сам, не стало важным одним моментом.

Не стало важным, кто с кем проснулся, ну, если грубо, а если нет:
Кто с кем общался и улыбнулся, и улыбнулись ль ему в ответ.

Скажи, ты помнишь? Да нет, не надо, не вороши ты в себе меня.
Была нужна ли, и был ты рад ли… Да скажем просто: я умерла.

И не тревожит, какой я стану, какой я буду через десяток лет.
А я, вот, честно, смотря на время, переживаю: ты ел в обед?

И не привычка, не дурь, не глупость, просто есть чувство, гоняет кровь.
Тебе не ясно, всё потому что во мне осталась. Живёт. Любовь.

Очередь подошла к зиме. Трудно её понять.
Снега мне! Снег-то где?!
Тяжко одной засыпать. Тяжко тебя хранить
В сердце/под шерстяным пальто.
Ты для меня - всё.

…Я для тебя - никто.

Однажды напишу счатсливый стих.
О том, как пройден был мой путь, и как трудна была дорога.
Вот только б сердце мне не обмануть.
В себя я верю больше даже, нежель в Бога.

Объясни мне, на что я надеялась,
Когда молча курили одну на двоих сигарету,
И я странно доверчиво, дикою уткой к охотнику,
Жалась остервенело к родному плечу…
Ну на что я надеялась,
Отмеряя последнее лето,
Продлевая срок пытки и рай своему палачу…
Ну на что я надеялась, клятву давая, что брошу?
Ты всё знал или думал, что знаешь, и просто смотрел мне в глаза.
Ну на что я надеялась, милый,. . любимый,. . хороший…
Этот путанный бред и - размыто - на фильтре - слеза.
Да, на что я надеялась,
Когда ты всё о ней мне рассказывал,
Когда время сливалась в одну роковую минуту.
Я врала, что мне надо взять трубку и пару - кому-то,
Ты все знал или думал, что знаешь,
……………………….но мне не показывал.

Объясни мне, на что я надеялась эти впустую три года?
Ты спросил: "А ты думала, что мы всегда будем вместе?".
Головой помотала. В тур горящий тебя на свободу.
" Нет, конечно, не думала". Что же душа не на месте?
Я не думала. Как я могла - это слишком,
Я такого себе никогда не смогла бы позволить,
Ни с простым, белокурым, улыбчиво-светлым мальчишкой,
Ни с тем, кто он теперь, и кто сам себя тем и не помнит…
Я не смела надеяться. Одна на двоих сигарета.
И глаза твои пристально - лед, разведенный печалью.
Я послушно тянула последние дни того лета,

Когда я наперед знала всё. Или думала - знаю.

Уделав в туши всю твою футболку,
Тебе в плечо размазанно жалеть,
Что вместе были так чудовищно недолго,
И что не сможем в один день мы умереть…
И вспоминать всё от знакомства до сегодня,
Какою дурою была (да будто изменилась).
А был ли шанс? И если был, то сколько
Я потеряла с ночи той, когда тебе приснилась?..
Давало небо шансы, но я не умела,
Разбрасывала их - кусочки хлеба птицам.
И прогоняла мысль и даже думать не хотела,
Что может вдруг тебе другая так же сниться…
Сними футболку. Застираю на дорожку…
И если снимешь, то останешься подольше…
Мы вместе были так чудовищно немножко…

Но за всю жизнь не испытала счастья больше…

Буду ходить по кругу.
Нервы - такая малость.
Станешь моей подругой,
Вечная грусть-усталость.

Буду звонить на домашний.
В раковину - улиткой.
Это не очень важно.
Это не очень ошибка.

Буду считать минуты -
На потолке узоры.
И попытаюсь, так круто,
Переписать наши споры.

Если бы боль была морем,
Плавать училась цинично.
Это уже не горе.
Это уже привычка…

Только сильный так может -
Свою боль держать - кожей.
Забери с собой - ёлку.
В ней теперь уж нет - толку.
Новый год прошёл - поздно.
Я теперь взасос - воздух.
Блядь, зачем всё было. Боже!
Только сильный так - может.

Мама, я просто выросла.
Может, не стала сильною.
Видеть другой хотела ты
Дочку свою спесивую…
Да, я упряма, мамочка,
Может, пошлю немыслимо…
Жаль, но домашние тапочки
В жизни моей не вписаны.
Жаль, я такая глупая -
Лоб разобью у распятия.
Только… Ты знаешь, мам, я
Вырасту обязательно…

Всё расписано по минуткам,
По секундам, по дням, по суткам…

Будет утром другое время,
А сегодня войди в положение.

Знаешь сам, как ты нужен бываешь.
Улыбаешься. Всё понимаешь.

Я же верю тебе, как брату.
Но сегодня мне большее надо.

И играет в зрачках твоих пламя -
Красновато-победное знамя.

Я не дура - внесу в расписание
Обоюдно-больное желание…

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Исчерпана вся фонотека.
Сижу, курю, мусолю жвачку,
Ищу глазами твою тачку.
Вот ты выходишь из неё…
А кроме? Кроме - ничего.

Хочу, вдыхая запах плана,
Зализывать ночные раны.
И слушать лифта скрип тревожный…
А дальше? Дальше - всё возможно.

Стою, иду к двери неспешно
И притворяюсь, что не жду.
Не выглядеть стараюсь нежной…
Но чувства? Чувства - на виду.