anaNayaa

Под наркозом

наблюдаем

ароморфозы

в маленьких

дозах.

Морозы

по окнам нотами

выбивают,

ритмы

целыми

ротами

для тебя

играют.

Тают…

Исчезают

в пучинах

мознания -

мироздание ищут.

Рыщут

по лесам,

полям,

городам,

странам,

днам морей, океанов.

Стадо баранов,

оно вам надо?

Простые гады,

себе

не рады.

Такая награда

герою.

Проще уж геморой.

Они,

как пчелиный

рой,

за королевой,

за звездой.

На право, на лево

ногой.

Нагой

делают душу.

Ты кушай,

слушай

их вой.

С собой

говори,

говори и стой, смотри -

огни,

фонари. Одни

они

на постой.

Простой

кажется эта игра,

пока ты не проиграл -

головой

назад

не сдал,

не задал вопрос,

за который

душа

в разнос.

Словестный понос.

Получи

удар

прямо в нос,

но

молчи.

Должен.

Запомни, что должен.

Иначе -

смерть.

Другой исход

невозможен…

Плеть

засвистит в ушах,

пока

не поверят,

что исправилась твоя

душа.

Город,

укутанный стаями

людей,

спящих,

укрытых сваями.

С разумом

чужим

переспали мы,

в чудеса

верить

перестали вы.

Сознание наше старое

бродит

по башням разрушенным,

самым

запущенным,

где в уши поют они

про

туши

картин в тени.

На мели туман

мелет,

мелет

про ураган,

что стелит,

но не делает.

Говорит,

говорит -

не горит,

бежит

по проводам, по водам,

по венам.

Взрыв…

Брызги

на стенах

огрызками

жизней…

Им

нужно

виски,

чтобы разум

в тиски,

чтобы боль не стала

капризней.

Мыслями кислыми

рисуют

картины маслом,

угасло

всякое

бытия понятие,

восприятие,

объятие необходимое,

любимое.

Все утонуло в небытие,

не открытие

Америки,

но событие

для глупой публики.

Гниль -

все, что осталось от человечинки -

пустая ваниль

без начинки.

Перчинки

на коже тычинками,

правды

пылинками,

ворсинками

сгнившей истины.

Все у стены,

перед выбором

киборгов.

Делать

или обещать?

Молчать

или ждать?

Кричать

или желать?

Никто

не будет ваши желания

исполнять.

Принять

пора истину молчания,

вылететь

в окно.

Птицей

окунитесь

в жизнь.

Торопитесь быть,

себе

служить,

не тужить, не сметь тужить.

Молчите,

но делайте.

Бытие гните под себя,

духом

не падайте.

Летите,

догоните мечты,

но

себя не забывайте.

Не теряйте,

не тайте

в себе, в небытие.

Выйдите на секунду,

покиньте

свой дом,

квартиру,

каюту…

Посмотрите вокруг,

узрите

позора круг.

Зоопарк

душ,

бесполых, отвратных

туш.

Хотите в душ?

Нет,

тогда

они сорвут приз, огромный куш.

Вглядитесь в лица -

здесь

есть

дамочки-самочки,

мамочки

на саночках,

тетеньки

в кексиках,

а еще леди

и

персики,

женщины-пудели,

бабы с пудрами,

мудрые,

глупые,

понурые

чудики.

Мужчины с калясками

и те,

что зубами

лязгают.

В пляс бегущие,

секса ждущие,

жаждущие,

страждущие…

Ужин им всем подавай.

На

подоконниках кофе пьют

гномики,

а с объективами возятся

мальчики-кролики,

гомики,

домики.

Шарфики носят -

их мучают фобии,

Пока кто-то сосны

косит

и стряпает им

гробики.

Девочки в розовых пачках

любят

мальчиков-кроликов

так же,

как

малышки в папиных тачках

любят

своих

собачек.

Маленькие,

глупенькие…

Дуры.

Иногда нежмножко

куры.

Грилль?

Зачем… и так все видно.

Им же даже

не обидно..?

Котики,

пупсики,

зайки

закопаны у таких

на

лужайке

под деревом,

где

никогда никого

не было.

Кровь хлестает фонтанчиком?

А ведь предупреждали,

мальчики…

Тетеньки, которые кексики,

и даже леди,

что с персиком.

Все,

как одна,

знают,

какими девушки "до них"

бывают.

Мальчиков-зайчиков-побегайчиков

дамы

считают

на тоненьких пальчиках,

уверенно

обхватив мундштук.

Ох,

как много на год выдалось штук,

тук-тук?

Безусловно тут.

Урожайно.

Конфеты,

цветы,

свиданья.

До свидания, милая.

Жилистая.

Чтобы ты сдохла.

Что б

вышла, упала и вся

усохла

до

самого дна.

До конца.

Одна.

Прямо с крыльца

в небеса.

Веселить беса?

Ха-ха.

Простота.

Дьявола держать

не за рога,

недотрога.

Такова плата за ложь,

зарплата

твоя,

ждешь?

От Него все равно

не уйдешь.

Это дрожжь?

Ты что ж

боишься?

Глупая,

уже не остановишься.

В самолете

подлет

на автопилоте.

В полет.

Домой,

с мамой,

в папой,

с собой…

Стюардессам пора на покой,

у них

запой.

Первый,

второй.

Десятый,

пятый -

пора на попятный.

Стой.

Говорю же,

стой.

Ты - шестой,

назад.

В общий ряд,

на парад,

чтобы Дьявол

был рад.

Едь, беги, лети через лес,

не смотри

на вес,

там бес -

он без

ума.

Одна

она

чума…

Творит чудеса?

Ха-ха.

Тишина -

не хватает

пороха.

Потроха жарят

на вертеле -

не верьте,

не верьте

им…

Обманом по стаканам

ведут

танки

ураганы.

Шаманом будешь?

гут,

к чертям

капканы.

Кружись, кружись, родной.

Родная?

Умойся кровью,

не водой,

не вникая.

Прыгай,

кружись,

пугай,

заводись…

Люби всех и каждую

по сто раз -

утолит твою похоть жадную

наш

последний рассказ.

Точка?

О нет, куда там.

Дочка?

Да, от тех самых дам,

от которых сам

сбежал

по кустам, а ведь

обожал.

Проказник.

Праздник?

Давно уж…

Как ваш муж?

Умер?

Печально… хотя, нет, вру.

Таков удел,

потому - скандально,

а я

хохочу.

Хочу,

чтобы

девушки любили,

парни их не били…

А? Что? Я молчу.

Денег!

Денег побольше!

Как - нет?

Что ж, умирать вам же дольше.

Сатана,

ты танцуй,

пусть

видит

жена,

каков мужин…

Ну… не важно.

Где герой

отважный?

Геморой…

До свидания -

на прощание,

моя компания, я

дам обещание

быть Сатаной…

Иногда хочется на минуту

поднять

глаза,

заглянуть за смуту,

за

горизонт

и демонов плачущих,

за

кроликов в облаках

скачущих.

Где-то там скрыто

мерзкое,

нелепое,

противное,

дерзкое,

примитивное

и слепое.

Его ты оставишь в покое?

Души

запрешь наконец дверцу?

Дашь жизнь

вдохнуть

окаянному перцу?

Как ларец

старец,

наконец -

танец.

Тихий вальс для ангелов играет.

Молча

человек

в нем

погибает.

Где добро? Кто знает?

Сожранное злом,

в гроб увлекает?

Душа

порой на глазах

тает,

а время бытия

кровью

истекает.

Бровью

не повела черная царица -

ложью

уж спасла

своего принца.

Не важно ей боле,

кто выживет

в танце,

кто не вытерпит боли,

а кто

окажется

самозванцем.

Для каждой из душ,

даже

самых

заблудших,

здесь,

только здесь,

всегда

будет лучше…

Мысли гуляют по веточкам,

киснут

в обшитых бархатом

клеточках

киски.

Каждой, по сути,

нужно

чуть-чуть теплого виски

и чтобы

пуля

не поломала список хороших

характеристик.

Повисли

на заборах, на шторах,

забрызгали

кровью

заборы.

Им не писаны жизни

законы,

а в

жилах

течен жидкий порох…

Тоненькие

сладенькие

маленькие

гладенькие

девочки-припевочки

танцуют

над душой.

Постой,

они только с распевочки.

Сегодня тело в клочья рвут

малявочки,

но

не поймут, что рвется жгут.

Пиявочки…

Так

просто не умрут,

не страшен кнут, не страшен прут,

сиялочкам.

Каждой по очкам, по скакалочкам,

забывалочкам.

Бессмысленность

виртуозная,

будто куча

навозная -

вот в чем их жизнь

прелестная

и зачем им слава

полезная.

Болезная лесть,

помесь

бесполезная,

резвая.

Трезвая?

Не смеши.

Железная снаружи и внутри.

Спеши.

Смеши

эти колосья ржи.

Зажги свою душу. Гори.

Смотри…

Фонари.

Забавно?

Это все так грустно, не славно…

Ты.

Прогнившая изнутри.

Гори.

Уйди.

Из жизни,

без неба, без земли, без души…

За горящими окнами

ждут весны,

чтобы жечь в

душе

мосты,

чтобы горели новой

любви

костры.

чтобы вы с ней

снова

на ты,

чтобы сияли вокруг

по кругу

мечты,

чтобы друг для друга

"только

скажи

и зажгу миллионы

глаз -

свечи.

Да, это определенно про нас,

сейчас

сбежим

на один час

глубоко

в дожди…"

Так будет всегда для двоих,

для них, для вас…

Подожди.

Тепло шагает под заборами

и ищет,

ищет день и ночь

того,

кому реальность не закрыла

шторами

еще

сына и дочь.

Он где-то там,

в него поверь ты

и он прийдет,

очистит тьму.

Нет?

А давай проверим?

Сейчас его я

приведу.

Высокий и слегка

сутулый,

зато живой,

пусть и угрюмый.

Далек

он от страстей печальных

и глаз его

горит лишь от таинственных,

сакральных

тем, дилемм,

редких, ненужных проблем…

Интересен

ему лишь душевный плен,

в котором Дьявол,

увы,

нетленн…

Такой вот человек

или тень?

Не понять мне, честно,

вовек…

Хотя,

может быть… просто

лень?..

Так, давайте посмотрим,

что

у нас сегодня модно:

экстрим?

Это, типа,

в глубины разума падать

свободно?

Подождите,

а что еще?

Мишки? Сладости? Секс?

Это

что ж получается…

Душу продаст любая,

за

чучело, ватой набитое,

второе тело рядом, неприкрытое,

и шоколадный кекс?

Увы,

не стану рассуждать

какие времена к нам приползли,

слюнявя

души, убивая сердце,

какие

нравы

снизошли на нас

и на тощие бледные тельца…

Зачем?

По сути,

мы сами совершали

выбор.

И разве уж

виновен путь,

а не свершивший столько

проб или

ошибок?

Да-а, братцы,

разве ж тут беда?

Ведь…

…все вы - молодцы.

Пусть даже

некогда - когда,

а вы -

гонцы.

Здесь

каждый свой отрежет

путь,

во имя цели редкой.

Здесь

каждый ощутит всю

жуть,

оков и цепи крепкой.

В клетку!

В клетку

заприте каждого!

Пусть видят,

как детки

мрут от их жажды.

Пусть чуят недоброе,

красные метки

убьют их. Однажды.

В зеркалах одиноких

сердец

отражается тихий п*здец,

в них

сидят

нимфеточки

и курят счастья

конфеточки.

По их жизням ползяют

трещины -

им не познать,

каково

быть женщинами…

Однако,

разве ж это печально?

Им вполне

хорошо,

как физически, так и

морально.

Главный друг -

хрустальная пепельница -

не соврет,

не откажет

изменницам.

Их жизнь не проста,

но бела,

как

медведица,

которая никогда

не

изменится.

А зачем?

Право ведь, зачем?

Чтобы жить?

Что б скучать ни о чем?

Без того

им прекрасно на свете,

пока Вы, другие,

их

не согнете.

Они -

дьяволы из фарфора -

умрут

под натиском жизни

дозора.

Им не познать

никогда

боли укола,

не узнать,

каково

умирать от позора…

Милые

маленькие нимфеточки.

Ими хрустят

мужики,

будто они -

конфеточки.

Смерть грядет,

дорогие.

Смерть грядет,

нежные

деточки.

Готовьте

пудру,

помаду,

салфеточки…

Она гуляет не спеша
в тумане
собственных
мыслей…
Ей домом стала
тишина,
семьей же стали
крыши…
Бежать уж некуда
давно
и все огни
погасли
там, куда не каждому прийти
дано,
где балом правят
краски…
Позволил
девушке Господь,
что был,
что есть и будет
для людей,
развлечься здесь, среди
господ,
что
танцевали на горе
костей.
Костей.
Костей…
Да, радужных, цветных
и очень ярких…
И там
она кружилась до упаду
для гостей,
будто
и без того их было мало
среди темнеющих аллей,
в пустынном
зоопарке…

Ее жизнь стоила того,
чтобы
жить…
Даже без него,
даже,
если не пить…
И все всегда можно забыть,
грусть
в себе подавить…
чтобы любить?
Нет.
Чтобы не жалеть,
когда придет время
встретить
на пороге родного дома

смерть…

Не пишу о подвалах,
где
углы живут
и дышат.
Не могу смотреть
на мир,
где
люди людей
не слышат…
Остается
смотреть на трещины
окна
и задваться
вечным
вопросом вопросов.
Когда же?
Когда
человечинка
перестанет
пользоваться спросом?
Бежит…
по щеке?
Нет, по сердцу.
Слеза.
Кровяные тельца
пусть
режут глаза,
выбегая
по трещине того окна,
что
творило для души
чудеса…
Так будет…
всегда?
Нет, только иногда.
Только
тогда,
когда не будет преград,
когда
в сердцах сгорит
заживо
Ад…
Исчезнут
в тот миг вопросы
вопросов
и
не будет более на человечинку
спроса…
Лишь девушка
прекрасная,
будто с киноленты,
будет
демонстрировать погибшим от сна
жизней их жалких
фрагменты…
Забудет
она, как жила,
как однажды устала от сна
и
как замерла на холодной
груди
последняя
теплая жила…
Мы все будем однажды
живы,
но только
до своего конца.