Тигр

Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка,
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?
Вашу тонкую шейку едва прикрывает горжеточка,
Облысевшая, мокрая вся и смешная, как Вы.

Вас уже отравила осенняя слякоть бульварная
И я знаю, что крикнув, Вы можете спрыгнуть с ума.
И когда Вы умрете на этой скамейке, кошмарная,
Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма…

Так не плачьте ж, не стоит, моя одинокая деточка,
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы.
Лучше шейку свою затяните потуже горжеточкой
И ступайте туда, где никто Вас не спросит, кто Вы.

Хотя бы один раз в своей никчёмной жизни ты должен подойти к человеку и сказать всё, что думаешь о нём. Сказать всё - что говоришь другим, но сделать это прямо - в лицо. Хотя бы раз, даже в самой никчёмной жизни - ты должен сделать это, чтобы стать мудрее.

Людям свойственно поддаваться мнению окружающих. Пусть и не осознанно. Пусть и тем, кто всегда утверждает "меня не волнует мнение людей". Всех и каждого можно задеть. Поступками, словами, но большинство всегда исходит от мнения большинства. И в любом случае, хоть всего самую малость, абсолютно любой попадет под влияние. И если вы твердите, что вам полностью плевать - вы врете.

Мы не умеем прощаться, -
Всё бродим плечо к плечу.
Уже начинает смеркаться,
Ты задумчив, а я молчу.

В церковь войдем, увидим
Отпеванье, крестины, брак,
Не взглянув друг на друга, выйдем…
Отчего всё у нас не так?

Или сядем на снег примятый
На кладбище, легко вздохнем,
И ты палкой чертишь палаты,
Где мы будем всегда вдвоем.

Анна Ахматова. Март 1917, Петербург

Некоторые люди не умеют выражать нежность, обычно они бурчат что-то и делают недовольный вид, а ведь даже внутри них распускаются цветы.

Однажды я встретил на улице влюбленного нищего. На нем была старая шляпа, пальто потерлось на локтях, башмаки его протекли, а в душе сияли звезды

Если человек действительно хочет уйти, он всё равно уйдёт. Нюанс заключается в том, что любому человеку хочется, что бы его держали, это всегда льстит самолюбию. Поэтому никогда не закатывай истерик и скандалов, ничего, кроме равнодушия и спокойствия на твоем лице. Да, конечно, у тебя внутри рушится целый мир, разбиваясь вдребезги. Но у тебя не должно быть никакого желания льстить самолюбию человека, который считает, что нашёл кого-то лучше тебя.

Каждый человек в состоянии тащить на себе определенное число неприятностей. Одну большую, две средних, три загрузона и так далее. Но потом наступает предел. Человек загружен по уши. Попроси его коробок спичечный передать - он тебя убьет.

И в этой тишине каждое слово приобретало настолько большой вес, что разговаривать непринужденно стало невозможно.

Делай то, что хочешь, тебя все равно будут осуждать до конца жизни.

Можно порезать стихов бумажную твердь.
И лоскутами порвать по швам все истории.
Только они написаны для кого-то ведь.
Кто-то же их читает. И вслух. И с горя.

Защищай до конца то единственное, что ты действительно ценишь.

А больше всего мне нравится,
Что я не хочу вам нравиться,
Что я не должна вам нравиться,
И это — мой главный долг,
Его отдавать мне нравится
Вовремя, без поблажек,
И этот мне долг не тяжек,
Он — мой натуральный шелк.

И больше всего мне нравится,
Что больше всего вам нравится
Как тонко я суть ловлю,
Когда не хочу вам нравится!..
Повтора я сок давлю,
Что я не должна вам нравиться,
И я вам должна не нравиться,
И с этим блестяще справиться
Могу, как никто другой!..
Тут все обожают нравиться,
Кто нравится - тот и славится.
Но больше всего вам нравится,
Что я не хочу вам нравиться -
И нету такой другой.

— Мне не хватает теплоты, —
Она сказала дочке.
Дочь удивилась:
— Мерзнешь ты
И в летние денечки?

— Ты не поймешь, еще мала, —
Вздохнула мать устало.
А дочь кричит:
— Я поняла!
И тащит одеяло

Люблю ли я тебя? Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю.