Гори в аду

— Тебе что-нибудь чёрное стирать надо? — Да, постирай мои мрачные будни.

Собраться бы с мыслями, а то разбросала тут. Сложить бы по полочкам, выбросить лишнее. Ты въехал туда, в мою душу, на пять минут, Дал вещи, снял обувь - теперь и не вышвырнешь. И, знаешь, не камнем мне - утренней свежестью Сквозь лёгкие вырубил окна ты наскоро. - Дышать теперь можно? - Вдыхай, ну конечно же! Ведь дождь так и пахнет свободой и сказкою. Любимый, нелепый сосед! Ты осколочком Вонзился мне внутрь, такой непохожий. Не буду я складывать мысли по полочкам. Люблю бардак. И твою обувь в прихожей.

выдохни – карта бита; плачешь ему в плечо, тема почти раскрыта – детка, пиши ещё,
смело дави на жалость, славно тебя несёт; крепко тебе досталось? – это еще не всё.
сердцем, чужим и лишним, втиснешься между строк… сколько ты раз услышишь –
«я бы с такой не смог»…
смейся; ты лучше знаешь, сколько осталось слов, скольких ты убиваешь взглядом поверх голов; радуйся вслух, чего там, жалуйся – смех и грех:
это твоя работа – плакать и петь за всех.

им еще надоест глядеть, как тебя корёжит, как стекает с пальцев привычная злая дрожь.
попадёшь на небо – а он тоже с тобой не сможет.
вот тогда ты, детка, и попляшешь, и запоешь…

(с) Людмила Хубиева

Муж купает ребенка.
Кричит из ванной: – Кать, он ест пену!
Через пару минут: – Кать, она реально вкусная!

в такие ночи сходят с ума или пишут бывшим,
кричат в подушку так, что никто не слышит.
именно в эти минуты-часы всевышний
находит чуть поважней дела..

в такие ночи ломают судьбы и антресоли..
и, онемев от внезапно разросшейся в сердце боли,
плачут так долго, что в воздухе пахнет солью.

И да, люди не меняются. Абсолютно точно. Никто. Никогда. Меняется только обложка - потрепалась одна, завернули в другую. А страницы всегда те же. Сколько не перечёркивай и не вырывай - суть всегда остается та же.

— Она, короче, мне в любви призналась.
— А ты что?
— А я мертвым прикинулся.

быстро учусь
-
еще быстрее
отучаюсь