And if you die I wanna die with you

Шить сарафаны и легкие платья из ситца.

Не увязать в философии как таковой.

В общем, начать к этой жизни легко относиться –

Так как ее все равно не понять головой

Лариса Никольская

Твою любовь не дай мне пережить,
Не дай утратить трепетную нежность,
Не дай узнать, как оборвется нить
В небытие, в разлуку, в безнадежность.

И радость обретенной теплоты,
И слезы одиночества ночного,
Все. Счастье, если есть на свете ты -
Моей судьбы надежда и основа.

Былое за обиды не кляня,
Я нашей встрече шлю благодаренье,
За ясный свет почти на склоне дня,
Уставших душ внезапное презренье.

И что мне суд и приговор людей,
Я вновь как в детстве чистая страница.
Любимый мой - вот жизнь моя, владей.
Не дай ей дольше, чем любовь продлиться.

Такое время и потери,
Чем к небу выше, всё ярче звёзды,
Но тише, тише…
Ещё не поздно, ещё так рано,
Бежать по крышам.
И раны, раны…
Но тише, тише…
Вы так шумите, что нету мочи,
Вы так хотите, чтоб были ночи.
Я знаю, верю, я даже слышу,
Шаги за дверью,
Но тише, тише…
Пускай ворвутся, как обещали,
Пускай прижмутся, к моим печалям,
К моим ладоням, они всё ближе.
Сейчас открою,
Но тише, тише…

что теперь останется вместо тебя вместе со мной?
кто теперь место пусто твое займет,
на стене - квадратами - рисунок лежит каймой
в домино мне выпадает пусто пусто который год

пропадаю по миллиметрам - не вытащить, не спасти,
утопаю во взглядах - лазурь вдвойне
но ты исчезаешь - и руки мои пусты
слишком слишком необходима мне

что теперь останется вместо тебя вместе со мной?
кто тебя согреет осенью вместо меня?
завтракать на траве - теплым чаем и сладким пшеном
словно голуби, отмечая начало нового дня

поцелуями короткими - руки вкруг, а губы к плечу,
пробегать дорожками сладкими по спине
кто теперь останется со мной…. не хочу.
даже думать о других. нетнетнет.

Морозно, и наглухо заперты двери.
В колонках тихонько играет Стэн Гетц.
В начале восьмого, по пятницам, к Вере,
Безмолвный и полный, приходит пиздец.

Друзья оседают по барам и скверам
И греются крепким, поскольку зима.
И только пиздец остается ей верным.
И в целом, она это ценит весьма.

Особо рассчитывать не на что, лежа
В кровати с чугунной башкою, и здесь
Похоже, все честно: у Оли Сережа,
У Кати Виталик, у Веры пиздец.

У Веры характер и профиль повстанца.
И пламенный взор, и большой аппетит.
Он ждет, что она ему скажет «Останься»,
Обнимет и даже чайку вскипятит.

Но Вера лежит, не встает и не режет
На кухне желанной колбаски ему.
Зубами скрипит. Он приходит на скрежет.
По пятницам. Полный. И сразу всему